Сказъ про царевича Симеона и наследие предков (СИ) - "Kancstc" - Страница 27

Служить сильному сюзерену — для европейского духа это естественно, как дышать. Потому и оккупация Франции Гитлером прошла столь бескровно. Пара ритуальных поединков и французы уже присягают сильнейшему. Правда, самой сильной всё равно остаётся британская монархия… Оставалась… До появления этого загадочного истинного государя. И всё это: пробуждающиеся артефакты, таинственный Король Королей и эти внеземные мародёры — Великий мастер уже не сомневался относительно того, с кем ему пришлось столкнуться, как-то связаны между собой. А значит… Почему бы не помочь им встретиться и посмотреть, какой господин окажется сильнее? Да и послужить можно так, чтобы сюзерен сам послужил целям Братства. У масонов в этих делах имеется богатый опыт.

Приняв окончательное решение, Великий мастер оделся и стремительно вышел из дома.

----------------------------------------------------

1 автоматическое письмо — психотехника, заключающаяся в том, что оператор отключает собственное сознание и позволяет своей руке писать любую ересь, которая пишется. Как правило, ересь и получается, но иногда таким образом удаётся получить довольно ценную и не очевидную информацию. Вопрос о том, откуда она берётся до сих пор остаётся не исследованным.

2 ФСО– Федеральная Служба Охраны. Об конфликте между ФСБ и ФСО — см. "Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы", гл. 30.

Глава 13. Оперативная рутина

Тренькнул телефон. Взглянув на высветившийся номер Славя облегчённо вздохнула:

— Охрана приехала.

— Охрана? — встрепенулась Раиса Булатовна.

— Альфа, как я понимаю.

— У вас в ФСБ всех так прикрывают? — напряжённо хмыкнул Пётр Иванович.

— Семён не все! — жёстко ответила Славя. И погрустнела.

То, что она узнавала об устройстве таинственной древней империи, наследниками которой они с Семёном оказались, ей категорически не нравилось. Особенно то, что ей стало известно о внутреннем устройстве императорского дома. Она была счастлива с Семёном, ей нравились её собственные чувства и их отношения, но из того, что она узнавала следовало, что она была генетически запрограммирована любить его. И это портило если не всё, то многое. Конечно, проблему следовало обсудить с мужем, но… она как-то не решалась. А тут ещё свекровь, добрая душа, подлила масла в огонь. И совсем без задней мысли, просто чтобы как-то разрядить напряжение, поинтересовалась:

— Славяна, а вам и правда 300 лет?

— 315 — рассеянно ответила Славя.

— А вы так сохраняете себя магией? Или какие-то зелья… Молодильные яблоки?

На это Ягична криво улыбнулась:

— Генетика… Раньше я думала, что всё завязано на биоэнергетику, теперь знаю: меня такой сделали.

— Наследственность от бабушки?

— При чём здесь это? Хотя… Это тоже, но не главное. Я — искусственное существо, хотя была зачата и рождена нормальным образом. Меня проектировали и собирали как идеальную пару для Семёна. Прабабушка подсуетилась, если я правильно понимаю.

— Вас? — сказать, что Раиса Булатовна была удивлена — значит ничего не сказать. — А не наоборот? Ведь Семён…

— Именно так. Меня для Семёна, — Славя сказала это, как припечатала. А подумав немного, очень тихо добавила: — Рядом с ним я счастлива. Мы понимаем друг друга… да я даже не знаю, как это назвать! Это действительно волшебно! Но когда понимаешь, почему так происходит… становится обидно. И за себя и за него.

На это Раиса Булатовна очень задумчиво ответила:

— Некоторые учёные считают, что любовь предопределена генетически. Она возникает между теми, кто подходит друг другу… А встретятся они или нет — дело случая. Считайте, что вам помогли.

Славяна на это пожала плечами и ответила:

— Наверное…

А потом улыбнулась и добавила: — Спасибо!

Не то, чтобы слова свекрови сильно разрядили её сомнения, но некоторое успокоение в мятущуюся душу внесли.

