Исправительная академия. Том 1 и Том 2 (СИ) - Хай Алекс - Страница 62

— Мать Друзилла! — притворно образовался Алексей.

Он о ней почти никогда не заговаривал, и я понял, что Оболенские не то что стыдились родства с обладавшей Темным даром бывшей родственницей… Скорее, старались попросту избегать этой темы.

— Здравствуйте, мальчики, — проскрипела старуха и оглядела убранство. — Да вы просто иконостас сделали. Коля бы не одобрил. Не любил он всю эту пышность. Ну так это для живых, а не для мертвых. Если вашему отцу так спокойнее, завалите хоть весь дом цветами и венками.

— Вы пришли учить нас трауру? — раздраженно проговорил Алексей.

Темная мать уставилась на него живыми, даже немного задорными глазами, что совсем не подходило ей по возрасту. Зато у бабки, судя по всему, точно не было старческого маразма, и соображала она отлично.

— Да чего вас учить? Сам все знаете, хотя это и без толку. Есть только одно правило помощи мертвому — отпусти и не тревожь. А вся эта болтовня о праведных деяниях усопшего, о былых подвигах, хвала эта медоточивая — это же все для тех, кто остался. Что бы там вам ни говорили, но молитва и тризна еще никого не воскресили, мальчики. А раз так, то вся эта мишура — она мишура и есть. Но я вам сочувствую. Угораздило же Николая в пост помереть. Теперь всем мучиться… Тремя ложками кутьи сыт не будешь. Впрочем, я пришла совсем не по душу покойного. Нужно поговорить с вами обоими, мальчики.

Мы с Алексеем напряженно переглянулись.

— Володе ведь дали отсрочку, — сказал брат. — Он пока с нами…

— Дело не в Ордене, — вмешался брат Луций. — Точнее, не совсем…

Друзилла кивнула дисциплинарию, и тот достал из кожаного портфеля небольшой сверток из темной ткани. Мне сперва показалось странным, что темный брат в это время был в перчатках, но когда он развернул ткань, мы с Алексеем одновременно удивленно воскликнули.

— Матерь Божья!

— Это еще что за мерзость?

В глубине свертка лежала какая-то бесформенная масса из черного мягкого материала, похожего на воск. Кажется, кто-то пытался сделать человечка, но то ли талант скульптора подкачал, то ли произведение подверглось страшным испытаниям.

— Это, дорогие мои, вольт, — тихо сказала мать Друзилла. — Элемент обрядов темной магии, которые в том числе изучают в Ордене. Хотя сами обряды пришли из деревенского колдовства.

— Это что, кукла вуду такая? — Озадаченно спросил я, разглядывая контуры «человечка». — В которую иголками тыкают?

— Поражена глубиной твоих познаний, Володенька, но нет. Это немного не так работает. Гораздо интереснее, где эту вещицу обнаружили и когда. Луций?

Получив разрешение говорить, темный брат осторожно завернул вольт обратно в тряпочку.

— Этот объект извлекли из искореженного автомобиля, — он поднял глаза на Алексея. — Который принадлежал вам и на котором разбился Владимир Андреевич. После аварии и возгорания вольт сильно пострадал, поэтому невозможно с высокой точностью определить его программу и назначение. Но одно можно утверждать точно: подобные изделия всегда несут мощную негативную программу. Иными словами, это тяжелая порча, судя по остаточному следу на предмете…

Друзилла жестом велела Луцию замолчать и уставилась на нас.

— Иными словами, мальчики, кто-то намеренно сунул этого вольта в автомобиль. И этот кто-то прекрасно знал, для чего такая штука предназначена. А это означает, что кто-то очень хочет извести одного из вас. Осталось понять, кого из вас двоих…

Мы с братом озадаченно переглянулись.

— Серьезно? — хрипло спросил Алексей. — Вы думаете, кто-то мог специально навести на кого-то из нас порчу? Да кому это вообще могло прийти в голову?

— Господа, полагаю, нам лучше перейти в другое место, — брат Луций покосился на портрет деда, напоминая, что мы находились в холле — а здесь могли быть случайные глаза и уши. Хотя, быть может, его удушало это цветочное зловоние, и здесь я был бы только рад сбежать из зоны поражения . — Туда, где нас не побеспокоят. Вас не затруднит побеседовать с нами в более приватной обстановке?

