Темный орден (СИ) - Хай Алекс - Страница 41

Ну что, Тьмушка, а ты в нем сомневалась.

«Ладно, твоя взяла. Он мне нравится. И он уже доказал свою полезность».

— Я согласен, — кивнул я. — Что нужно делать?

— Я не имею права проводить ритуал посвящения, — ответил Луций. — Это может сделать только Примоген. Должен быть поручитель и свидетель. И вы должны выбрать новое имя.

Впервые за это утро я наконец-то с облегчением улыбнулся.

— Это не проблема, брат Луций.

— Тогда торопитесь, — сказал Луций. — Полагаю, вы желаете, чтобы ритуал провела Прима Друзилла?

Я пожал плечами.

— Других Примогенов на быстром наборе у меня нет.

— Прошу прощения? — не понял дисциплинарий.

— Не берите в голову, — ответил я и позвонил в колокольчик.

Не прошло и десяти секунд, а в двери уже поскребся Дионисий.

— ВЫзови ко мне, пожалуйста, Приму Друзиллу, — обратился я. — Скажи, что вопрос не требует отлагательств и она нужна здесь как можно быстрее.

Паренька явно снедало любопытство, но, видимо, наши с Луцием физиономии были настолько суровы, что слуга не посмел задавать вопросов. Лишь коротко кивнул:

— Сделаю все, что смогу.

— Лучше бы ему прыгнуть выше головы, — проворчал дисциплинарий, когда Дионисий вышел. — Прима Друзилла — дама занятая, тем более в нынешние времена. .Если она не внемлит вашему слуге, боюсь, придется вмешаться мне. Черт, я должен был пойти вместе с вашим камердинером…

— Он непременно передаст ей, что у меня гости, — отмахнулся я. — Полагаю, Прима уже прочитала свежую газету под чашечку кафы, так что быстро сложит одно с другим. Даже удивительно, что она до сих пор не заявилась сюда сама по мою душу…

Вспомнив о кофе, Луций допил остатки.

— У нее есть веские основания медлить, — ответил он, поставив чашечку на блюдце. — Вы знаете, что именно она занимается сбором членов Ордена для переизбрания Совета?

— Переизбрания? — удивился я. — Насколько мне известно, Совет лишился всего двоих членов.

Луций печально усмехнулся.

— Значит, вы и правда далеки от внутренней политики… Да уж, зажевало вас в этих шестеренках…

— Поясните.

— В Совете давно назревал раскол, Владимир Андреевич. Орден никогда не был местом, где мнения звучали в унисон. Всегда находились вольнодумцы или те, кто был склонен трактовать миссию этой структуры несколько шире. Однако за последние десять лет плюрализм мнений стал необычайно широк. Настолько, что в Ордене начали появляться отдельные… Партии, можно и так выразиться. Совет — высший орган власти, но если вы думаете, что он демократический, то поспешу развеять вашу наивность.

Я усмехнулся. Нет, никакой наивности по отношению к Ордену у меня уже не осталось. Зато как изящно Луций попытался объяснить мне суть внутренней грызни этих могущественных стариков.

— Так кто с кем воюет?

— Я бы назвал одних консерваторами, а других — прогрессорами, если вам угодно, — отозвался Луций. — Консерваторы, как вы, должно быть, догадались, стремятся сохранить изначальные порядки. В частности, выступают за регулирование количества членов Ордена, за строгость испытаний для кандидатов-послушников, за закрытость самой структуры и изоляцию оной от светского мира…

— А прогрессоры?

— Верят в то, что Орден в своей текущей форме вскоре окажется нежизнеспособен. Считают, что необходимо увеличить численность братства, выступают за то, чтобы давать даже слабым послушникам членство, поскольку те могут работать на благо Ордена. И, наконец, выступают за интеграцию Ордена с обществом и работу над позитивной репутацией. Вы ведь знаете, что даже уважаемых Примогенов до сих пор запрещено хоронить на кладбищах?

Я удивленно приподнял брови. Об этом я толком не знал. Впрочем, логично. Если темные братья вовсю практиковали то, что простые обыватели именовали черной магией, то ничего удивительного, что в освященные места вход им был заказан. Да и какая разница, где будут лежать твои кости?

— Полагаю, моя родственница Друзилла принадлежит к последним, — задумчиво сказал я.

Луций коротко кивнул.

