Печать правосудия (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 28

— Иначе бы я сюда не приехал, — он полистал ранее сделанные кадры. — Говорят, прокуратура нагрянула с внезапной проверкой. Служба экономической безопасности, полиция… кого тут только не было. Уж не знаю, кому владелец дорогу перешел, но так просто с такими кортежами мелкие лавочки прикрывать не приезжают. Ну всё, — он убрал фотоаппарат в сумку. — Мне хватит.

Позади хлопнула дверь. Я обернулся и увидел отъезжающий от парковки мерседес. На пассажирском сиденье сидел Гремлин. Теперь я отчетливо его рассмотрел.

Весь вечер мне на давала покоя морда Гремлина. Он смотрел на меня и улыбался краем рта; а ведь мог выйти, отпинать. Обещание данное Беляеву я так и не выполнил, разве нет? С другой стороны, меня долго мурыжили в ОБНИС после задержания, Беляевы могли меня искать, но вытащить из ОБНИС — даже им не по силам.

Прошло время, Даша успокоилась. Её вспыльчивый, местами психованный характер уравновешивала отходчивость. Сегодня она готова тебя убить и проклинать всю оставшуюся жизнь, а завтра — не вспомнит твое имя, если ты выпал из её повестки. Что-то похожее случилось и со мной.

Тогда что там делал Гремлин? Если мне не изменяет память, я видел его трижды за последнюю неделю. Два раза под вопросом, а третий — сто процентов. Неужели всё из-за того рукопожатия? Я так сильно задел его самолюбие? Если так, то дело плохо. Я бы предпочел иметь десяток таких врагов как Горинов, чем одного Гремлина. Получается, Гремлин наехал на магазин родителей Фиты, чтобы напакостить мне? Бред.

Пообещав себе подумать об этом на досуге, я посмотрел на Шумякина. Мы шли по заученной дороге к Скору. Сегодня Шумякин был… осторожным. За время нашего короткого знакомства я видел его разным: вспыльчивым, хмурым, злым, испуганным, пофигистичным. Но осторожным он бывал регулярно. Наступали такие дни, когда он вел себя слишком осторожно. Интересно, с чем это было связано? Рабочие дела? Судя по тому, как много он возился со мной, других дел у него не было. Тогда что? Мутит что-то за спиной начальства? Не исключено.

— Ты не похож на человека, который любит свою работу, — сказал я.

— Никто не любит свою работу, — отмахнулся Шумякин.

— Да, но если работу не любишь, а денег навалом, то можно и бросить.

— Работу — да, а вот службу…

— Тебя держат на привязи?

— Не суй нос не в свое дело, Майоров, — Шумякин подтолкнул меня к лифту. — И давай напрягись уже. Скор теряет терпение. Если ты не покажешь результатов, то он откажется.

— А может мне нечего показывать?

— Меньше думай — больше делай. Ты прошел экспертизу и…, — дверь лифта открылась, Шумякин оборвался на полуслове. — Скор? Привет.

Отодвинув застывшего от удивления Шумякина в сторону, я вышел из лифта и тоже офигел. Бронированная дверь Скора осталась открытой, а сам печатник-пенсионер стоял на лестничной площадке. Он был одет в джинсы, белые кроссовки, болоньевую куртку. Голову покрывала кепка, на лице — очки для зрения, но с обычными стеклами. С глазами у старика было все отлично, апперы вообще редко жалуются на здоровье.

Маскировка, нужно сказать, удалась. По крайней мере, я бы его не узнал. Я привык видеть старика в домашних трениках, майке, тапочках, чуть сгорбленного и хмурого. Перед нами стоял помолодевший лет на пятнадцать Скор. Настоящий печатник.

— Мы прогуляемся, — Скор взял меня под руку, повел вниз по лестнице.

— В смысле? — Шумякин поспешил за нами. — Куда?

Прыгая через ступеньку, мы спустились вниз. Шумякин нагнал нас возле двери, одернул Скора за плечо:

— Эй, ты с ума сошел?!

Скор посмотрел на подполковника. Шумякин убрал руку с плеча, но не испугался.

— Что на тебя нашло? Куда ты собрался?

— На прогулку.

— Слушай, по правде сказать, мне глубоко похрен — сколько покушений ты еще переживешь, но таскать с собой пацана…

— Не лезь не в свое дело!

— Извини, но это МОЁ дело!

