Абандон 2 (СИ) - Котов Сергей - Страница 2

— Африка… — завороженно произнесла Соня.

— Да, детка, Африка, — ответила Эльвира, улыбаясь, — со всеми вытекающими. После встречи, сегодня, вы заедете в клинику и вам сделают две прививки. От жёлтой лихорадки и от лихорадки эбола. Слышали про такую?

— Слышал, — ответил я мрачно.

— Вылет через двадцать дней, когда антитела сформируются. Но это ещё не всё. Вам выдадут современные средства от малярии. Там объяснят, как принимать при первых симптомах. Ни в коем случае не потеряйте!

— А тоже прививку можно сделать? — спросила Соня, — чтобы не болеть совсем?

— К сожалению, нет сейчас таких прививок, — Эльвира всплеснула руками, — но вы особо не переживайте. Малярия для местных — что-то вроде насморка. Переболеете наверняка. Главное вовремя лекарства начать принимать.

— Ладно, — кивнул я, — мы уже поняли, что отдохнуть не получится. Может, расскажете теперь, что мы доставать будем? И где?

— Расскажу, — кивнула Эльвира, — в общих чертах. Ситуацию в мире вы знаете. Так вот, у России в этой стране есть серьёзные экономические интересы. Добыча алюминия и золота. И вы знаете, что, пока наши интересы не затрагиваются — в дела национальных государств мы не лезем. Но тут так получилось, что компания, которая занималась добычей золота на руднике Лефа, кое-что обнаружила. Сначала этому не придали значения. Нам сбросили обычную объективку на археологический объект, и она бы, конечно, отправилась в архив, как в других подобных случаях. Но, к счастью, на месте оказались вдумчивые люди, и передали дополнительную справку, которая вызвала очень серьёзный интерес. Вы, конечно, за новостями не следите — но для вашего понимания, сейчас страна полностью закрыта от внешнего мира после военного переворота. Это сделано до того, как ситуация с находкой разрешится.

Я присвистнул.

— Мы что, так можем что ли? — удивилась Соня.

— Мы — нет, — ответила Эльвира, — по крайней мере, у нас ни разу такой потребности не возникло, за всю историю. Но тут слишком много интересов затронуто. Не только клановых, но и государственных. Наши дома и официальные власти вынуждены были действовать сообща, на время забыв о разногласиях.

— Да что же такого они там обнаружили? — я пожал плечами, — у меня воображение отказывает!

— Действительно, даже самые ценные заброшки у нас никогда не вызывали разногласий или претензий среди домов, — заметила Соня, и добавила в ответ на мой удивлённый взгляд: — Я специально интересовалась.

— Нас одиннадцать, — сказала Эльвира, — любой из нас обладает большим опытом. Понимаете теперь? Но ваш опыт, скажем так, несколько… уникален.

Я понял сразу. До Сони дошло спустя секунду, учитывая, что она успела набрать в лёгкие воздух, чтобы задать вопрос. Она сообразила, глядя на меня. Тихо выдохнула и откинулась на спинку кресла.

— Не может быть, — произнесла она.

— Я вот тоже так считала, — согласилась Эльвира, — но у нас есть все основания полагать, что устойчивая заброшка с сердцем, которую мы обнаружили, имеет неземное происхождение.

Ровно через двадцать дней после прививок мне на мобильник пришло сообщение: «В 16.00 у вашего дома. С собой все документы, справки о прививках, лекарства, личные вещи на 1–2 месяца. Продукты на 1–2 дня». Название отправителя отсутствовало — но оно и не требовалось. Что ж. Я рассчитывал, что Эльвира хотя бы позвонит лично — но мало ли чем она была занята прямо сейчас? Может, улетела куда. Или рассматривала новые заявки на Алую Ступень.

После нашего летнего приключения жизнь продолжалась. Это надо было признать.

Соня спала до обеда, и я не стал её будить. Времени на сборы было более, чем достаточно.

В назначенный срок внизу нас ждал не представительский лимузин, как я думал, а обычный микроавтобус. Водитель был настолько неразговорчивым, что даже не ответил на приветствие.

До последнего я надеялся, что хотя бы самолёт нам выделят комфортный, представительский. Чтобы борту можно было отлично выспаться и отведать высокой кухни. Но не тут-то было.

