Люблю твою жену (СИ) - Бонд Юлия - Страница 12

Вова обозвал меня фригидной и все-таки завалился спать, а я уткнулась лицом в подушку и от обиды заплакала. Неужели у нас теперь так будет всегда? И я же умом понимаю, что в любом конфликте виноваты оба, но сейчас обвиняю только мужа. Если бы он относился ко мне иначе и, в первую очередь, видел во мне любимую женщину, а не удобную ложкомойку, то всё у нас могло быть по-другому.

Рабочая неделя подошла к концу. Я и опомниться не успела, как наступил вечер пятницы, и Вова снова подкатил ко мне с предложением о рыбалке. А я вдруг согласилась. Почему нет? Лизку отвезем к бабушке, а сами в кои-то веки выберемся куда-то вдвоем. Палатка, костер и песни под гитару, почти как в молодости.

Выехали в субботу утром и через час уже были на месте. А мне понравился этот ставок, или куда нас привез Островский? Тихо и спокойно. Да и воздух здесь изумительный. Засмотрелась на воду и не услышала шаги. А Вова подкрался сзади и вдруг за талию меня обнял.

— Спасибо, что поехала со мной, — шепнул на ухо и беглым поцелуем покрыл мою щеку.

За спиной послышался рев мотора, и мы с мужем вместе обернулись. Приехали Гена с Галей, а следом за ними стали подтягиваться и другие. Я видела этих людей впервые, но вскоре познакомилась и уже к обеду во мне пропало то чувство, будто я не в своей тарелке.

Я стояла рядом, когда у мужа зазвонил телефон. Он поднял трубку и стал кому-то рассказывать, как доехать до ставка.

— Всё, Радмир, давай. Ждем вас, — произнес Вова и моё сердце убежало прямо в пятки.

Я не могла спросить у мужа прямо, тот ли Радмир собирается приехать? Хотя… Ну что тут спрашивать? За мои тридцать четыре года я впервые в жизни встретила человека с таким именем. Так что здесь было без вариантов.

Шум мотора его “лайнера” я сразу узнала. Не знаю почему, но в этот момент в груди подпрыгнуло сердце, я вся напряглась и вдруг почувствовала, как учащается пульс.

А еще мне казалось, что все мои чувства и эмоции были написаны на лице. Я распустила волосы и надела кепку, чтобы спрятать испуганные глаза. Вова ничего не замечал или же просто делал вид, что не видит, как меня всю начало трясти, стоило машине Сташевского припарковаться рядом с нашей.

В “Ровере” распахнулась дверца, и я вдруг увидела его. Не хотела же смотреть, но посмотрела! Взгляда от него оторвать не смогла. Белая майка-алкоголичка нагло облегала его торс, точностью повторяя рельеф живота и очертания груди. У меня даже в горле пересохло, когда Радмир, поймав мой взгляд, дерзко подмигнул. Думала, чуть со стыда не сгорю!

А потом я увидела её. Молодую. Красивую. Одетую в коротенькие шорты и яркий топ. Блондинку. Лет двадцати. Она вышла с другой стороны машины и фривольной походкой подошла к Сташевскому. Он за талию её обнял, притягивая к своему телу намертво, а она так крепко-крепко прижалась к нему и голову вверх задрала. Они целоваться начали, и моё сердце пропустило мощный удар.

Вмиг развернулась и прочь пошла. Ноги несли вперед, и я даже не совсем понимала, куда именно иду. Спустя минут пять я оказалась в лесополосе. Оглянулась по сторонам и ничего не поняла, да и пофиг. Идеальное же место поплакать!

Но не расплакалась. Разозлилась? Да. Бесилась, рвала и метала. Хотела спалить к чертям весь этот лес. И какого Дьявола я согласилась на эту рыбалку? Ах, да. Я же собиралась с мужем наладить отношения. Глубокий вдох сделала и приказала себе держать нервы в узде, не поддаваться провокациям. У нас с ним НИ-ЧЕ-ГО не было и не будет! Так что нужно гнать прочь из головы любые мысли о нём.

Я просто стояла среди деревьев и смотрела вдаль, как за спиной послышался хруст веток. И в этот момент у меня сердце в пятки убежало. Обернулась. На месте замерла, не веря собственным глазам. А он шел ко мне навстречу, засунув руки в карманы своих спортивных штанов. Между зубов у него была зажата какая-то веточка, он прокручивал ее влево-вправо и всё время смотрел на меня.

Назад попятилась. Почему? Сама не пойму. Просто почувствовала опасность. Словно, если Радмир приблизиться ко мне еще хоть на пару метров ближе, я кричать начну с перепуга.

