(Не) твоя жена (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 17

Эмин нервно откидывает мои руки и быстро справляется сам. Зажмуриваюсь, чтобы не видеть его член. Он хватает мою ладонь и сжимает ей свою горячую плоть.

— Да, вот так, сожми сильнее, — хрипит, начинает водить моей рукой. Чувствую капельки влаги на его головке. — Малышка, — тянет мне в губы. — Не отпускай, продолжай сама! — в нем смешивается все: злость, ярость, похоть, нежность. Он называет меня малышкой и тут же рычит от нетерпения. А я задыхаюсь, сжимая его член. Меня ошпаривает кипятком от лица до кончиков пальцев ног, когда Эмин снова накрывает мою плоть и начинает безжалостно массировать пульсирующий клитор. Уже не могу себя контролировать, из искусанных им губ вырываются звуки, глотаю их, но стоны рвутся сами собой. Я в отчаянии, мне стыдно, мне гадко, но одновременно так хорошо, что хочется прогнуться, предлагая ему себя.

Я просто не подозревала, что так могу, я даже не знала, насколько это чудовище может лишить разума. Заставить меня дрожать от возбуждения, принимая все. Крупицы нежности заканчиваются, когда его движения становятся порывистыми. Он растирает мой клитор и сжимает грудь, щипая соски. Это больно, грудь ноет, но каждая его грубость ведет меня к точке невозврата, вынуждая потерять себя окончательно и закатить глаза. Я уже даже не замечаю, как в диком порыве сама сжимаю его каменный член, когда Эмин толкается в мою ладонь.

Где-то на задворках сознания слышу, как стучат в дверь. Громко стучат, но нам все равно. По ту сторону двери что-то кричит мужской голос, в то время как я разлетаюсь на осколки и стону, широко открыв рот. Эмин впивается в мои губы, целуя, именно в тот момент, когда я взрываюсь в болезненном удовольствии. Это так остро, что мне кажется, я умираю, захлёбываясь в ярких вспышках. Ничего не слышу и не вижу, ощущаю только, как что-то горячее обжигает мою ладонь и стекает по руке.

— Аmınakoyayım! — хрипит что-то на турецком, по тону похожее на ругательство, но прижимает меня, дрожащую, к себе.

Стук в дверь обретает реальность, и я сжимаюсь в его объятьях пытаясь прийти в себя и оттолкнуть Эмина. Он отпускает меня и быстро застёгивает брюки.

— В ванную быстро! — командует мне, и я, пошатываясь, натягиваю трусики и ухожу в ванную.

Слышу, как он открывает дверь и ругается на того, кто стучал.

— Эмин, там Левана с огнестрельным привезли!

Прислушиваюсь к разговору, но дверь в комнату с грохотом захлопывается, и наступает тишина. Ноги не держат, и я голая сползаю по кафелю на пол, начиная рыдать. Во мне что-то обрывается с противным хрустом, вызывая истерику. Чувствую себя униженной и грязной. Между ног мокро и пульсирует, на теле горят его отпечатки, руки испачканы в сперме. Содрогаюсь от рыдания, ненавидя всех. Родителей, мужа, но в первую очередь себя – за то, что не смогла дать отпор и предотвратить то, что произошло. И если бы нас не потревожили, он бы уже взял меня окончательно, делая настоящей женой, я бы даже не пискнула.

Алина

Спала я плохо. Полночи рыдала и прислушивалась к голосам в коридоре. Что-то случилось. Леван ранен и, как я понимаю, его поместили в одну из спален. Еще полночи боялась, что явится муж и возьмет то, что не взял вечером. Но задремала до его прихода, проснулась, только когда Эмин уже одевался в гардеробе. Муж уезжает рано. Как только он покидает спальню, я прекращаю делать вид, что сплю, соскакивая с кровати.

Быстро принимаю душ, сушу волосы, небрежно собирая их вверх. Натягиваю на себя плотные колготки, поскольку на улице идет дождь. Спортивное платье с длинными рукавами и капюшоном, хватаю куртку, рюкзак и спускаюсь вниз. Эсма проносится мимо с подносом с едой, стреляя в меня черными глазами, словно я виновата, что встала на ее пути.

— Ведьма, — шепчу ей вслед. Прохожу на кухню, беру с собой питьевой йогурт, чтобы выпить его в машине. Я спешу в универ. Нужно поговорить с Димой. Потому что мне за него страшно. Если Эмин все узнает… Я даже боюсь представить, что нас ждет.