Там нас высадили прямо на взлётной полосе, где стоял Ил-76. Это такой грузовой самолёт, в норме не приспособленный для перевозки пассажиров. Если, конечно, не считать военных. Как мне объяснили позже — с этого самолёта даже десант на парашютах выбрасывают.

Вот, для десанта, наверно, оно нормально. Но для обычных людей, вроде нас с Соней, так себе.

Внутри, вдоль бортов, располагались ряды жёстких сидений. Единственная пара иллюминаторов находилась примерно в середине салона.

Как только мы оказались на борту, люк на боку, через который мы попали внутрь, закрылся. Из кабины вышел мужик в синем лётном комбезе. Окинул нас недоверчивым взглядом.

— В туалет сходили? — неожиданно спросил он.

— Ч-что? — переспросила Соня, растерянно захлопав глазами.

— Да ладно, — улыбнулся лётчик, — шучу я. Это новая модификация, тут есть сортир. Вон, возле рампы, — он указал в сторону хвоста, — поэтому можете наслаждаться. Если проголодаетесь — там вон, — он кивнул в сторону ящика справа от входа в кабину, — сухпайки есть. И вода.

— Спасибо, нас предупредили, — ответил я, вежливо кивнув в ответ, — мы взяли перекусить.

— А одежда? — продолжал лётчик, — на эшелоне внутри будет прохладно.

— Мы куртки и кофты взяли, — уверила его Соня, — на случай, если возвращаться придётся до весны.

— Добро, — одобрительно кивнул лётчик, — на взлёте держитесь. С места не вставайте.

— А пристегнуться, там?.. — осторожно спросил я, — не надо?

— Ну, если найдёте где и чем, то пристёгивайтесь, — он пожал плечами, — я багажом не летал ни разу, так что понятия не имею, что и как. Но держаться надо точно, — он подмигнул нам и скрылся в кабине.

Мы сели возле иллюминатора. Никаких ремней я тут не обнаружил, поэтому просто схватился покрепче за спинку прикрыв Соню, которая завороженно смотрела за тем, как мелькают стыки бетонных плит.

— Интересно, долго лететь? — спросила Соня, когда мы набрали высоту.

— Долго, — уверенно кивнул я, — это ж Африка.

— Блин, надо было книжек взять почитать, — сказала она, — не сообразила.

Я в телефон киношек накачал. Давай поужинаем и посмотрим что-нибудь?

— Арти, ты чудо! — улыбнулась Соня и чмокнула меня в щёку.

Знать бы заранее, что мы полетим в таких условиях — я бы захватил с собой футбольный мяч. Ну, или ракетки для бадминтона. В огромном пустом салоне вполне можно было заняться подвижными видами спорта.

После ужина, состоявшего из бутербродов с колбасой и варёных яиц, мы собрались спать. И тут выяснилась ещё одна интересная деталь: туалет, о котором говорил лётчик, был открытым. То есть, совершенно. Блестящий унитаз из нержавейки стоял прямо на палубе, слева от открытой рампы.

А ещё тут не было раковины, чтобы хотя бы руки помыть. Но хорошо хоть Соня додумалась набрать влажных салфеток.

Когда подошла её очередь, она заставила меня охранять выход из кабины пилотов. И я честно стоял на посту, повернувшись спиной, пока не получил команду «Отбой».

— Интересно, а что, когда тут десантников грузят — они тоже вот так, прямо перед всеми в туалет ходят? — всё никак не могла оправиться от культурного шока Соня.

— Не знаю, — я пожал плечами, — был бы Сергей тут — он бы объяснил.

— А если по-крупному приспичит?

— Слушай, хватит ужасов на ночь, а? Спать давай.

И тут, словно в ответ на мои слова, основное освещение в салоне погасло.

Через несколько секунд открылась дверь в кабину пилотов. Вышел всё тот же лётчик.

— Ну что, молодёжь? — спросил он, — освоились?

— Вроде как, — ответил я, пытаясь устроиться поудобнее на узкой полке.

— Так, а теперь отвернулись, — сказал он, и прошёл уверенным шагом в хвост. Соня повернулась на бок, спиной к проходу.

Когда мы проснулись, за иллюминатором было яркое солнце, а внизу — стерильно-белое покрывало облаков.