Литера А. Проложить маршрут (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 21

Как-то само собой представилась тогда картина: "дикие" захватывают заложников. Группа захвата врывается внутрь. "Дерись как мужчина! Или ты не?!..", — требует террорист, выхватывая нож. Командир отряда отдает приказ опустить оружие, и достает свой. С большой долей вероятности, кстати, там же и заканчивает свой путь. Уровень владения клинковым оружием у некоторых "диких" очень высок. Все-таки человек достигший у них высокого мастерства во владении ножом — в первую очередь выживший в схватках с "претендентами" на его место. А такой подход рождает нешуточное умение. Тем временем, пока остальные смотрят, как истекает на полу их командир, там кто-то из подельников "ножевика" успевает еще и гранатку под ноги бойцам катнуть, да еще и заложников порешить…

Картинка замечательная, верно?

Итак, если коротко: с какого хрена я должен понимать и принимать тот факт, что два ушлых гондона пролюбили военно-морским методом вверенное им имущество и теперь пытаются решить проблемы за счет НАШЕЙ боеспособности и, как следствие, безопасности?

На данный момент я исхожу именно их этого варианта происходящего. Хотя в уме держу еще несколько.

Быстрый взгляд на Лену. Ну да, легкая ухмылка. Она-то такие вещи на раз просекает. Дополнительная компетенция "целителя душ" ей в том помощь. Все-таки хорошо, что Ирина Христафоровна так серьезно подошла к воспитанию дочки. Приятно иметь дело.

Да, кстати, суть не забыл! Самое прикольное, что ЛЮБЫЕ правила легко меняются/отбрасываются едва это перестает быть выгодно манипулятору. А уж лазейку в собственных построениях он найдет в любом случае. Замечательная была когда-то фраза: "Не спорьте с дураком, он низведет вас до своего уровня и там задавит опытом!".

При этом, я совершенно не призываю отбросить ВСЕ правила. А вот понимать, какие из них стоит принять, а какие вам пытаются навязать — уже искусство. Вот Устав — он писан кровью и обязателен к исполнению. Принимаю и соблюдаю. Какие-то странные понятия двух оборзевших придурков, которые, кстати, совершают преступление, пытаясь толкнуть Терской абсолютно негодную для ведения боя технику — это совсем другое. В остальных вопросах я буду руководствоваться прежде всего СВОЕЙ совестью и понятиями что допустимо, а что нет. Но никак не вестись на подначки из серии "Ты что, не мужик?".

— Стукачков у нас любят! — Повторил мужчина с обожженным лицом, и презрительно сощурившись, осведомился. — Ну так что, идешь?

Легкий хмык Лены за спиной заставил улыбнуться и меня. Настолько широко, насколько я был способен.

— Естественно! — Сообщил я. — И прямо сейчас. Ну а мнение покойника меня не интересует. Насколько помню, за такие преступления полагается повешение, нет?

— Угу! — Негромко подтвердила Терская, в юридических вопросах империи разбиравшаяся не хуже, а то и лучше меня.

— Да кто ж тебя выпустить отсюда, а? — Усмехнулся старик.

— К бою! — В ЭТОЙ ситуации командование переходит ко мне.

Как группой поддержки, так и танкистами.

Сколь бы не растерялись слегка смущенные подобной манипуляцией бойцы, но тело среагировало на автомате, приведя оружие в боевую готовность и замерев в ожидании дальнейшего целеуказания. А пока мои ребята-девчата вскинули "трещотки" и пистолеты (те, кому не полагался ППС по штату), мгновенно распределив цели. Я же оценивал маршрут, каким мы будем выбираться.

— Чудят отроки! — Прокомментировал ничуть не смутившийся старик, обращаясь к бойцу за своей спиной.

— Угу, — с какой-то странной усмешкой подтвердил тот, словно не ему в грудь нацелились, как минимум, пара "трещоток", а кто-то просто испортил воздух, сделав это в исключительно удачный момент.

— И старушку Риту брать не хотят. — Виновато развел руками прапорщик.

— Сука. — Негромко прокомментировал я происходящее, которое резко перестало мне нравится.

