Научи меня жить (СИ) - Архипова Елена - Страница 44

Дмитрий закончил свой рассказ. Он любил своего сына, пусть по-своему, но точно любил. Ни Герберт, ни Владимир такой любви не знали, пусть и каждый по своей причине.

– Только одного ублюдка не наказал? Помощь нужна? – предложил Владимир.

– Одного, – Дмитрий кивнул, – за бугром, падла, сидит. Знаю, чем занимается, но к нему не подобраться так просто. Сам себя запер в доме, и связь только через интернет.

– Через интернет, говоришь? – это уже Герберт включился в разговор. – Контакт дашь?

Дмитрий перевел взгляд с одного на другого и усмехнулся:

– Спасибо, мужики. Не ожидал. Думал, осудите.

– А ты бы вот прям расстроился от нашего осуждения? – усмехнулся Герберт. – Контакт скинь, посмотрим, что можно сделать. Не поверишь, как иногда современные технологии усложняют жизнь. Особенно вот таким добровольным затворникам!

Герберт не находил себе места: Владислава улетела в свой город, к своей семье, к сыну, к внучке, к мужу. Даже не к бывшему – официально они еще не разведены. Разведутся ли? Захочет ли она разводиться?

В том городе прошла почти вся ее жизнь. Вся ее взрослая жизнь. Она там училась, обзаводилась друзьями, там выходила замуж, там рожала сына. В конце концов, там много мест, где ей было хорошо.

А что здесь? В его городе? С его городом ее ничего не связывает, кроме неприятных воспоминаний. И ведь самое паршивое, что все они связаны с ним, с Гербертом!

Эльза, которая непонятно почему невзлюбила Владу. Натали, которая почему-то решила самоубиться на глазах Влады. Анжела еще со своими звонками.

Хотя вот Анжела не звонила Владе уже почти две недели. Да, точно, две последние недели не было от нее звонков. До этого Анжела звонила каждый день, и Владислава честно рассказывала ей, как прошел его, а по сути, их совместный день. Но рассказывала отстраненно. Не о себе и своем присутствии в его жизни, а только о нем самом. Сначала его это злило, потом он понял и принял манеру Влады:

– Анжела, добрый день! Да, могу говорить! – отвечала Владислава на звонок его бывшей любовницы и не уходила в сторону, а оставалась рядом, давая возможность слышать ему весь их разговор.

– Сегодня мы прошли 10 коридоров. Нет, я не издеваюсь над ним, и нет, я не получаю от этого удовольствия. Этого требуют врачи, и это необходимо для скорейшего выздоровления, заживления и становления искусственного сустава в нужное положение на ноге, – терпеливо объясняла Владислава Анжеле, – настроение терпимое, согласно состоянию здоровья. Конечно, нога болит, но Герберт принимает все необходимые препараты. До свидания, Анжела!

Герберт знал, что Анжела передает ему приветы. Владислава несколько раз передала их, потом перестала. Почувствовала, что они его раздражают. От себя, под видом того, что это он сказал, Владислава тоже не передавала Анжеле приветов. Этот момент ему нравился. Владислава не давала ложных надежд Анжеле, как не жалела его, не давая спуску и требуя неукоснительного соблюдения требования врачей.

Из больницы она уходила поздно вечером, а приходила рано утром. Неизменно свежа и неброско накрашена. И он привык к ее постоянному присутствию рядом. Удивительно, но она его не раздражала. Совсем! На второй рабочий день она пришла в брюках и простой футболке. Это был день его операции. Она прошептала слова поддержки и улыбнулась, сказав:

– Леди передает тебе привет! Возвращайся к нам!

Ему этого хватило. Тогда хватило.

Сейчас Леди не отходила от него ни на шаг. Стоило ему сесть за рабочий стол, и кошечка устраивалась на его коленях и включала на полную мощность свою мурчалку. Спала она тоже в его постели, встречала у двери в ванную.

– Нет, красавица, позволь душ принимать без тебя и твоего участия!

С ума сойти! Он говорит с кошкой!

Говорил с кошкой, но, казалось, что Владислава была в эти моменты рядом. Это его грело и дарило надежду на ее возвращение. Если не к нему, так, может, к кошке она вернется?

