Сердце пацана (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 39

Ни дать ни взять, сэнсэй, мля!

Хоть мы и стояли в тени, но слабый отголосок света все же выдавал нас с головой. Пара секунд на размышление, и я уже тянул остолбенелую мышь к лестнице. Места под ней было достаточно, а еще там была дверь, что похоже вела в подвал. И, к счастью, она оказалась открыта.

- Заходи, — шепнул, пропуская Дуню вперед.

Вопреки тому, что она, казалось, сейчас дубу даст, не стала противиться, не скривилась и не возразила. Прикрыв за нами дверцу, стал осматриваться.

Окно вело на задний двор, но было достаточно высоко. Мельком покосился на Бобрич. Она жалась к стене, глядела на меня с надеждой и я не имел права ее подвести. Между тем Кощей с одним из своих прихвостней подошли к двери, судя по бесцеремонным попыткам сломать замок. Они дергали бедную деревянную дверь, что и без того держалась на одном честном слове, и нарушали покой библиотеки. Аида вздрогнула, когда один из них вульгарно выругался.

— Маленькая сучка, уже свалила! — шикнула Кощей.

— Где телефон? — вдруг сообразил я.

Суматошно она открыла сумку и стала рыться, но как назло в руки попадались бумажки, тетради, ручка и всякое барахло. Мягко отводя ее руку в сторону, с легкостью нашел телефон и отключил звук, как раз в тот момент, когда он загорелся и высветился неизвестный номер. Не то чтобы, мы не догадались… И где только нарыл его, собака сутулая?!

Подошел к окну. Старое, дряхлое, местами с облупившейся белой краской, на приличной высоте. Слава богу, что замки не ржавые, и на том благодарочка. Лунный свет простирался в темную каморку и это было единственным освещением.

Нихрена не видно!

Достал гаджет, включил фонарик и протянул Бобрич.

— Посвети.

Несколько минут копошения, и окно подалось под моими ловкими пальцами. Плавно его приоткрыл, впуская морозную свежесть, что тотчас же раздавила затхлый запах.

— Иди сюда, — позвал Дуню.

Колеблясь, она подошла. Зыркнула недоверчиво на окно и отступила, покосившись на дверь.

— Давай, Бобр. Мы легких путей не ищем, — подмигнул ей.

Со вздохом, мышь что-то неразборчиво пробурчала и подошла к окну.

— Не кричи, — предупредил, хватая ее и приподнимая.

От неожиданности она забрыкалась, размахивая ногами и я схватил её крепче.

— Хватайся, — приказал.

— За что?! — почти сорвался ее голос.

— За выступ, — приподнял ее выше.

С горем пополам я просунул ее через окно. Мне бы открылся потрясный вид на её округлости, если бы не чертово длинное пальто.

— Давай, Бобриха! Не ссы в трусы! Лезь дальше, — и хлопнул ее по мягкому месту.

— Эй! — возмутилась, но я лишь сдавленно захихикал.

Нашел время, Белов!

Когда она оказалась за пределами моей видимости, я легко приподнялся на руках, пролез через окно и плавно спрыгнул на землю, отряхивая руки от пыли.

— А теперь в темпе!

Посмотрев по сторонам и не заприметив ничего подозрительного, мы пошли к машине. Там тоже никого не оказалось. Кощей наверняка до сих пор терроризировал библиотеку своими нападками. Сев в машину, пристегнулся и пристегнул мышь, которая не могла совладать со своими трясущимися руками.

— Пригнись, — приказал, когда дверь здания хлопнула.

Кощей с перекошенным рылом спустился по ступенькам, рывком открыл дверь тачки и сел. Некоторое время он что-то доказывал своему твердолобому верзиле, затем пыхтел, пару раз стукнул руль в припадке и наконец-то завел машину и сорвался с места. Чуть погодя, и я тронулся.

— Белов, — спустя время подала голос мышь.

— М-м-м?

— Мой дом в другой стороне.

— Ты не будешь сегодня ночевать дома.

Аида

Что?!

О чем он говорил?! Как это не домой?! А куда мне на милость скажите идти?!

Все вопросы были написаны на моем изумленном лице, но Белов не спешил мне отвечать.

Одной рукой он спокойно вел машину, другую расслабленно держал на коробке передач, время от времени переключая скоростя.

— Герман! — поторопила его, когда через несколько минут он так и не удостоил меня ответа.