— Теперь нет. Ты привел пацана на тренировку, теперь за него отвечаю я.

— Ты хоть понимаешь?..

— Ты обещал мне сдвинуть дело, но пока нихера не сделал.

— Я работаю над этим.

Скор скривился, посмотрел на Шумякина. Выражение его лица говорило: «Ты можешь пизд*ть сколько хочешь, но я знаю истинное положение вещей. Так что завали пасть и чеши по своим делам, а я буду заниматься своими».

— Куда вы пойдете?

— Иди работать, Сергей, — Скор открыл подполковнику дверь и дождался пока тот выйдет.

Скор шел быстро. Такой темп прогулкой не назвать. Время от времени он замедлялся, но затем ускорялся снова. Человеческая скорость казалась ему слишком медленной.

Мы ушли с проспекта, перешли на проездную улицу, дальше пошли дворами и переулками. Скор вел меня на восток. Ту часть города я знал плохо; только основные объекты: кинотеатры, пожарную станцию, водохранку, но не детали. Скор же чувствовал себя здесь как рыба в воде и с бешенной скоростью утаскивал меня на глубину. Не сошел ли старик с ума?

— Не похоже на прогулку, — сказал я.

— Слыхал про Сынов Си? — спросил Скор, ныряя в очередную арку.

— Ты про китайцев? Кто же о них не слыхал?

— Знаешь, чем они занимаются?

— Ну так…, — я попытался вспомнить что-нибудь из рассказов Пауля, но в голове образовалась каша кровавых слухов, насилия и грабежей. — Бандиты.

— Бандит бандиту рознь.

Скор что-то услышал либо учуял. Повернул голову со скоростью, от которой у нормального человека сломалась бы шея, затем вернул голову обратно и пошел дальше, как ни в чем не бывало.

— Макс Гаечный ключ перебивает номера краденных машин, — сказал Скор. — Он тоже бандит, но мне до него нету никакого дела. Его пасут полицейские и экономические. Он не использует силу, а наживается за счет обычных человеческих слабостей. Бандит? Бандит. Но другой.

Скор свернул за угол, замедлился, придержал меня рукой. Мы подождали, когда проедет машина, перешли улицу, встали на автобусной остановке.

— Смотри!

За новой асфальтной дорогой, на которую ещё не успели нанести разметку, мерцали три вывески: «Китайская кухня», «Товары для дома», а третья — надпись иероглифами. На другой стороне дороги движение было достаточно оживленное. В китайский ресторан регулярно входили люди. Справа на парковке стояли четыре броских спорткара; там же крутились мужики. Курили, болтали.

— Не туда, — Скор повернул мою голову быстрее, чем я усел заметить его руку. — Туда смотри!

На углу кирпичного здания, что примыкало к ресторану, стоял китаец. Среднего телосложения, но с заметным пивным брюхом. Из широких шорт торчали белые ноги, в ухе — наушник. Китаец покачивал головой в такт музыке.

Едва не попав под машину, дорогу перебежал пацан. Моего возраста, может чуть старше. Студент с рюкзаком на спине и капюшоном на голове. Пробившись через группу проходящих мимо людей, он подошел к китайцу, протянул руку.

И дураку было понятно, что здесь происходит. Китаец барыжил наркотиками, но к моему удивлению он совершенно не спешил. Я ожидал, что тот схватит деньги, сунет покупателю пакетик, они разбегутся по сторонам. Китаец что-то сказал, пацан развернул купюры, уронил одну, поднял, пересчитал. Китаец помахал головой. Мало. Пацан принялся хлопать себя по карманам и громко причитать. Китаец отвесил ему пощечину, забрал деньги, бросил пакет на землю.

— Они хуже, чем бандиты, они — яд, — Скор схватил меня за куртку, почти силой потащил за собой. — Пошли!

— Эй, полегче!

Я попытался вырваться, но меряться силами с печатником — не по шансам. Он так и тащил меня следующие двести метров по окружной улице в переулок.

— Зачем мы сюда?..

Скор передавил мне горло, я захрипел, волна энергии отозвалась в животе.

— Тихо, б*я! — скомандовал Скор, толкнул меня к стене. — Прижмись и не высовывайся!

Теперь мы стояли с обратной стороны того самого кирпичного здания. Тут было небольшое крыльцо, пахло специями, урны переполнились коробками и мусорными пакетами. Задний выход из ресторана.