НОВАЯ ЖИЗНЬ или обычный японский школьник (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 63

— Да что за чушь ты мне тут говоришь! — повышает голос Хината: — что за бред вообще!

— Не бред — раздается мамин голос. Она не поворачивает головы, но приглушает звук телевизора: — не кричи на старшего брата. Я так с вашим папой познакомилась.

Большая перемена, на которой все разбредаются перекусить — начинается только после четвертого урока. До этого идут маленькие перемены — по десять минут. Но даже если перемена маленькая — это не повод сидеть за своей партой, насижусь еще. Пользуясь случаем, надо размять ноги, надо походить, надо постоять, что угодно, только не сидеть за партой, впереди еще целый день — так думаю я … и едва не сталкиваюсь с Мико-тян, которая, потупившись — идет в мою сторону.

— А? Добрый день красотка — говорю я ей машинально: — какими судьбами?

— Мы же с тобой в одном классе учимся — хмурится Мико: — я с тобой с утра здоровалась, что, не помнишь?

— Круто — замечаю я: — это я о том, что мы едва не столкнулись.

— Мне поговорить с тобой надо — говорит Мико: — я вчера с На-чан разговаривала, и она сказала, что ты выиграл.

— Да? — пытаюсь вспомнить момент, когда я выиграл. Не припомню. Помню, как Мидори-сан оборвала нас «на самом интересном месте». Помню, как Натсуми в какой-то момент перестала прикрывать грудь руками и … много чего помню в общем. В подробностях, в деталях, так, что ночью меня разбуди — нарисую. Но свой выигрыш не помню.

— Ну так вот. Говори, что делать. — немного краснеет Мико: — только ничего непристойного, помнишь?

— Не все так просто, красотка — говорю я: — мне сперва надо двумя словами с Натсуми перекинутся, чего-то я тут не понимаю… не помню, чтобы я вчера всех выиграл, скорее — нас прервали. Не то, чтобы я требовал реванша, но и …

— Кента-кун! — возле моей парты вырастает староста и возмущенно глядит на Мико: — ты так и не выбрал себе клубную деятельность! У меня сроки! У меня отчет на этой неделе, а ты! Выбирай немедленно! — и на мою парту кладутся несколько буклетов. Наоми показательно не реагирует на вызывающий вид Мико, Мико в свою очередь — не обращает внимания на Наоми. У них паритет. В конце концов Мико — из черно-белых, а они вершина пищевой цепочки, но с другой стороны Наоми — староста и у нее есть некоторый иммунитет перед хищницами. Подождав некоторое время и убедившись, что Наоми не собирается оставлять меня в покое — Мико едва слышно фыркает и отходит от моей парты.

— На этот раз я тебя выручила — шепотом говорит староста, наклонившись ко мне: — но не всегда тебе будет так везти. Ты играешь с огнем, Кента-кун. Держись от Мико и всей их шайки подальше, а то сам знаешь…

— Спасибо, что беспокоишься обо мне, Наоми-чан — отвечаю я, перебирая буклеты: — я разберусь, не беспокойся.

— Был тут такой один — качает головой Наоми: — ты же помнишь рыжего Матэо? Которого из школы выгнали за поведение, несовместимое с высоким статусом учащегося нашей школы? А до этого — всем классом в него плевали? Потому что у него в шкафчике трусы половины девочек нашего класса нашли? Так вот, это их работа. Я только недавно узнала…

— Макиавелли и Медичи — киваю я: — поистине, в какой клубок интриг и заговоров я попал. А тут есть клуб политических интриг? Или например — юных карбонариев?

— Есть кулинарный клуб. «Бешеные Ножики» называется — говорит староста: — правда там они свинину не так часто готовят. Вот — она вынимает один из буклетов. Он как и остальные — просто напечатан на школьном цветном принтере. Картинка на обложке буклета изображает человечка в поварском колпаке и в фартуке с ножом. Если на западе символ повара — поварешка, то в азии — это нож. На этой конкретной картинке — такой вот тесак повара, которым и покрошить, и порубить и, если боком положить и рукой надавить — и головку чеснока раздавить. Такой здесь называется «Накири» и как правило служит для шинковки овощей, но можно и им одним обойтись при готовке. Хорошее название у кулинарного клуба, думаю я, «Бешеные Ножики».

— А вот еще философский кружок — тебе в самый раз — говорит Наоми: — они там такие нерды, что даже не моются неделями. Называется «Бочка Диогена». Есть еще эти, которые любят мангу и аниме, есть те, кто волшебство и магию практикуют.

— Серьезно? Волшебство и магию? Они умеют колдовать?

— Нет конечно. — пожимает плечами староста: — они просто собираются и треплются про это, да еще съедают по пять пачек чипсов зараз и по две бутылки газировки. И пахнут.

— Тебя послушать, так никто из нердов не моется. — говорю я: — а еще какие клубы есть?

