Дорога на Восток 1 (СИ) - Кимен Алекс - Страница 26

Повисло сосредоточенное молчание.

— Кстати, об уникальности островов, — усмехнулся Теодор. — Мне несколько капитанов рассказывали об одиноких островках, на которых высятся буквально горы птичьего… гхм… помёта… Так что острова бывают разные.

Алексей оживился:

— Серьезно? В Эгейском море есть такие острова?

— Разумеется, — поморщился Теодор.

— Ты не представляешь, насколько это ценный ресурс! Нужно будет найти эти острова… — он перехватил недоуменные взгляды слушателей и осекся. — Прошу прощения… Мы сейчас не об этом… Так вот об образовании… Мы должны построить такую систему, где можно будет обнаружить и реализовать потенциал любого человека… ну, или острова нашей души, если хотите… Тут ведь есть и еще одна проблема. Если действовать четко, по инструкции, например, строить дорогу на нашем острове наикратчайшим путем, то можно потратить много сил впустую. А вдруг на пути будет гора? И мы, вместо того чтобы ее обойти, будем десять лет долбить сквозь нее бессмысленный тоннель. Важно придумать гибкий подход к образованию человека.

— Если воины в фаланге или гребцы на боевой триере не будут действовать однообразно и сообща, как одно целое, а наоборот, каждый начнет грести или идти в атаку, руководствуясь своими уникальными особенностями, то такая триера не сдвинется с места, а фаланга рассыпется и побежит с поля боя, — заметил Сократ.

— Тут ты прав, — ответил Алексей. — Но погоди немного. Очень скоро в бою будет все решать не умение действовать как единое целое и единым строем идти на врага, а способность проявлять инициативу, умение принимать решения. Действовать сообща, но индивидуально, наилучшим способом используя как свои уникальные навыки, так и свое оружие.

— Но мы же говорим о том, что нам делать сейчас. В данный момент наша задача не построить Элизиум, а быть готовыми к нападению персов, которое, кстати, уже произошло, — сказал Евкрат. — И сейчас мы думаем о том, как нам построить систему образования и воспитания нового человека. Который должен быть и смелым воином, и достойным гражданином.

— И хорошим отцом… или матерью, — задумчиво добавила Пандора. — Ты однажды сказал мне, — обратилась она к Алексею, — что человек рожден для счастья, как птица для полета. И я думаю, что всё, о чем вы говорили сейчас, не так важно. Вернее, оно вторично. Человек будущего… мне кажется, он просто должен расти в счастье и любви. Если у него будет любовь, то все остальное приложится. Системы образования или, как вы там это называете, это все, конечно, хорошо и правильно. Но у ребенка прежде всего должны быть любящие родители, крыша над головой, он не должен расти в страхе и нищите. И ему нужно достоинство… Любовь и человеческое достоинство, — повторила Пандора тихо. — Все остальное он сделает сам…

3

Ничего более чудовищного Артемисия не могла даже вообразить. Ее подвели к большой телеге, запряженной парой быков, на которой возвышалась клетка из толстых деревянных брусьев. Сквозь щели в досках был виден пол, заваленный каким-то вонючим тряпьем.

Заглянув внутрь, девушка ощутила дурноту. Но ей еще повезло. Ее руки и ноги были свободны. У Телемаха не было даже этого. К его ноге приковали длинную бронзовую цепь, заканчивающуюся чугунной гирей.

— Оковы этого щенка стоят дороже моих доспехов, — проворчал сопровождающий кузнеца солдат.

— Давай живее! Залезай! — охранник пихнул Артемисию в бок.

Персидский жрец стоял неподалеку, разглядывая футляр со скрижалью. Артемисии отчаянно хотелось выхватить сокровище из его рук и бежать… Бежать, не останавливаясь, через горы, реки и поля — до самого Византия. Упасть на колени перед отцом, обнять маму…

Почему же она не умеет колдовать? Почему среди тысяч книг, которые она прочла, не оказалось учебника, как овладеть магией? Была лишь дурацкая математика с физикой и химией… Чем ей сейчас поможет знание, что такое синус, и умение взять производную тригонометрической функции? Сейчас ее окружали не суровые преподаватели, которых можно было обезоружить знанием теоремы Коши, а злые стражники, ощетинившиеся копьями.

