Измена. Я от тебя ухожу - Рей Полина - Страница 2

– Мне очень жаль, что так вышло. Это случайность, – сказала, вновь покосившись на живот незнакомки.

В голове мелькнула мысль – ты ведь тоже беременна, Тоня. Тебе тоже стоит думать о том, чтобы защитить ещё и ребёнка. Ведь эта блондинка делала всё, чтобы показать – она в уязвимом положении, она изначально нуждается в более лояльном отношении.

– Случайность? – выкрикнула блондинка и вдруг выдала: – Случайность – это когда ты, старая калоша, села за руль машины вместо того, чтобы сидеть тихо-мирно на своём огороде и не лезть туда, где люди живут нормальной жизнью. Вот что такое случайность! А это – авария! И ты чуть не убила меня и моего ребёнка!

Она заходила туда-обратно, стала кому-то звонить. Я не прислушивалась к разговору блондинки, потому что в ушах зашумело от её эпитетов в мой адрес. Так… Соберись, Тоня. Об этом ты подумаешь потом. У девицы, которая на пару лет старше твоей первой дочери, просто посттравматический синдром. А тебе нужно думать о себе, Лизе и о своём здоровье.

– Добрый вечер, я бы хотела вызвать наряд, потому что попала в аварию, – кашлянув, я принялась ждать ответа, когда позвонила в экстренные службы. – Нет, повреждения не сильные. Европротокол? Я… Я не спрашивала. Сейчас.

Подойдя к блондинке, которая буквально вопила в трубку, опять не забыв пройтись по мне и моему «возрасту», я окликнула её:

– Можно вас на секунду?

Она замолчала и, повернувшись ко мне, приподняла очки на лоб. На меня воззрились ледяные серые глаза, в которых полыхала ненависть. Господи, я и представить себе не могла, что человек может испытывать такие эмоции от того, что его машину немного задели.

– Что тебе? – рявкнула блондинка в ответ.

Я сцепила челюсти. Разговаривай так с кем-то Надя, моя старшая, я была бы первой, кто сказал ей, как она неправа.

– Спрашивают, можем ли мы составить европротокол?

Лицо незнакомки исказили гримаса отвращения и недовольства.

– Никакого европротокола! Мой муж уже вызвал сюда сотрудников ГИБДД. Ясно? Так что сиди и жди, когда приедут.

Она вновь приложила телефон к уху и принялась кому-то жаловаться. Кажется, там прозвучало слово «мама». Я же покачала головой, сбросила вызов и развернулась, чтобы быть рядом с Малинкой до приезда тех, кто, как я надеялась, совсем скоро избавит нас от этой ужасающей ситуации.

***

– Мам, а давай на улицу выйдем? – предложила Лиза, когда мы прождали сотрудников ГИБДД пятнадцать минут, проведя их в салоне авто.

Я лишь бросала быстрые взгляды через лобовое стекло на то, как «пострадавшая» фланирует туда-обратно в паре метров от капота своего мерседеса. Интересно, ей не надоело мельтешить и с кем-то бесконечно говорить по телефону?

– А давай, – согласилась на предложение Малинки. – Только нам стоит договориться.

Я посмотрела на дочь через зеркало заднего вида. Лиза глядела в ответ со всей серьёзностью, на которую была способна в своём возрасте.

– О чём, мам?

– О том, что стоит подъехать тем дядям, которые нам помогут отсюда быстро свинтить, как ты опять сядешь в машину.

Лизка запрокинула голову и расхохоталась.

– Свинтить! Папа так говорил про какие-то штуки, которые накручивал, а потом долго откручивал, когда подключал шланг на даче, помнишь?

Я невольно улыбнулась, стоило воспоминаниям о лете, которое совсем недавно кануло в небытие, всплыть в голове. И вновь рука сама по себе потянулась к телефону. Набрать, что ли, номер Миши?

Нет… Вот нет и всё! Сама решу все проблемы с этой фифой, которая обозвала меня старой калошей. Ну, надо же! Старая калоша!

Я вновь бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Да, не красилась совсем. Но за собой ухаживала. На кремах не экономила, покупала дорогие, на что уходила значительная часть бюджета. И результат был налицо – морщинки если и имелись, то только мимические.

Вздохнув, я вышла на улицу. Кому дорогую машину, а кому дорогой крем. И почему мне сейчас в принципе эти мысли в голову лезут?