— Мышь, — привычно начал, но тут же осекся. Замялся. Вздохнул и бросил взгляд на меня.— Дунь, — уже более мягче, — тебе нельзя домой. В первую очередь тебя будут ждать там.

— Что?! — воскликнула. — Мы должны поехать! Там моя бабушка! Белов! Белов! Поворачивай назад! — потребовала я в истерике, которую ненавидела, но эмоции были выше моего рассудка.

Резко он остановился, да так что я едва не впечаталась лбом в стекло, благо вовремя ухватилась. Герман повернулся ко мне всем корпусом, взял мои дрожащие ладошки в свои крепкие и отчего-то надежные, сжал, переплел наши пальцы.

— Мышка, — на выдохе, — послушай меня внимательно, — начал вкрадчивым грудным голосом. Истерика начала угасать под его внимательными зоркими омутами и нежными поглаживаниями пальцев. — Они не тронут твою бабушку. Не станут, — уверенно заверил. — Они будут ждать у подъезда. У работы, универа, подруг, в конце концов.

— Но…

— Просто верь мне, — сжал сильнее пальцы, — верь. Я не дам тебя в обиду. Обещаю.

Вздохнув, я неуверенно кивнула. Герман хотел еще что-то добавить, но, покачав сам себе головой, не стал. Неохотно отпустил мои руки, завел машину и мы поехали дальше.

Откинувшись на сиденье, я постаралась собраться, скандируя в голове: «Соберись тряпка!», и отчасти это помогло.

Итак… что мы имели.

Меня выслеживал психопат, с явным задетым альтер-эго, с отнюдь не невинными намерениями и помыслами. Вследствие чего я не могла попасть домой, к подругам, на работу. И все это за несколько дней до Нового Года. Праздника, которого обычно ждала с нетерпением и предвкушающей радостью.

В то время, пока я мысленно жаловалась на судьбу-злодейку и жалела себя, Белов настойчиво названивал неизвестным.

— Олежа, здорово, — произнес, заворачивая в поворот. — Нужна твоя помощь. Пора вернуть должок, друг. Ты на хате? Отлично! Скоро буду! Жди.

Отключившись, Белов уже обратился ко мне:

— Не хочешь позвонить бабушке?

Точно!

Комично хлопнув себя по несмекалистой черепушке, чем заслужила смешок Германа, достала телефон, но, стушевавшись, замерла.

И что я ей скажу? Не буду дома, потому меня преследует психопат? Глупости!

— Скажи, что осталась у подружки, — понял мое замешательство Белов. Чуть погодя, с хитрым прищуром, добавил, — или парня…

Точно! Сегодня я туго соображала. Мой мозг приказал долго жить!

— У меня нет парня, — немного резко ответила.

За кого спрашивается он меня принимал? Он думал, что я стала бы обниматься со всеми подряд? Хорошо, возможно, для двадцатилетней девушки пару обниманий ничего не значили, но для меня это было своего рода событием. Не потому что я была настолько лузером, что меня никто не обнимал, а потому что это был Герман. Мой Герман. Моя несбыточная мечта, моя навязчивая идея, мое спасение и проклятие.

— Я знаю, — кажется, его голос звучал довольно, — но ты же оставалась у парней?

— Нет.

Уголки губ Белова дернулись, но парень сжал челюсть, сдерживая себя.

Набрав бабулю, я принялась ждать…

Она взяла как всегда почти с первого гудка и встревоженно выкрикнула:

— Дунька! Ну где тебя носит?

— Бабуль, все хорошо, — заверила ее и прикусила губу. Я была не мастером вранья. Ничего не было хорошо. — Я… Я не приду сегодня домой.

— Что это за выкрутасы?

— Я останусь у Вари. Мы с девчонками собрались и…

— Гулена моя, — уже по-доброму проворковала бабуля, а в ее голосе послышался намек на улыбку, — чего ж раньше не предупредила?

— Замоталась, бабуль, прости.

Машина плавно остановилась у обычной панельной девятиэтажки. Пора было сворачиваться.

— Все, я побежала. Целую. Спокойной ночи, ба!

— Эх, молодежь-молодежь, — проворчала, — беги уже.

Положив телефон в сумку, обернулась к парню, но тот уже вышел из машины. Открыл мне дверь, подал шутливо руку и подмигнул. Мелочь, но она меня растрогала. Ради всего святого, я была девушкой, а Белов парнем от которого я без ума, и когда он пытался поднять мне настроение, сложно было оставаться безучастной. Впрочем, и не хотелось.