Колхоз: назад в СССР (СИ) - Барчук Павел - Страница 25

Не знаю, как долго бы все это продолжалось, если бы не решительность хозяина дома. Он в два шага оказался рядом, а потом красивым ударом двинул мне в челюсть. Как рассказывал гораздо позже Андрюха, я крякнул и плашмя упал назад.

— Сейчас отвернусь, потом обратно посмотрю, а вас никого нет. Ясно? — Поинтересовался мужик у остальных.

Я же не знал, что двор этот — той самой Алки, по которой Андрюха сох. А отец ее — личность известная. По молодости на спор об лоб кирпичи бил, подковы от нечего делать гнул. Местные, в отличие от меня, эту информацию как раз знали. Поэтому быстренько вернули мотоцикл в исходное положение, заодно откатив его подальше. Андрюха за руль сел, а меня в люльку уложили.

— Слыш, это кто такой вообще? — Поинтересовался у Переростка один из квашенских пацанов. Тот, который у них за главного.

— Брат мой. Из города сюда отправили. Он там троих убил, так родители у нас спрятали. Пока шум уляжется.

— Брешешь… — Не поверил пацан.

— Ну, хочешь, сейчас в себя его приведем, так сам спросишь. — Предложил братец.

— Да не … Ты это… Вези его домой. Дюже он…тюкнутый какой-то.

Андрюха завел мотоцикл и двинулся в сторону переезда через рельсы, чтоб обратно в Зеленухи попасть. Одно поле проехал, а навстречу свои на великах прут. Пока развернулись да обратно катили, братец им вкратце все события пересказал. Так за вечер Жорж Милославский стал деревенским героем, который в одно лицо квашенских на место поставил.

Вот только я об этом не знал, пребывая в состоянии нирваны. Мне даже что-то снилось. По-моему, родная, утерянная жизнь и девочки из стирпклуба.

Пробуждение было такое, что хотелось сдохнуть. Прямо сейчас, немедленно. Я осторожно открыл один глаз. Рядом с кроватью — ведро, но пустое. Вариантов два. Либо хозяева боялись, что мне понадобится туалет, либо была опасность естественного очищения организма. В доме — гробовая тишина.

Попробовал встать, голова тут же взорвалась адской болью. Аж зазвенело в висках. Попытался сосредоточиться, вышло не очень. Ночные события большей своей частью не помню. Потерял нить сюжета где-то в момент своего появления рядом с Андрюхой и квашинскими пацанами. Спирт оказался убойной силой. Мне кажется, даже при богатом достаточно опыте, настолько невменяемым никогда не был.

Обрывки какие-то в голове крутятся, но в стройную картину не ложаться. Будто не со мной все было. Мелькают почему-то перед глазами пацаны, мечущиеся, словно дядькины куры по огороду, забор и, что самое странное, удивлённое лицо женщины прямо далеко за сорок. Ох ты ж блин. Где я был? Что делал? Андрюху же ехал спасать. Челюсть болит, страсть как. Подвигал ей. Точно дрался. С кем? Хоть убей не помню. Ну, и если в дядькином доме, значит, как минимум живы остались.

Сполз с кровати, натянул штаны, майку, а потом вышел на крыльцо. Во рту гадость несусветная. Будто все деревенские кошки разом гадить туда ходили. И пить охота, до ужаса. Сушняк такой, что языком пошевелить не получается.

Глянул на колодец. Аж внутри все перевернулось от предвкушения, как я сейчас холодной, ледяной воды напьюсь.

Подошёл, ведро вниз скинул, придерживая толстый деревянный валик, на который металлический трос натянут, чтоб нужная длина отмоталась. Видел, так Ольга Ивановна вчера делала. По звуку понял, что цель достигнута, и начал обратно его вытягивать.

Только перед глазами показалась вода, от которой даже пахло волшебно, припал прямо к металлическому краю, предварительно поставив ведро на деревянный широкий край колодца.

— Жорик! Ты что творишь? — Голос братца прозвучал так внезапно, что едва не подавился. Но оторваться от живительной влаги не было сил.

Мычу и Андрюхе на ведро пальцем тычу, а потом большой вверх поднял. Типа, классно все.

— Ох ты и дурак. — Заявил братец. — Я вчера в мотоцикле бутылку со спиртом нашел. Его пил?

Нет покоя в этой жизни. Сдохнуть спокойно не дадут. Поднял голову и посмотрел на Переростка. Нос у него был распухший. Под оба глаза ушла синева. Вот блин. Мы оба что ли отхватили?