* * *

Семён шёл по ночному городу, тщательно соблюдая оптимальный темп движения, выполняя в положенных местах приёмы контроля за возможной слежкой и ухода от неё. А город смотрел на него тысячами недобрых глаз от чего царевич казался самому себе маленьким и беззащитным, вишенкой, лежащей на тарелке под яркой лампой. Сколь огромных усилий стоило ему не бежать, не оглядываться на каждом шагу! Через положенный промежуток времени он вышел в контрольную точку, совершил манёвр, который, по идее, должен был гарантированно сбросить возможный хвост, и направился к… Георгиевскому скверу, что на Большой Грузинской, ибо Юсуфов назначил ему встречу "у памятника Маяковскому", что на их кодовом языке означало: "у памятника Руставели". Пройдя вдоль сквера, Семён зашёл в него с противоположного конца, ещё раз убедившись, что хвоста нет и сел на скамейку возле памятника. Через пять минут, словно ниоткуда, возник Юсуфов.

— Всё чисто. Либо вы сумели оторваться, либо хвоста вообще не было.

Семён судорожно выдохнул.

— Ну, ну, не надо так нервничать, — успокоил его дядька и добавил: — Кстати, поздравляю с боевым крещением. А теперь рассказывайте: что случилось?

Семён пересказал Юсуфову свою встречу с отцом Онуфрием во всех подробностях.

— И что им от меня надо? — выдохнул он под конец.

— Это хороший вопрос, но, думаю, завтра они сами вам всё расскажут. Для вас, цесаревич, — последнее слово он явно выделил, — гораздо важнее другое. Что вам может понадобиться от них?

В последнем Юсуфов явно наступил на горло собственной песне: обычно он ходил круг да около до тех пор, пока Семён сам не приходил к нужным выводам. Но сейчас время поджимало.

Семён тут немного опешил и Юсуфов принялся ему выговаривать:

— Семён Петрович, вы это знаете, но иногда, как будто забываете. Вы — явление всемирного масштаба. Хотите вы или нет, но судьба обычного человека для вас закрыта…

Но тут сам Семён его неожиданно перебил:

— Вы правы, Ратибор Святославич. Не просто закрыта. Уже сейчас в моих руках огромная власть и возможности, а значит — ответственность. Огромное спасибо, что вы иногда мне об этом напоминаете, но сейчас я просто задумался: А и правда, чем они могут быть для меня полезны?

— Это зависит от ваших долгосрочных планов. Понимаете, люди не равны между собой. Есть люди разумные. Но их очень мало по сравнению с количеством условно разумных[1]. Условно разумными я называю тех, кто способен мыслить и поступать разумно только при условии, что за неразумное поведение им светит суровая порка. Но и их мало. Основная же масса способна действовать и рассуждать только по заранее доведённым до них шаблонам. И вот тут-то возникает необходимость в церкви, как некоей силе, освящающей эти самые шаблоны высшим моральным авторитетам. Церкви могут быть в этом вопросе как полезны, так и вредны, именно поэтому практически везде в истории мы наблюдаем определённое сотрудничество государства с церковью. Поэтому же чрезвычайно опасна ситуация, когда эти две силы начинают противостоять друг другу.

На этом Семён задумался. Пока он о таких масштабах не думал. Придавить бы этих таинственных гробокопателей из неотсюда, для этого — хоть как договориться со Стражей… А перспектива создания некоей глобальной структуры, чтобы защищать Землю и людей, на ней живущих, от тех же самых мародёров… Надо, конечно, и церковь здесь может как пригодиться, так и помешать, но это в такой далёкой перспективе и столь далеко от всего, что он знал и умел… И поэтому, только чтобы выкрутиться, Семён предложил:

— Обрисую им ситуацию и пусть сами расскажут, какая от них может быть польза.

Юсуфов на это рассмеялся, искренне и не сдерживаясь, что случалось с ним крайне редко:

— Цесаревич! Должен заметить, вы действительно талантливый молодой человек! Действительно! Они идут выяснять, какую пользу можно сорвать с вас, пусть вместо этого подумают, чем сами могут быть полезны.