С отсутствием Влады Герберта раздражало все: Эльза с ее преувеличенным оптимизмом и почему-то, неожиданно, совместными планами на их жизнь.

Молчание Гены, когда он вез его на массаж, на физиотерапию, на тренировку.

Доброжелательные и как будто бы лукавые улыбки Нины.

Дети, к слову, Герберта не раздражали совсем.

С появлением в его жизни детей прибавилось шума и каких-то движений по дому.

Что интересно, двигались все и сразу.

Детскую временно было решено сделать в той спальне, что была напротив комнаты Герберта. В ней же разместили и няню детей Аллу. Ее дети уже знали, оказывается, девушка была рядом с ними с самого их рождения. Герберт был благодарен Дмитрию за то, что он привез девушку, а вместе с ней и кучу детских вещей, от трусиков и игрушек до детских обеденных стульчиков. До этого момента Герберт и не подозревал, сколько всего необходимо детям. Многое из того, что привез Дмитрий, до сих пор лежало в коробках.

Как-то совершенно неожиданно оказалось, что в большом доме Герберта не хватает места!

Его дом по своей сути был домом холостяка, редко принимающего у себя гостей. Здесь все было устроено для богатого, но одинокого мужчины. Кабинет, спальня, жилые комнаты для тех, кто жил с ним в доме, гостевая спальня, правда, всего одна. Спальни для детей в его доме не было, как не было и игровой комнаты.

Два маленьких ребенка должны иметь свое пространство для подвижных игр. Площадь всего дома совершенно для этого не подходила! У детей должна быть своя игровая комната с мягким и теплым полом, на котором можно уснуть, если очень заиграешься, стенами, оклеенными обычной бумагой, на которой можно рисовать, не боясь, что испортишь дорогую отделку стен. Там же должно быть место для детских письменных столов – должны же дети развиваться и учиться рисовать и писать.

И Герберт начал поиски нового дома. А еще ему вдруг захотелось, чтобы в доме был бассейн. Для детей, для его тренировок с личным тренером, да в конце концов, просто для расслабления после рабочего дня!

Но особенно Герберта раздражала Алла – няня детей. Девушка, кажется, решила, что она станет не только идеальной няней детям, но и идеальной женой их отцу.

Алла, вроде бы, и посвящала все время детям, была доброжелательна с детьми и со всеми, кто жил в доме, она, кажется, даже к Эльзе нашла подход. Герберт же в ее присутствии чувствовал навязчивое внимание девушки и интерес к своей персоне. Ему даже стало казаться, что она наблюдает за ним, когда думает, что он этого не видит.

– Так и в дурку недолго загреметь, – буркнул он сам себе под нос в один из дней, – с диагнозом «мания преследования со стороны няни».

– Если ты думаешь, что тебе это преследование мерещится, так я тебя обрадую! Не мерещится! – неожиданно и так же тихо ему ответила Нина, – она точно решила тебя женить на себе!

– Ты так думаешь?

– Уверена! Позвонил бы ты уже Владеньке, а? Как она там? Когда уже вернется?

– Она со своей семьей, и ты это знаешь. Звонить и мешать воссоединению их семьи я не буду! – сказал, как отрезал Герберт.

Нина на это лишь вздохнула и покачала головой.

Владислава позвонила Герберту сама. Позвонила спустя четыре долгих дня после своего отъезда.

Герберт все про нее знал, парни Владимира исправно докладывали о каждом ее шаге, но ему хотелось слышать ее голос. До зубовного скрежета, до боли в груди. Почему? Как получилось так, что он стал таким зависимым от нее?

– Привет! – ее голос звучал привычно спокойно.

– Привет. Как долетела? – глупо было спрашивать ее об этом сейчас, спустя четыре дня, но он все равно спросил. Спросил, потому что одного короткого сообщения со словами “Я на месте” ему было мало.

– Хорошо долетела. Благодарю, кстати, за место в бизнес-классе. Удобно, когда есть куда ноги вытянуть, – она сейчас явно улыбалась.

– Да, есть такое дело, – Герберт, слыша ее улыбку, тоже начал улыбаться.

– Только одно раздражало весь полет. Сказать, что именно?