— Ага. Спирт пил. Слушай, а чего меня так накрыло? Я вообще этот момент упустил. Не сказать, будто много выпил. Это все ваши Зеленухи виноваты. Так скажу. Надо батюшку позвать, освятить. У вас в деревне все через задницу получается. И хрень эта заразная, походу. На меня тоже перешла. Проклятье Зеленух.

— Накрыло? — Братец хохотнул. — Тебя сейчас повторно накроет. Нельзя воду пить, осел ты городской. После спирта с похмелья нельзя.

Честно говоря, подумал, что он опять глумится. Не бывает такого. Как можно от воды опьянеть? Нашел лоха. Хрен поведусь, как с берёзой. Поэтому пожал плечами и снова припал к ведру.

— Ну… Я предупредил. — Андрюха отошёл в сторону, сложил руки на груди и будто что-то ждал. — Ты если что, имей ввиду, батя за вчерашние приключение и фееричное появление нам бабское задание дал. Со всей картохи жуков собрать. Это ещё хорошо, я тебя домой занёс спящего. Шел бы сам, вообще бы весело было. Ты всегда такой дурак, когда под этим делом?

Эх… Рассказал бы я ему, какие приключения случались. Сколько раз отправлялся в одно место, а просыпался где-то в Сочи, на Красной поляне.

Отошёл от колодца. Сделал шаг, два, три. Чувствую, что-то не то. Меня накрывает, будто я сейчас не воды напился, а хорошую порцию снова принял.

— Андрюх, это что за ерунда? — метнулся обратно к колодцу, воды набрал в ладони и лицо умыл. Не помогло. Стою, как есть, опять "в дрова".

— Я же тебя предупреждал. Нельзя воду пить.

Переросток наблюдает, скалится. Ему смешно. А мне вообще нет. Ощущения непередаваемые.

— Слыш, Жорик, нам кровь из носа надо жуков собрать. Батя придет, проверит. Он по делам с мамкой уехал в районный центр. Машка только дома, к подружке убежала. Так что, как хочешь, а идти надо.

Братец взял две банки, в которых плескалось что-то мутное и отвратительно пахнувшее, и кивнул мне в сторону калитки. Мол, добро пожаловать.

Я с тоской понял, в покое меня не оставят. А состояние такое, что хоть ложись, умирай. Мало того муторно, так ещё и земля ходуном ходит.

— Андрюх, я не могу. Сдохну.

— Сдохнешь, закопаем. Велика проблема. А иначе нас батя прибьет. Я итак все утро слушал, что городского хорошего парня споил. Главное сам трезвый, а меня виноватым выставили. Ну, ты и дал, конечно.

— Что дал-то? Ни черта не помню.

— Не удивительно. Ты, похоже, пока ехал, половину бутылька уговорил. Да не закусывая. Парни рассказали, что на помощь кинулся сразу. За это отдельное спасибо, но и без тебя бы справился. Понял? Лидка, Бухгалтерша сильно переживала. Ты ей мотоцикл немного помял. Но "Урал" — машина надёжная. Так-то цел остался. Как с ней вообще познакомился?

Я неопределённо пожал плечами. Сил не было на разговоры.

— Идём, хватит время тратит. Сейчас быстро соберём и отдохнут можно.

Братец пошел к калитке, попутно рассказывая мне детали вчерашних приключений. Я вздохнул, выматерился, но потопал за ним.

— Андрюх, может, мне поесть? Отпустит тогда.

— Вот закончим и поешь. Знаешь, как батя говорит? Трудотерапия — лучший способ лечения от дурости. Да мы быстро. Там всего ничего.

Я, наивный человек, с надеждой и верой, будто мы правда по-быстрому все сделаем, пошел за Переростком, который вдохновенно продолжал рассказывать события прошедшей ночи. Из того, что слышал, выходило, будто вида́ли они всяких дураков, но я всех переплюнул.

Когда вышли на огород, первым делом спросил Переростка, где конкретно и на кой черт жуков собирать?

— Ты чего? Колорадский, он же живучий и до картохи охочий. Все пожрет, осенью ничего не выкопаем. А собирать… Так вот же.

Братец махнул рукой. Я проследил за направлением его движения и понял, что сегодня точно придет мне конец.

— Это что? Все и есть картошка?

Грядки тянулись до самого конца огорода.

— Ага. Да чего там собирать? Смотри.