Закидываю в сумку яблоко, откручиваю крышку йогурта по пути в прихожую.

— Куда торопишься?

Вздрагиваю, замечая в столовой Эмина, спокойно пьющего кофе и листающего что-то в планшете.

— Не пожелаешь мужу доброго утра? — голос снова вкрадчивый, каждое слово – словно вызов мне.

— Доброе утро. Я опаздываю на первую пару.

— А, ну беги, раз опаздываешь, — удивительно спокойно отпускает меня.

Убегаю, наспех обуваюсь. Дождь накрапывает, но за зонтом возвращаться не хочется. Я больше не могу смотреть в глаза Эмину после вчерашнего. Накидываю капюшон и бегу к машине. Прежде чем сесть, оборачиваюсь на панорамные окна столовой и застываю на мгновение. Мое чудовище провожает меня взглядом. На минуту становится еще холоднее. Прячусь от его ледяного взгляда в машине и прошу водителя быстрее выезжать. Я боюсь оставаться с мужем наедине. Возможно, сегодняшним вечером нас никто не прервёт, и чудовище возьмёт все, что хочет. Я и так чувствую себя униженной, полноценный секс меня добьет окончательно.

Закрываю глаза, съезжая на сиденье.

Я не хочу!

Не хочу.

Боже, останови это все. Ты не видишь, как я падаю? Я уже почти на дне его чёрных глаз и боюсь окончательно превратиться в куклу Эмина.

Забегаю в университет, пишу Диме, что жду его в библиотеке. В век интернета это самое тихое и непосещаемое место в учебных заведениях. После вчерашнего вечера не отпускает ощущение, что за мной наблюдают. Чувствую себя гадко. Воровкой, предательницей, изменщицей, падшей женщиной, никак не могу отмыться от этого всего и уговорить себя, что веду себя так, потому что меня насильно кинули в этот брак.

Сажусь на подоконник, смотря в окно на разыгравшийся дождь. Погода мрачная, под стать моему настроению. Небо вот-вот рухнет на меня и раздавит.

— Приветик, зайка, — подходит ко мне Димка, тихо здороваясь, аккуратно заправляя выпавшие пряди волос из моей прически.

— Привет, — пытаюсь мягко увернуться. Мне кажется, от меня пахнет мужем, я пропиталась его запахом.

— Что-то случилось? Ты вчера резко прекратила мне отвечать, — настороженно интересуется Дима. Слава богу, не трогает больше меня, присаживаясь рядом на подоконник.

— Муж приехал. Я не смогла ответить… — шепчу ему я, стараясь не смотреть в глаза, мне кажется, на моем лице написано, что я отдалась Эмину. Что я вопреки желанию получила с ним удовольствие. От этого еще противнее.

— Ясно, — выдыхает Дима. Молчим. Я пытаюсь собраться с мыслями.

— Дим… Я, наверное, не смогу снимать больше деньги. Эмин требует отчетов. Я не могу ему врать. Я не умею.

— Да он у тебя жадный и меркантильный? — зло выплёвывает Дима. Вздыхаю.

— Мне кажется, он что-то подозревает. И еще… — закрываю лицо руками, пытаясь не разрыдаться.

— Что еще?! — слишком громко спрашивает Дима.

— Боже, тихо. Ничего у нас не получится…

Дима снова прикасается ко мне, но я отодвигаюсь, отворачиваясь к окну. Накрывает таким отчаяньем, как никогда раньше.

Надежды нет.

— Мне за тебя страшно, понимаешь. Он чудовище. Не пожалеет. Надо смириться.

— Что еще? — не унимается парень, насильно хватает меня за плечи, разворачивая к себе.

— Он трогал меня вчера, я не смогла сопротивляться. Я боюсь его. Когда Эмину что-то не нравится, он… — закрываю глаза, замолкая.

— В каком смысле трогал?

— Не мучай меня.

— Вы? Он?..

— Нет, — закрываю его рот ладонью. — Но… Не уверена, что он не сделает это сегодня иди завтра. Я ничего не могу… Он муж…

— Алина! — Димка зажмуривается, стискивая меня в объятьях. — Ты понимаешь, что это ненормально?

Молчу, что толку от моих пониманий.

— Нужно что-то делать уже сейчас. Немедленно.

— Что мы сделаем?

Парень отстраняет меня, заглядывая в глаза.

— Сбежим уже сегодня. Ты не вернёшься к нему больше, — уже шепчет мне.

— Ну как? — почти плачу. — Денег не хватает.