— Не подходи ко мне! — поспешила произнести. — Я сказала, стой.

— Почему? — нагло ухмыльнулся и продолжил двигаться прямо на меня. — Ты боишься меня, Наташа? Или ты боишься своих чувств ко мне?

— Нет никаких чувств.

— Неужели? Себе-то хоть не ври. Признайся перед самой собой, как тебя ко мне тянет.

— Наглый. Самоуверенный. Мальчишка, — попыталась придать своему тону строгости, но вышло слишком фальшиво, оттого Радмир вскоре приблизился.

Я вжалась спиной в дерево, будто намертво прилипла к коре. Сжала руки в кулаки, вонзая пальцы в ладони до болезненного отклика. Он подошел вплотную. Стащил с меня кепку и, не глядя, в сторону отшвырнул. Немного вперед подался и склонился до уровня моего лица. От подобного манёвра у меня затряслись поджилки и предательски подогнулись колени.

Господи, если он сейчас меня поцелует, то я на месте умру, прям под этим деревом, наверное…

— Мальчишка, по которому ты сходишь с уму. Которого хочешь так сильно, как никогда не хотела своего мужа, — на ухо шепнул и я вдруг, не удержавшись, влепила ему звонкую пощечину.

Он не ожидал, что я окажусь такой смелой и ударю его по щеке. А я и сама не знаю, откуда это всё взялось. Просто поддалась эмоциям и выплеснула наружу злость — не на него, а на себя. Я себя винила в том, что думаю о нём. А ведь он прав, я схожу с ума и чем дальше, тем сильнее едет моя крыша.

Воспользовавшись замешательством Радмира, я отошла от него на безопасное расстояние и осмелилась заглянуть в его потемневшие от ярости глаза. Хотя… Возможно, в тех глазах была совсем и не ярость, а похоть, страсть.

— Я сейчас сделаю вид, что только что ничего не произошло. А ты постарайся больше не приближаться ко мне. Лучше держись от меня подальше.

— А если не получается, что тогда?

— Что ты хочешь от меня?

— Тебя. Я. Хочу. Тебя.

— Но это невозможно. Я замужем.

— А я и не просил, чтобы ты уходила от мужа. Пока что…

— Ну всё. Мне надоел этот разговор.

Круто развернулась и шагнула вперед, да только далеко уйти я не смогла. Неожиданно на моей талии сомкнулось кольцо рук, и я даже возразить не успела, как Радмир резко крутанул меня к себе лицом. Ладонью зарылся у меня затылке и насильно притянул к себе.

Его губы накрыли мои. Жадно. Безудержно. Он быстро подавил сопротивление в виде плотно сжатой челюсти и углубил поцелуй. А у меня вдруг закружилась голова и подкосились ноги. Никто и никогда не целовал меня ТАК, чтобы внизу живота мучительно ныло от одних только поцелуев.

Он пил мой каждый полувздох, полустон. Слегка прикусывал нижнюю губу, обводил кончиком языка, а затем втягивал её в себя. Я задыхалась в этот момент, хваталась за сильные плечи обеими руками и боялась упасть. А он чувствовал, как меня трясло, как слабели ноги, а потому крепче держал руками, скрещивая их на талии. Он целовал меня до дрожи. Своей и моей! Я растворялась в этом молодом мальчике, плавилась как свеча, забыв о своей гордости и чести.

А потом у меня зазвонил мобильный и я нехотя оторвалась от него.

— Подожди, — промычала в губы, — хватит. Мне звонят.

— Я слышу.

— Это Вова.

— Отвечай.

Я на него посмотрела, а он на меня. Бровь изогнул, ухмыльнулся дерзко, ну как он умеет, и в этот момент мне показалось, что если сейчас приму вызов, то Вова всё поймёт, догадается по моему взволнованному голосу, чем я только что занималась.

А я ведь изменила ему только что или поцелуй — не измена? Если нет, то что тогда?

Не ответила на звонок. Выключила звук и спрятала телефон обратно, в карман. А потом я ушла. Вот так просто. Повернулась к Радмиру спиной и зашагала в противоположную от него сторону. Он смотрел мне вслед — знаю. Спину прожигал пронзительный взгляд, и я боялась обернуться. Вдруг, обернувшись, моя решительность пропадёт, я брошусь в объятия этого мальчишки и что дальше будет? А я не хотела знать, что там могло быть дальше. Я умом понимала, что нельзя рушить свою жизнь из-за вот такой минутной слабости, но сердце еле слышно твердило совсем другое.