– Мам, а мы вроде не так сильно тут и повредили всё, – задумчиво сказала Малинка, выйдя следом за мной и, подойдя к тому месту, откуда прекрасно просматривался «поцелуй» двух машин.

– Девочка! Ну-ка брысь! – тут же налетела на Лизку эта дамочка, которой, кажется, беременность в голову ударила. – Знаю я такое! Сейчас все следы сотрёшь и всё! Брысь, я сказала! – завопила она и начала махать на Малинку руками.

Я задвинула дочь за спину, почувствовав такую агрессию, какой не ощущала до этого момента ни разу в жизни. Если оскорбления этой недалёкой дуры в свой адрес я ещё готова была проглотить, то когда нападали на моих детей – уж точно нет.

– Ещё раз так обратишься к Лизке – рот с мылом помою! – отчеканила я, вперившись взглядом в блондинку.

Та сначала застыла, а затем медленно приподняла тёмные очки и смерила меня презрительным взглядом.

– Сейчас муж мой приедет и ты не то, что мылом… ты языком мою тачку полировать будешь! – выплюнула она, впрочем, почти сразу ретировавшись.

Я сделала глубокий вдох и, обернувшись к Малинке, крепко взяла её за руку.

– Пойдём чуть отойдём, – сказала дочери, ощутив какую-то чудовищную усталость, что выпотрошила меня целиком. – И подождём уже спецслужбы.

На что Лиза уверенно кивнула. Её такими закидонами, которые выдавала беременная нахалка, было не запугать.

Прошло ещё десять минут. Мы с Лизкой начали ощутимо подмерзать, но возвращаться к месту ДТП не хотелось. Начало декабря было странным – то с неба падал дождь, едва ли не летний, потому что «за бортом» было аж двенадцать градусов. То подмораживало и снег валил огромными крупными хлопьями. То как сейчас – вроде и стыло было, а вроде и осадков не ожидалось. Лишь запоздалое питерское утро с серо-розоватым небом, которое было настолько пасмурным и унылым, что хоть в голос вой.

– Милый! Наконец-то ты приехал! – донёсся до нас с Лизой истеричный голос блондинки.

Мы с дочерью переглянулись и вроде как даже воспряли духом, рассчитывая на то, что уж теперь, когда приехал спаситель этой хабалки, всё закончится быстро.

– Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом! – продолжала вещать она, на что мне захотелось возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой.

Но вместо этого я лишь застыла на месте, будто меня сковало морозом.

К той, которая не раз меня оскорбила, пройдясь по моему возрасту, и чья машина пострадала по моей вине, размашистым шагом направлялся Михаил.

Мой муж.

Я моргнула раз-другой. Рассчитывала на то, что эта ужасная картинка рассеется, но ничего не происходило. Ничего, чёрт бы всё побрал, не исчезло! Это действительно был Миша.

– Я всё улажу, моя девочка! – заявил он, положив руки на плечи блондинки.

Она тут же уткнулась ему в грудь и тело её стало содрогаться, пока Михаил «сканировал» пристальным взглядом окружающую обстановку.

– Где она? – потребовал он ответа.

Теперь я целиком и полностью сконцентрировалась на том, что станет делать муж. И вцепилась крепче в пальцы дочери, ожидая момента, когда его любовница укажет на меня. И точно – через мгновение наманикюренный палец с острым коготком завис в воздухе, направленный на нас с Малинкой.

Михаил обернулся и в глазах его я увидела адовое пламя злости. Которая, впрочем, в следующее мгновение сменилась оторопью.

Я могла сделать многое. Например, подойти к блондинке и сказать: «Привет, я законная жена этого человека, и, похоже, спасать муж должен не тебя, а меня». Но я не готова была даже к сотой доли того, во что меня сейчас макнула жизнь.

Лишь в голове билась мысль – ты должна сберечь детей. Прежде всего – Лизку. Чтобы только она не стала зрителем того, во что могла превратиться эта и без того отвратительная сцена.

Потому, крепче сжав ладонь Малинки, скомандовала:

– Уходим… Бежим быстро!

И мы обе, сорвавшись с места, помчались куда глаза глядят, искренне надеясь на то, что за нами не будет организована погоня.

Погони не оказалось. Выдохнуть и я, и Лиза смогли только когда очутились в переполненном вестибюле метро. Я просто увидела станцию по правой стороне проспекта, по которому мы бежали, просто толкнула дверь и, заведя за собой дочь, пронеслась мимо касс и остановилась.