Короткий жест, и бойцы заняли круговую оборону, готовые в любой момент начать движение в сторону выхода.

— Кадет Меньшиков! — Выдал боец с обожженным лицом. — Прошу не наделать глупостей. Сейчас я медленно, не торопясь достану лист боевого приказа.

— Ты, пару шагов влево. — Обратился я к прапорщику. — Лиса, Бер, "взяли".

Эти из самых спокойных. Не пальнут "с перепугу".

— Хоть бы пальцы убрали со спусковых крючков…

Да знаю я о правилах безопасности при обращении с оружием. Но раз уж пошел на такую игру, то и терпи известные неудобства, а не ной. Возможно, в следующий раз будешь чуть лучше думать, прежде чем так с нами поступать.

— Ничего-ничего! — Заверил я. — Они не нервные. А ты пока проходишь по разряду "шпион обыкновенный".

Есть у меня подозрение, что через несколько секунд я перейду на "вы" и уставное обращение. Но пока мне еще ничего не предъявили, чтобы "успокоиться".

Пусть понервничают. Кажется, я начал понимать, что происходит, но такие "игры" вообще поощрять в себе желания не чувствовал.

Боец спорить не стал, действительно ОЧЕНЬ плавным движением достав из-за пазухи обычную картонную папку.

— Прошу ознакомиться.

Шагаю вперед, не перекрывая директрису стрельбы Лене и Маге. Аккуратно беру папку и отступаю назад.

Опасная шутка. Такие конструкты чувствуются, что попробуй ее открыть человек без доступа — пиши пропало. И собирай похоронную команду. В данном случае, метка была настроена в том числе и на слепок моей ауры. Однако же, стоило мне аккуратно потянуть за лямки, сердечко-то все равно предательски дрогнуло.

Внутри оказался один единственный лист бумаги, оформленный по всем правилам военного делопроизводства. Со всеми нужными подписями и печатями. Быстро пробежавшись глазами по строчкам приказа, я сделал знак рукой.

— Смирно! Господин майор…

— Оставьте, Николай Александрович, — махнул рукой тот, еще раз ухмыльнувшись. — Для всех вас Никита Григорьевич. Майор Борецкий — обращение для официальных случаев и проверок. В бою — Дом. И…

Он прервался на секунду, оглядев нас. Вздохнул чему-то своему и коротко выдал:

— Вольно!

Мы слегка расслабились. Тон майора изменился радикально. Равно как и обращение к нам.

— Вижу любопытство в ваших глазах, Елена Олеговна? — Поинтересовался он, демонстрируя, что наши личности для него секретом не являются ни разу.

— Точно так! — Согласилась девушка.

Но вопрос произносить не стала. Он и так был понятен всем присутствующим.

— Завтра выход. А у нас нет времени хоть на какое-то боевое слаживание. — Сообщил майор Борецкий.

Однако через секунду, явно поняв, что ответа на вопрос "Что бы было, если бы мы поддались давлению и согласились бы принять танк?", он просто добавил:

— "Полсотни третий" отправился бы в завтрашний рейс без вас.

"Значит, и нас ждет какая-то подобная "прописка"", — мелькнула в голове мысль. Нужно быть готовым.

Однако, кажется, кто-то слишком громко думает. Во всяком случае, на мой невысказанный вопрос Никита Григорьевич ответил вполне себе вслух:

— Смысла не вижу. Все что мне нужно было — я увидел.

Киваю. Понял. Папку вернул. На самом деле, было крайне благоразумно с их стороны письменно оформить приказ о "проведении учений" совместно со все тем же ДВКР (отметка департамента и роспись ответственного лица — на месте.). Потому что без этой бумажки я бы не поверил ни единому слову. И, если бы пришлось пробивать, то сделал это без раздумий…

Хотя нет, вру. Не без раздумий. Но сделал бы обязательно. Просто потому, что о таких историях нам рассказывали. Некоторые офицеры на окраинах действительно начинали слишком вольно трактовать границу между "мое" и "государственное". Порой подобные предложения делись вполне всерьез. А те, кто не соглашался, вполне себе могли пополнить списки "боевых потерь". Заранее известных, да.