Шикша (СИ) - Фонд А. - Страница 30

   Он выскочил наружу из камералки. Я осталась сидеть одна и всё думала, что какая-то ерунда получается.

   Минут через пять он вернулся. С ним был еще один человек. Почему-то изначально я решила, что "дон Педро" и есть Бармалей, но я ошиблась. Бармалей, он же Иван Карлович Шульц, был приземистым, почти квадратным мужчиной, столь густо заросший рыжеватой растительностью, что среди дремучей кудрявой поросли было видно только мясистый нос и цепкие черные глаза.

   - Рассказывай, - велел он тихим голосом и у меня аж мурашки забегали по коже.

   Я повторила свою историю.

   Повисло молчание.

   Мужики сидели, "разговаривая" молча, одними глазами. Наконец, когда играть "в гляделки" им надоело, Шульц сказал:

   - Мда. Странно, - и добавил, обращаясь к Кольке, - а ты что скажешь?

   - Судя по форме раны, имел место сильный удар предположительно тупым орудием - камнем или дубиной, - начал Колька, опять схватив мою голову в тиски своих ручищ и вертя ее туда-сюда к свету лампы. - Рана серьезная. Так что амнезия вполне может быть. Или же налицо злостная симуляция. Но тогда всё равно остается вопрос - кто ей так разнес голову?

   - Сама могла? - коротко уточнил Шульц и так зыркнул на меня, что я сразу поняла, почему все называют его Бармалей.

   Колька отрицательно покачал головой.

   - А удар при падении?

   - Исключено, - вздохнул Колька. - Угол другой.

   - Ладно, - кивнул Бармалей и развернулся к мне, - а ты, Горелова, напишешь всё, что здесь наговорила, на бумагу.

   Я кивнула.

   - Теперь по остальным. - сказал Бармалей Кольке, - Нужно послать пару ребят проверить, что там случилось.

   - Да кого мы пошлем? - возмутился Колька, - все и так после этого забега не отошли, куда опять в такую даль переть?!

   - А если там случилось что? - спросил Бармалей своим невозможно тихим и острым как скальпель голосом.

   - Если что и случилось, то мы уже ничем им не поможем, - недовольно отрезал Колька, он явно не боялся спорить с Бармалеем. - А уставших людей туда-сюда по тайге гонять - тоже не дело.

   - А если им нужна помощь? - поставил точку в разговоре Бармалей.

   Колька недовольно фыркнул, но правоту его нехотя признал.

   - В общем так, - сказал Бармалей, - сейчас ужинать, мыться-отдыхать. Завтра рано с утра выдвигаемся на дальний участок. Пойдут Рябов, ты, Фёдоров, Михайлюк и Иванов. И, само собой, Игната с вами отправим.

   - Так в лагере тогда почти никого не останется, - попытался возразить Колька.

   - Я так сказал, - припечатал Бармалей, отметая все возражения.

   - А можно я тоже пойду? - вякнула я.

   - Сиди уже! - Колька и Бармалей синхронно развернулись ко мне и рыкнули одновременно совсем недобрыми голосами.

   В общем, не взяли меня.

   Примерно через полчаса вернулся Колька и притащил еще две лампы и чемоданчик с инструментами. Следом шла Аннушка, которая все время горестно вздыхала и несла таз с горячей водой.

   Колька опасной бритвой соскреб мне все волосы на затылке и немного с правой части головы, обработал рану и принялся накладывать швы. Я старалась не орать, но всё равно было капец как больно, и я орала со всей мочи.

   - Да заткнись уже ты! - шикнул на меня Колька, - весь лагерь перебудишь. Еще два стежка осталось.

   - Не могу! - сквозь слёзы всхлипнула я. - Не надо больше. Пожалуйста-а-а... Больно же...

   - Может, спирта ей дать? - влезла сердобольная Аннушка, которая ассистировала этому живодёру.

   - Ага! Хуирта! У нее травма башки, возможная амнезия, так ты ей дай еще спирта! - рявкнул Колька, - и кто тебе такую дурь в тыкву воткнул? Хочешь, чтобы она голышом по лагерю потом бегала и пальму искала?

   - Зачем пальму? - не поняла Аннушка.

   - Ты же коммунист, Анна Петровна! - вызверился Колька и больно воткнул иголку мне в голову, так, что я аж подпрыгнула почти до потолка и взвыла не своим голосом.

   - Да тихо ты, Горелова! Мешаешь же! - не обращая внимания на мои мучения, Колька продолжил диалог с Аннушкой, - так разве ты диалектический материализм уже забыла, Анна Петровна? Или ты не знаешь, что человек произошел от обезьяны, а обезьяна, соответственно, спустилась с пальмы. Поэтому, когда наша Зойка выпьет спирта при такой травме головы, то вполне возможен обратный процесс - превращение человека в обезьяну. Вот и придется ей срочно искать в тайге пальму, чтобы эволюционировать обратно согласно классическому канону. Теперь понятно?

   Не знаю, что ответила ему Аннушка, но тут Колька так глубоко вонзил проклятую иглу в мою несчастную голову, что меня прямо подбросило.

   - Ну всё, всё, - успокоительно сказал Колька, наконец-то соизволив обратить на меня внимание. - Сейчас только завяжу.

   Я скривилась, утирая слёзы.

   - А ты, в принципе, молодец, Горелова, - заявил в конце процедуры Колька вполне нормальным голосом, - не каждый мужик выдержит без обезболивания накладывание швов на голову.

   - Так вы же говорили, что это элементарно и все легко переносят, даже дети, - обиженно припомнила я его же слова, небрежно сказанные мне в самом начале операции.