Мы станем счастливее порознь (СИ) - "Shamal" - Страница 30

Стаса это, кажется, даже завело. Он надел презерватив и, зарычав, навис сверху, упираясь головкой члена в растянутую дырку.

— Каждое твое действие порождает сотню сексуальных фантазий, знаешь? — прошептал он мне на ухо, качнувшись вперед, но не проникая, а лишь обозначив движение.

Я заскулил, вскинул голову, чтобы посмотреть в его бесстыдные обезумевшие глаза.

— Теперь ты просто обязан подрочить при мне, лаская себя пальцами, — продолжал он издеваться, снова вжимаясь членом, создавая давление на дырку, но недостаточно сильное, чтобы проникнуть.

Я немного волновался, зная, что это будет больно, но мне все равно до звона в ушах хотелось. Да, хотелось, чтобы наконец-то было больно.

— Подрочить при тебе? — повторил я, облизывая губы. — А что еще?..

— А еще ты кончишь без рук, понял? — Стас до синяков сжал пальцами мои бедра, заставляя раздвинуть их еще сильнее, и наконец-то принялся медленно входить. Буквально сантиметр вперед, потом назад…

Он сводил меня с ума этими неторопливыми колебаниями. Я спорить не стал, позволяя ему все. Пусть играется с моим телом, пусть смотрит, как моя задница открывается для него, обхватывая член, подобно губам искусной шлюхи.

Подрочить и кончить без рук. Не одновременно, но подряд. Я понял. Записал на подкорку сознания и отложил в сторону мысли, полностью сконцентрировавшись на ощущениях.

Блять, в действительности, как оказалось, долбиться в задницу это не совсем то, что я думал. Тот наш пьяный секс, конечно, был смазанным, я плохо запомнил его, а с годами вообще произошла какая-то странная подмена воспоминаний. Порой мне казалось, что это было чувственно и нежно, а порой, что больно и грубо.

Но любая фантазия просто отсасывала по сравнению с реальными ощущениями. Трезвыми.

Стас был везде: его руки гладили мое тело, его глаза смотрели на меня с обожанием, его губы касались моих губ, и даже его член ласкал меня изнутри.

Медленный темп сменялся быстрым, сердце колотилось в груди, а дыхание сбилось, будто я бежал от стаи голодных псов.

— Не отпущу тебя, понял? — прорычал Стас, обхватив мой оставшийся без внимания член ладонью. — Даже к жене не отпущу…

Я закричал, когда он начал быстро мне надрачивать в таком идеально правильном темпе, будто чувствовал, знал, что мне нужно в этот момент.

Я распахнул глаза, глядя на нависающего надо мной Стаса. На секунду стало даже как-то жутко. Мне показалось, что он дрожит от ярости, а в льдистых глазах его не осталось ничего осознанного. Его широченные плечи, за которые я так отчаянно цеплялся руками, показались мне угрожающе огромными. Влажные волосы, упавшие на лицо, золотились в отблесках выглянувшего из-за туч солнца…

— Стас! Стас, подожди! — вскрикнул я, отталкивая его руки.

Вдруг не остановится? Вдруг продолжит, несмотря на просьбу?

От страха я зажался, боль резанула по нервам.

Взгляд его резко прояснился, будто я ему пощечину отвесил. Он резко остановился, хотя мне даже почудилось, что я вижу искры и слышу грохот, что издает несущийся на всех парах тепловоз, которого машинист вынудил остановиться, дернув стоп-кран…

— Что? Что такое? — отрывисто рявкнул он, вглядываясь в мое лицо.

— Больно, — признался я, выдыхая. — Тише, пожалуйста…

Он виновато поморщился, наклонился ниже, целуя в висок, и осторожно двинулся вперед-назад.

Не почувствовав боли и убедившись, что он не собирается снова трахать меня в полную силу, я расслабился, сжал коленями его бока и запрокинул голову, давая больше пространства для поцелуев.

Оргазм накрыл нас одновременно. Мне даже показалось, что мы дошли до пика быстрее, чем если бы продолжили в грубом темпе.

Тяжесть его тела ощущать на себе было приятно и как-то совершенно правильно, нежные поцелуи оттенялись легким жжением в натруженной дырке, а осознание, что он остановился по первому требованию, испепеляли в душе последние сомнения.

