Пленники Генеллана (том I) - Джир Скотт Г. - Страница 13

• Предыдущая
• 13/55
• Следующая

Браан, не испытывающий такого пиетета по отношению к старейшинам, вмешался в ход обсуждения.

— О, старейшины, у меня есть предложение.

— Говори, охотник, — сказал Кооп, явно утомленный затянувшимся собранием и нерешительностью своих коллег.

— Люди боятся, что это боги спустились на нашу землю, а возможно, это вернулись те, похожие-на-медведей, о которых говорят мифы. Нужно все узнать, а для этого — послать охотников к озеру. Если боги или люди-медведи снизошли на землю, мы отыщем их. Если люди-медведи, мы будем защищаться. Если боги, окажем им уважение.

Браан повернулся, чирикнул Браппе следовать за ним и вышел из палаты, царапая когтями мраморный пол.

Быстро миновав зал, они вышли на террасу, задержавшись лишь для того, чтобы расправить крылья-мембраны. Отец вскочил на зубчатую стену, оттолкнулся и грациозно воспарил над ущельем, по дну которого с ревом несся поток. Браппа, отставший на пару шагов, сделал то же самое, в точности скопировав маневр отца. Оба охотника покружили, потом их подхватили восходящие потоки воздуха, унося выше, выше… Набрав скорость, они понеслись вдоль ущелья, оставив позади затянутую водной пеленой широкую террасу.

Охотники отличались от мастеров не только способностью летать. Вот и сейчас они провели сонарную разведку, определив маршрут движения между отвесных стен. Бесшумно поднимались и опускались огромные крылья, унося странных существ к дому. Обитали охотники в пещере, перед которой также пролегала терраса, впрочем, не столь длинная и широкая. Воздух был менее сырым — сказывалась большая высота. Аромат приготовленной пищи смешивался с запахом газов, выделявшихся из глубин планеты, и приятно возбуждал обонятельные рецепторы.

Жилище двух охотников отличалось от других мастерски выложенной стеной из черного мрамора с золотой мозаикой — дар легендарному прадеду Браана Соонгу от мастера-каменотеса в знак признательности его заслуг в борьбе с орлами.

Из всех обитателей скал, у матери Браппы, жены Браана Ки был, наверное, самый острый слух. Она уже ждала их на террасе, прижимая к себе ребенка. При виде мужа и сына ее охватила радость, и хотя, на первый взгляд, в позе женщины ничего не изменилось, любой охотник сказал бы, что Ки счастлива. Так молча она и стояла, пока Браан не снял с шеи кожаный ремень.

Только тогда мать начала приветственную речь.

— Добро пожаловать домой, достопочтенный муж. И ты, возлюбленный сын, — Ки щебетала, кланялась, но избегала смотреть в глаза мужчинам.

Браппа поклонился матери. Отец ничего не сказал.

— Хорошо вернуться к теплу материнского дома. Служба стража нелегка, но… но справляюсь хорошо. У меня есть друзья, — ответил сын, также не глядя в глаза Ки. — Прости, что плохо сказал — я не хотел тебя обидеть, и я не жаловался.

— Я не услышала жалоб, сын мой. Двадцать дней прошло, как ты ушел на службу, и за это время ты еще больше вырос, — церемонно ответила она.

— Благодарю тебя, о мать моя, за эти слова. Ты добра и щедра, — в тон ей произнес Браппа. Комплимент за комплимент.

Ребенок, сестра Браппы, молчавшая до этого момента, потеряла терпение, что, впрочем, трудно было поставить ей в вину — формальную процедуру воссоединения семьи мог вынести только посвященный. Малышка вскинула сухие ручонки, крылышки коснулись лица матери. Девочка запищала, ее пронзительный голосок и сонарный сигнал слились воедино в нечто невообразимое. Браан, усмехнувшись, освободил мать от крошечного бремени и заключил дочку в объятия. Малышка обрадованно ухватилась за грубые отцовские крылья и закричала от восторга. Отдав дань обычаю, сын и мать тоже обнялись, причем в данном случае уже Браппа поглаживал худенькую Ки. Стесняться подобного проявления чувств не приходилось — туман в это утро отличался густотой, а сами охотники гордились семейной привязанностью. Да и находились они сейчас в своем родном клане.

