Фарватер Чижика (СИ) - Щепетнев Василий Павлович - Страница 9

— Вы меня не поняли. Отправиться в Ливию нужно не вам.

— А если не мне — к чему этот разговор?

— Нет, отправиться предстоит вам. Но нужно это стране.

— Что значит — нужно стране? Потрудитесь излагать ваши мысли яснее. Чьё это распоряжение? Конкретно?

— Это не телефонный разговор.

— Ну, тогда приезжайте, поговорим не по телефону.

— Я — к вам?

— Ну, не я же к вам. У меня турнир, все дни расписаны, график жесткий. Впрочем, если вы заняты, поговорим по возвращении в Москву.

— Я приеду, — после паузы сказал атташе.

— Тогда до встречи, Егор Степанович, — и я дал отбой.

Сработало!

Очевидно, диск заинтересовал учёных настолько, что они, учёные, убедили власть принять безотлагательные меры. Одна из которых — попытаться выяснить историю диска. А выяснить историю можно у торговца. А с торговцем лучше всего поговорить Чижику.

Ну, поговорю, поговорю. В своё время.

Авторское отступление Жорж Сименон для советского молодого читателя и в самом деле был самым известным зарубежным автором-детективщиком. Современные зарубежные детективы в шестидесятые — семидесятые годы публиковали мало, чаще по три-пять страничек в региональных «толстых» литературных журналах. Даже Агату Кристи редко кто читал, потому как — негде-с! Я, помнится, читал её в «Московских Новостях», издававшихся на английском языке, где еженедельно отдавали ей (и другим модным писателям) целую полосу.А Сименона публиковали на русском. Много — ну, относительно. В знаменитой «Библиотеке приключений», второй серии, Сименону отвели целый том, и какой том — 624 страницы! Три романа и несколько больших рассказов. Роскошь! И тираж внушительный, триста тысяч экз. В 1975 год, опять же «Детская Литература» издала книгу «Мэгрэ сердится» — 200.000 экз. Другие издательства не отставали. Так что при известной удаче человек мог прочитать три, шесть а то и десять романов Сименона. Показывали и телеспектакли по Сименону, с Тениным в роли Мэгрэ — очень хорошая работа.И потому девушки нисколько не преувеличивали. Сименон был суперзвездой!

20 августа 1976 года, пятница

Чижик отдыхает и советует

— В Швейцарии прекрасная стоматология, — заметил я.

Никонов поморщился.

— Вы, Михаил Владленович, страшно далеки от жизни посольства. Один доктор на все руки, вот и вся наша стоматология.

Лицо Егора Степановича выражало умеренное страдание. Флюс на левой половине уже спадал, но видно было, что неделя у нашего атташе вышла непростая. А тут ещё я с требованием приехать сюда. Мог бы и сам смотаться в посольство, не барин.

А, собственно, почему не барин? Может, как раз и барин? В смысле — полноправный гражданин?

— Сочувствую, — сказал я без малейшего сочувствия в голосе. Сколько стоит лечение у швейцарских стоматологов, я случайно знаю. Нет, не на собственном опыте. Таля прихватило, Михаила Нехемьевича. «В Швейцарии зубы лучше не лечить, дорого, — сказал он, — но если и лечить, то только в Швейцарии! Если есть деньги».

Деньги у Михаила Нехемьевича были. А у Егора Степановича не было. Атташе в деньгах не купаются. Зарабатывают меньше тракториста. Правда, в валюте. И потому валюту экономят пуще глаза, а уж о зубах и говорить нечего. Остаться без глаза тяжело, а без зуба терпимо. Вернётся в Москву, мост поставит. Золотой. Всё дешевле, чем лечить зуб — здесь.

— К делу, Михаил Владленович, к делу — попросил атташе. — Мне сегодня же следует вернуться.

— Экономия на гостинице, понимаю. К делу, так к делу.

— Вот письмо, — Никонов протянул мне бумагу. Ага, Спорткомитет. Некоторым образом, косвенно, мое начальство. Стипендию платит, командировочные, и вообще…

Бумагу протянул, а не конверт. Ну да, передано по факсимильному аппарату, по факсу, как говорят знатоки. Дорогая вещь, но посольство — не колхозная контора. Имеет. Может.