— Верно, как и четверть Совета. Неискушенному в местных интригах эта цифра может показаться ничтожной, но это большой прогресс. Даже десять лет назад расклад был совсем иным, все кресла в Совете принадлежали консерваторам. Темная мать Друзилла стала первой из представителей прогрессоров в статусе Примы.

Логично. Ведь примерно десять лет назад Тьма начала ей помогать. Тьме нужна была Друзилла, чтобы распространить влияние.

— И, полагаю, сейчас качественный состав Совета изменится еще разительнее, — продолжил Луций. — Не стало Вергилия, а он был локомотивом консерваторов. Некоторые колеблются и не торопятся примыкать к какой-либо из «партий». Поэтому Прима сейчас как никогда заинтересована в том, чтобы выборы в совет прошли…

Он не успел договорить. Двери моих апартаментов распахнулись и ударились о стены с такой силой, словно их толкнул не человек, а порыв ураганного ветра. Не успел я вздрогнуть, а в комнату, словно разъяренная ворона, влетела сама Прима Друзилла.

— Не смей даже думать об этом! — рявкнула она… не на меня. На Луция.

Кажется, Дионисий все неверно понял и дал старухе дезу. Черт, а ведь это и правда можно было понять превратно: статья, визит дисциплинария ко мне… Она наверняка подумала, что Луций собрался передать меня на допрос.

— Он на нашей стороне. — Я шевельнул пальцами, заставляя потоки сквозняка аккуратно, но плотно прикрыть двери. Сам Дионисий, ящерица он ловкая, сунуться не посмел и наверняка караулил в коридоре, боясь попасть под горячую руку. — Почтеннейшая, брат пришел предупредить меня и помочь. Никто не собирается сдавать меня дознавателям.

Друзилла прекрасно меня расслышала, но продолжала сверлить Луция тяжелым взглядом.

— Это так, почтеннейшая Прима, — кивнул он. — Они прибудут через час с небольшим. Если вы хотите избежать разбирательств, нужно провести ритуал посвящения.

— Больше мне не к кому идти, — сказал я, едва не добавив «баб Друзилл», но вовремя осекся. — Помоги мне. Потому что торчать в допросной в мои планы не входит.

— В мои, знаешь ли, тоже, — проворчала старуха и наконец отвела глаза от Луция. Дисциплинарий немного расслабился, и я подумал, что она наверняка успела применить на не какой-нибудь фокус в стиле доминирования над разумом.

— Тогда нужно действовать…

— Дионисий! — внезапно и пронзительно крикнула Друзилла, а мы с Луцием синхронно дернулись от неожиданности.

В дверной проем просунулась чуть растрепавшаяся голова юноши.

— Да, госпожа?

— Бегом топи баню.

— Эээ… Госпожа… Термы сегодня на просушке…

— Какие к дьяволу термы?! — рявкнула Прима. — Баню, обычную. Для слуг, во дворе.

Я окончательно перестал что-либо понимать… А вот Дионисий, солнце наше ясное, быстро сориентировался.

— Понял. Четверть часа.

Друзилла обернулась к нам.

— Луций, будешь поручителем. Другого искать времени нет.

— А свидетель?

В этот момент Алтай залаял. Вскочил, выпрямился на напряженных лапах и зарычал на дверь. В которую вежливо постучали.

— Да что такое…

Я направился открывать дверь, на ходу жестом уложил пса на место и, потянув ручку на себя, уставился на отца Юстиния.

— Прошу прощения, Владимир Андреевич… Я принес первый образец…

Я затащил его в комнату.

— Вы-то нам и нужны.

Друзилла усмехнулась.

— Что ж, сойдет в качестве свидетеля.

Отец Юстиний непонимающе оглядывался по сторонам и вертел в руках небольшую плоскую коробочку.

— Доброго здравия, темные братья и сестры. Но вообще-то я пришел к собаке.

— Пес подождет, — Друзилла бросилась к Юстинию, отвела его в сторону и что-то шепнула тому на ухо. Лицо артефактора изменилось, но он сдержанно кивнул. — Конечно, Прима. С удовольствием.

Старуха позволила себе быструю улыбку и уставилась на меня.

— Беги к шкафу. Достань церемониальное одеяние. Я приказала его положить. Одежду бери с собой. И все вместе сразу идите к бане. Увидимся там. Мне нужно кое-что забрать для ритуала.