Нет, все же мне нравился этот Луций. Манерность у него, как по мне, была даже излишняя, но этот молодой человек превосходно умел в нужный момент разряжать обстановку и отвлекать внимание на себя. Кроме того, он был прав: нельзя было обсуждать подобные вопросы в людном месте.

Брат замешкался, косясь на парадные комнаты. Оттуда доносился шум разговоров. Заиграл небольшой оркестр — жалобные скрипки и виолончели. Значит, скоро начнут.

— Сейчас начнется поминальная трапеза, — попытался отделаться Алексей. — Быть может, вы присоединитесь к нам, а после мы…

— Исключено, — безапелляционным тоном заявила Друзилла. — Я же сказала: мы здесь не ради моего покойного брата, а ради вас — живых и пока что здравствующих. Уж изволь уделить старухе десять минут своего бесценного времени. Я, между прочим, тащилась сюда из Стрельны, и столь долгие разъезды не идут на пользу моему старому костлявому заду.

Друзилла, судя по всему, ни с кем в этом доме не церемонилась. Я еще толком не разобрался, насколько высокое положение в Ордене она занимала, но, видимо, достаточное, чтобы позволять себе подобный тон и выражения в общении с представителями знати.

Но вот братцу моему это явно не нравилось. Вообще, чем больше я его узнавал, тем сильнее он походил на своего почившего деда. Тоже будет упрямиться, упрется рогом — и хрен сдвинешь. И неуважения к себе он, как и дед, не позволял. Вот и нашла коса на камень: Друзилла тоже не терпела возражений.

— Леш, все, кого мы ждали, уже явились, — примирительным тоном проговорил я. — Библиотека должна быть свободна, а родители пока что заняты беседой. Это растянется на какое-то время. Не думаю, что нас хватятся так быстро. К тому же я бы пока что предпочел не посвящать наших старших в эту ситуацию. Отцу и так сейчас тяжело, а матушка… Чувствительная она.

Видимо, это сыграло ключевую роль. Алексей, как и положено ответственному сыну, был сильно привязан к семейству, а новоиспеченные князья взаправду горевали.

— Хорошо, — он взмахнул рукой в сторону дверей, уводивших в западную часть дома. — Прошу в библиотеку. Но напомню, что времени у нас немного. И отец все равно вскоре должен обо всем узнать.

Друзилла фыркнула.

— Как будто он в силах что-то изменить.

М-да. Попал ты, Хруст. Семейка-то не из простых. Отношения далеки от идиллических. Чего стоило то, что родная тетка нашего отца только что при постороннем для нас Луции заявила о недоверии к новому главе семьи. Хотя, быть может, за годы, что она провела в Ордене, носители Темного дара и правда стали ей куда роднее… Как бы то ни было, этот балаган следовало подводить к логическому завершению.

Брат Луций едва заметно мне кивнул в знак благодарности, когда мы направились к дверям. Видимо, ему было не впервой присутствовать при наших семейных перепалках. А он, оказывается, много о нас знал… И хорошо бы, чтобы он так же виртуозно умел держать язык за зубами.

— Прошу, — брат жестом отпустил удивленного лакея, но тот не посмел и рта открыть. Просто ретировался, почувствовав, что старший княжич источал флюиды раздражения.

Я заметил, что Алексей вообще слишком уж занервничал, увидев ту оплавленную черную куколку. Мне этот вольт показался совершенно безобидным, как и все остальное «колдунство», о котором ходили легенды в моем мире.

Подумаешь, кто-то воду заряжал от телевизора, кто-то читал гороскопы, ревнивые барышни наверняка могли тыкать иголками в фотографии соперниц, а любители халявы открывали чакры и настраивались на денежные потоки. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.

Но все это было… ребячеством каким-то, что ли. На уровне лечения геморроя свежесорванным огурцом с грядки — вместо того, чтобы пойти к врачу и решать проблему научно доказанными методами, обращаться к живительной силе земли. Глупо же.

Мне всегда казалось, что если человек полагается на какие-то высшие силы, то он расписывается в собственной беспомощности и неспособности менять свою судьбу. На своем коротком веку я повидал очень мало людей, которым все эти эзотерические штучки реально помогли. Но много раз видел, как доверившиеся «магии» теряли последнее. В том числе и остатки разума.