Мне предлагалось — от лица товарища Миколчука — срочно посетить дружескую Ливию, прочитать там лекцию о шахматных достижениях Советского Союза и дать сеанс одновременной игры для местных шахматистов и советских специалистов.

— Хорошая идея, — ответил я. — Сразу после турнира и махну.

— После турнира?

— Конечно. Или вы думаете, что шахматист, лидирующий в турнире, на котором отбираются претенденты на звание чемпиона мира, вдруг может турнир бросить ради сеанса одновременной игры? Такому шахматисту место в психиатрической лечебнице. В Швейцарии, говорят, хорошие лечебницы, сам Лев Николаевич здесь лечился.

— Граф? — блеснул эрудицией атташе

— Князь, — в ответ блеснул эрудицией я.

— Ну, хорошо. Но только сразу после турнира. На самолет — и в Триполи.

— Есть прямой рейс?

— Есть! — ответил атташе с гордостью, будто этот рейс — его личная заслуга. — Из Цюриха!

— Чудесно.

— Тогда мы бронируем два билета.

— Почему два?

— С вами полетит товарищ Фролов.

— Тоже давать сеанс одновременной игры?

— Вас это не должно беспокоить. Он же не за ваш счет летит.

— Да и не беспокоит, нет. Пусть летит. Но бронируйте уж четыре билета.

— Четыре?

— Моей команде. Ольге Стельбовой, Надежде Бочаровой и Антону Кудряшову. Ну, и мне. Итого четыре.

— У меня нет на это указаний.

— Ладно, нет, так нет. Сам забронирую. За свой счет, да.

— Но мы не сможем… вы не сможете получить для них визу.

— Это почему же? Позвоню командору, и решим вопрос, только и всего.

— Командору?

— Муаммару Каддафи.

— Вы можете вот так запросто говорить с Каддафи? — недоверчиво сказал Никонов.

— Не только могу, но и говорю. Вчера он мне звонил. Поздравлял с тем, что я вышел на первое место. Пожелал так держать. Он мой болельщик, Муаммар. И командор Ордена Капитанов Ливийской Революции. А завтра я ему позвоню. Самое обыкновенное дело. Так что виза мне не нужна, если честно. Просто для порядка сказал. Чтобы посольство могло в план себе поставить. Но не можете, значит, не можете.

— Я должен проконсультироваться.

— Разумеется, Егор Степанович, разумеется.

И атташе пошёл на автобус. Экономия валюты.

А мы, я, Лиса и Пантера, отправились на пристань. Покататься по озеру. Погода хорошая, солнышко светит, птички летают, рыбки плещутся, отчего бы и не покататься. Утром два часа позанимались с месье Жаном, сейчас вот поговорил с атташе посольства. Сделал дело — и гуляй, не задерживайся.

Катаемся на пароходике. Небольшом, но симпатичном. Озеро не слишком большое, не Байкал. Но и не маленькое. Отсюда, с воды, и Биль, и остальные городки кажутся пряничными. Вот придёт великан с гор, и откусит!

Но великан не приходит.

Пароходик настоящий, с паровой машиной. Её можно посмотреть. Работает, как часы. Швейцарское качество!

Добрались до острова Святого Петра. Собственно, это полуостров, но пусть. Погуляли. Посидели в ресторане. Попели немножко:

Summertime and the livin’ is easy,

Fish are jumpin’, and the cotton is high.

Oh your daddy’s rich, and your ma is good lookin’,

So hush, little baby, don’ yo’ cry

Получилось неплохо. Ну, мы же две недели репетировали.

— Готовьтесь, дамы. В Союз будем возвращаться через Ливию, — сказал я.

— А мы готовы, — ответила Ольга.

— Давно готовы, — согласилась Надежда.

Разумеется, готовы. Сразу после моего возвращения из Ливии дамы начали выдумывать и шить одежду на восточный мотив — хоть Ливия и к юго-западу от Чернозёмска, а всё равно восток. Одежда арабских женщин должна прикрывать тело практически полностью, это первое, и не быть облегающей, это второе. Для первого обоснование есть: интенсивное круглогодичное солнечное излучение способно вызвать рак кожи, потому следует прикрываться. Наши предки это понимали, дворянки и мещанки девятнадцатого века носили платья с длинными рукавами, использовали перчатки, шляпки и, в солнечные дни — зонтики. Хоть и не мусульманки, а самые что ни на есть православные жёны.