Однако, при всем этом, семья Браана перенесла свои приветствия, объятия и прочие горячие чувства под крышу жилища. Низкий потолок, но зато целых шесть комнат — исключительная роскошь, причем, что вовсе уникально, дом Браапа не соединялся с другими пещерами. Два выхода — это уже не роскошь, а насущная необходимость. Надежно замаскированные, небольшие, они не только обеспечивали вентиляцию и служили аварийными выходами, но иногда открывали хищникам доступ к добыче. Орлы, скальные собаки и рыкуны иногда еще обходили стражу и терроризировали население, особенно охотников, чьи дома располагались на самых вершинах. Свет спиртовых ламп и знакомое журчание воды встретили отца и сына; к ним прибавились еще запахи печеной рыбы и лукового супа. Браан и Браппа почувствовали себя дома.

Ели быстро и шумно. Браппа поинтересовался у отца, как прошел набег на соляные озера, но тот отделался несколькими словами. Обычная экспедиция: сейчас время миграции огромных стад, так что запах оказался хуже, чем память о нем. Видели полевого дракона, белохвостов и много-много орлов. Однажды встретились рыкуны, но охотникам повезло: удалось избежать серьезных стычек. Хищники были сыты, что обычно для этого времени года, ведь бизоны в период миграции представляют собой легкую добычу. Носильщиков шло очень много, поэтому отряд лишился маневренности, и если бы не удача, неизвестно, чем бы все кончилось. Аппетиты соотечественников росли, соли не хватало, и, по мнению Браана, необходимо искать иное решение проблемы.

Отец знаком показал, что наелся, и вся семья последовала его примеру. Браан посмотрел на сына.

— Сообщи начальнику стражи и получи разрешение на разведку. Понадобятся три воина для сопровождения. Я прошу, чтобы и тебя включили в их число, хотя это остается на выбор Куудора. Передай начальнику стражи мое почтение и сообщи, что экспедиция отправится во второй половине дня. Иди, — приказал Браан.

Едва скрывая охватившее его волнение, Браппа поклонился. Задержавшись ровно настолько, чтобы обменяться мимолетным взглядом с матерью, страж выскочил из дома, вспрыгнул на стену террасы и упал в туман, едва успев развернуть крылья. Через мгновение он уже несся по ущелью.

Ки тоже вышла на террасу проводить последнего оставшегося в живых сына, как всегда поступали жены и матери охотников, отправляя в путь своих отцов, мужей и сыновей. Так было всегда. Приходило и уходило поколение за поколением, но тревога расставания соединяла их в единую цепочку, не прерываясь, что, наверное, и обеспечивало существование обитателей скал. Ки уже потеряла двух сыновей, мужественных, крепких, смелых… и молодых. Слишком молодых для смерти.

— Он уже улетел, — печально сказала Ки. Она повернулась и заглянула в глаза мужа, что делала только тогда, когда они оставались наедине. — Береги моего сына.

В ее словах прозвучали и просьба, и приказ. Браан приблизился к жене, взял ее лицо в ладони и потерся лбом о ее лоб, обмениваясь с той сонарными импульсами. Ки отступила на шаг и попыталась улыбнуться, но глаза уже повлажнели, и улыбка не удалась. Муж только что возвратился из далекой, опасной экспедиции и вот уже собирается отправиться в другую, да еще забирает с собой ее единственного сына. Жизнь охотников коротка и проходит в бесконечной борьбе. Ее муж — вождь всех охотников. Долг — это критерий его существования, а смерть — верный попутчик.

— И позаботься о себе, мой доблестный супруг, — она поклонилась.

Браан вернул поклон. Охотник молча и неподвижно стоял в одной из маленьких комнат. Затем он открыл обитый кожей деревянный сундук, тщательно закрытый всего лишь несколько дней назад. Вождь извлек из ящика кожаный панцирь, железный нож, небольшой лук и колчан. Мрачно оделся, взял оружие и, крепко пожав руку жене, вышел из дома и провалился в бездну. Захлопали крылья, разгоняя туман, но вскоре замерло даже эхо.

Стоны прекратились… тихие, периодически повторяющиеся звуки, подобные далекой заунывной сирене. Обойдя обдуваемое ветром озеро, Шэннон облегченно вздохнул, найдя укрытие под желтыми корявыми деревцами. Все это время его не оставляло чувство, что за ними наблюдают.

• Предыдущая
• 13/55
• Следующая