Да, это все определенно круче, чем то, что я рисовал в своей голове ранее, и наверняка круче быстрого подросткового пьяного траха…

— Ты в порядке? — вглядываясь мне в глаза, спросил Стас, осторожно вытаскивая из меня мягкий член.

Я поморщился сперва от неприятного ощущения растянутости и уязвимости, но потом улыбнулся, расслышав в голосе мужчины встревоженность.

— Все отлично, но четвертого раза я не выдержу, — прошептал я в ответ и уткнулся носом ему в плечо, пряча покрасневшее лицо.

— Выдержишь, — пообещал Стас, поднимаясь с меня. Сразу стало пусто и холодно, и я тоже поспешил сесть. Поясница немного болела, но хорошо хоть мы устроили все это непотребство не на голом паркете, а на пушистом ковре! — Я же обещал, что затрахаю тебя так, что ты имя свое забудешь?

Внутри все сладко сжалось от предвкушения, но виду я не подал. Еще чего доброго подумает, что я уже готов!

Мы приняли решение идти в душ по очереди, чтобы избежать всяких соблазнов, и уже потом, вымотанные, лежа в кровати, я вдруг вспомнил о том мальчике.

— Он отдал тебе телефон, — произнес я, натягивая на нас одеяло. — Значит, ты был у него вчера?

— Нет, он был здесь вчера, — после секундной паузы, выдавил Стас. О да, он явно не хотел говорить об этом. — А потом я подвез его домой. И забыл там телефон.

— И вы трахались? — решил уточнить я.

— Да, — Краснов обнял меня со спины и притянул к себе ближе, согревая.

— В этой квартире?

— Да.

— На этой кровати?

— Нет, на кухне.

Я нахмурился и осторожно поинтересовался:

— На диване?

— На диване, — сдержанно подтвердил Стас, ероша дыханием мои волосы. — Хочешь узнать, в какой позе, как долго, сколько раз, и что он говорил? Очень интересно?

— Вообще не интересно, — фыркнул я, затыкаясь. Действительно, хватит рвать себе душу. Никто мне не обещал хранить верность.

Правда, надолго меня не хватило. Я зачем-то спросил:

— Он хорош в постели?

Стас напрягся всем телом, буквально закаменел. Объятия стали почти грубыми, он схватил меня за плечо и повернул к себе, заставляя посмотрел в глаза.

— Я моногамен, Макс, и полжизни люблю только тебя, — холодно произнес он, до боли сжимая пальцы. — Издеваешься опять?

Я лишь отчаянно помотал головой, плотно сжимая губы. Нет, это не издевка, я просто действительно вдруг осознал, что до жути ревнив. С женой это как-то не ощущалось, зато сейчас… Нет, мне не было противно от того, что в этой кровати лежали другие парни, пачкали ладони Стаса своим семенем, а губы — поцелуями. Мне просто обидно, что они, а не я, были с ним все это время. Они, а не я…

— Дурак, — со вздохом констатировал Краснов, утыкаясь носом мне волосы. — Не думай о всяких глупостях. Просто спи.

***

— Послушайте, господин бог… — щеки коснулось обжигающее дыхание, и голос низкий, грудной, с легкой табачной хрипотцой, отозвался вибрацией в моем теле: — Как вам не скушно в облачный кисель ежедневно обмакивать раздобревшие глаза?.. — Стас прижал меня спиной к себе и сцепил в замок пальцы. Я прикрыл глаза и откинул голову ему на плечо, наслаждаясь чарующими звуками его голоса. Мне так не хватало этого тепла, этих стихов невпопад, этой его удивительной способности романтизировать каждое мгновение.

— Ты меня с ума сведешь, — прошептал я, прижимаясь к нему всем телом. Мне было плевать, что через панорамное окно нас может кто-то увидеть. Вообще плевать.

— Разве это плохо? — улыбнулся Краснов, делая шаг вперед, оттесняя меня к стеклу, так что мне пришлось упереться ладонями, чтобы не распластаться по нему, как мультяшный герой, встретивший невидимую преграду.

Хотя сейчас я бы пожелал раскрошиться, осыпаясь в его руках пылью…

Глупо, но в башке нет связных мыслей, когда объятия становятся крепче, а горячие губы касаются шеи.

Запах сигарет и неторопливые ласки слились в единый коктейль. Я судорожно выдохнул, прислушиваясь, что он там мне своим вкрадчивым голосом нашептывает. Кажется, он даже и не планировал быть услышанным, но я услышал. Не строчки стихов, нет.