— Вперед! — снова крикнул солдат и подтолкнул ее в спину древком копья.

В клетке невозможно было встать в полный рост. Артемисия забралась в самый дальний угол, поджала ноги и обняла колени руками. Следом, понукаемый стражниками, влез Телемах. Не глядя на Артемисию, он уселся возле двери.

Скрипнули колеса, и телега, окруженная конными стражниками, двинулась в путь.

Артемисия прильнула к щели между брусьев, разглядывая уходящую вдаль вереницу всадников. За ними ехала, наверное, сотня бессмертных. У царских пленников — царская охрана, подумалось девушке. Она отвернулась. Шансов убежать отсюда нет никаких…

Она посмотрела на Телемаха. Ведь он даже не знает персидского… Ему совсем не понятно, о чем говорят вокруг…

— Ты как? — спросила Артемисия его по-гречески. — Болит нога?

Но юноша не пошевелился. Его холодный взгляд скользнул сквозь Артемисию.

— Ты был прав… — прошептала она. — Тебе нужно было оставить меня тогда и уходить.

Но он так ничего и не ответил, продолжая смотреть куда-то в неведомую пустоту. Артемисия зажмурилась, сдерживая слезы, и уткнулась лицом в колени.

Не стесняйтесь комментировать ;)

1

В воздухе тяжело пахло грозой. Задрав голову, Харилл оглядел показавшиеся из-за леса тяжелые серые облака и скривился, спрыгнул с лошади на выгоревшую пожелтевшую траву и отдал повод подбежавшему слуге. Гипон, ехавший следом, тоже спешился. После трех дней непрерывной скачки болела спина и ныла растревоженная старая рана на ноге. Харилл, стараясь не замечать боль, внимательно оглядел спутника. Конечно, здесь невозможно скрыть их эллинское происхождение, но эллины в Персии не редкость. Достаточно не привлекать лишнего внимания: выглядеть проще и неприметнее. Серые, штопаные, выцветшие на солнце плащи кое-как скрывали толстый легкий доспех из вареной кожи. Сойдет. Лучше уже не сделать.

Харилл набросил капюшон на голову и направился к неказистой высокой двери из грубо подогнанных досок.

В придорожной харчевне всегда полно народу: утомленные купцы, окруженные многочисленными слугами, царские вельможи, спешащие с важным поручением, стражники и, разумеется, жулики и шарлатаны всех мастей.

На вошедших никто не взглянул. Ровный гул десятка голосов, звон глиняной посуды, будоражащий запах жаренного на углях мяса. Отлично… Харилл с Гипоном отыскали пустой столик в углу и уселись на тяжело скрипнувшую лавку. Черноволосый мальчик-слуга, не задавая лишних вопросов, поставил перед ними глиняный кувшин, полный прохладного пива. Вдоль широкого горлышка кувшина бежала трещина, неумело замазанная свежей глиной.

Харилл плеснул себе в чашу, сделал большой глоток и скривился. Кислятина… Хотелось вина, но в убогой забегаловке, затерянной на бесконечных просторах Персидской империи, о хорошем вине оставалось только мечтать.

Гипон, слегка повернув голову, прислушивался к беседе двух путников за соседним столом. В отличие от него, Харилл не настолько хорошо владел персидским, чтобы понять, о чем говорят, по долетавшим до них обрывкам разговора.

— Тот, который с щербатым лицом, едет с востока… с Арбелы, — прошептал Гипон, наклонившись к уху Харилла. — В пути уже четыре дня… Говорит, что очень жарко и пыльно… Ворчит, что много солдат на дорогах… Жалуется на поборы…

Харилл кивнул, кое-что из разговора он и сам сумел разобрать… И то, что им пока удалось услышать, — обнадеживало. Пленников наверняка везли с помпой и под большим конвоем. Персидские командиры любили напускную пышность. Так что после проезда такого конвоя по Царской дороге о нем бы судачили в каждой харчевне.

Гипон поманил пробегавшего мимо их стола мальчика-слугу. Шмыгнув носом, тот с интересом уставился на зажатую в пальцах Гипона серебряную монетку.

— Хорошее пиво… — неловко соврал Гипон, пытаясь изобразить дружелюбие.