— Да любые! Можно хоть свой создать, только ты уже выбери что-нибудь, а то меня сенсей съест без масла и соевого соуса. — Наоми пожимает плечами: — серьезно, Кента-кун, это же не сложно.

— Можно и свой клуб создать? А что для этого необходимо?

— Три подписи. Вернее — троих будущих членов клуба. Единомышленников. Иногда это бывает трудно. — поднимает голову вверх Наоми: — найти троих таких же идиотов. Но есть такие клубы, да.

— И все? — чешу голову я. У меня в голове возникает интересная идея. Все эти психологические посиделки с одноклассницами можно провести по статье «клубная деятельность», легализовав то, чем мы занимаемся. Будет проще в плане поиска помещения (а в Японии это головная боль), будет проще в плане объяснения «чего это вы все вместе тусите?». Создам свой клуб, назову… ну, допустим «Клуб Психологической Поддержки учащихся.» Обосную это «увеличивающейся психологической нагрузкой на организмы учеников школы» и необходимостью бороться с ней. У современных школьников действительно не жизнь, а постоянный стресс. Думается мне, что основную часть всего волнения за всю жизнь, всего напряжения и стресса — японцы проживают именно в школе. Потом жизнь более-менее устраивается, ложится в укатанную колею и длится до тех пор, пока в тесный ящик не положат и в крематорий не отправят. Потому что во взрослой жизни у большинства японцев все без особых потрясений — да, переработки, да ночевки на работе, да постоянные пьянки с коллективом в баре по пятницам, вечные карьерные интриги в коллективе и все это восточное «ты начальник, я дурак», но все же это — уже привычно. А вот школа — это филиал ада для неокрепших душ. Именно тут они учатся быть как все, не выделятся из толпы, нести последствия за свои действия, учатся быть агрессивными, чтобы отстоять свой кусок — как правило это относится к детям «привилегированных» родителей. Ну или молчать в тряпочку и глотать обиду, опуская голову — этому тоже в школе учат без всяких учителей. Тут они учатся сбиваться в кучки, подражать другим в этой кучке, даже если тебе это и не сильно нравится, но это лучше, чем остаться одному. Одному — небезопасно. Даже такой амбал как Дзинтаро — очень зависит от мнения коллектива и старается не дергаться на черно-белых или официальную школьную администрацию — например, старосту. Быть гордым и сильным одиночкой — такое возможно только если ты герой манги со сверхспособностями… и то, надумано как по мне. У супергероя тут же находятся все эти поклонники и поклонницы, союзники и наставники, девушки или парни… а что вы хотели — социальная динамика. Мы люди — социальные твари, а значит — постоянно агрессивные. В постоянных попытках поднять свой статус и опустить всех вокруг. Вырваться из этого круга сансары можно только путем Бодхисатвы — путем неучастия во всем этом и помощи окружающим в осознании тщетности бытия и, собственно, социального рейтинга тоже. Хм. А это мысль. Назвать «Клуб Нирваны» или «Клуб Пути Бодхисатвы». Не, не пойдет, придут буддийские монахи и обвинят в ереси. Хотя, буддийские монахи как раз самые ненасильственные ребята, но все же, зачем их расстраивать. Пусть будет Клуб Психологической Помощи. Или поддержки.

— Ты чего завис? — спрашивает у меня Наоми: — ты… вспоминаешь об этом, да? — и она краснеет. В Азии вообще и в Японии в частности — мода на белую кожу. Такую белую, чтобы аж прозрачную, чтобы все малюсенькие венки просвечивали. Это, если не брать феномен «гяру», которые наоборот — во всем Западу подражают и ходят такие загорелые, что на негритянок со странным разрезом глаз похожи. Но обычная девушка старается на солнце лишний раз без крема с предельным значением СПФ не показываться, не загорать и беречь свою белую кожу. Особенно на лице. Как результат — едва только японская школьница начинает смущаться, как только у нее едва-едва приливает кровь к щекам — как это тут же становится видно всем окружающим. При этом местные школьницы никак с этим явлением не борются, полагая его милым и все такое. Вот только полыхающие щеки и уши у старосты на весь класс видны, как огни маяка в ночной гавани. Демаскирует наш гамбит. С чего это наша отличница, комсомолка и общественная активистка начинает цветом лица на кумачовые стяги социалистической революции походить — могут и заинтересоваться в классе. Хорошо, хоть у наших альфа-прайм хищниц-сплетниц сегодня былого запалу уже нет, кучкуются в своем углу и жужжат что-то по-своему. Переваривают случившееся вчера, да. Завтра уже будут в норме и снова начнут круги описывать, но сегодня там внутренние разборки — Натсуми железной рукой установила порядок в прайде, приведя Мико к порядку и дисциплине. Мико в свою очередь — наводит порядок во втором круге, шипит чего-то на других девочек, рангом пониже. Там же, к моему немалому удивлению, периодически появляется и Хироши, он словно рыба-прилипала на больших хищниках — его никто не замечает.