Девочка, которую нельзя (СИ) - Андриевская Стася - Страница 10

— Кто? — опешила я.

— Генеральный Даймонда. Ты же о нём спрашиваешь? Вокруг него всегда дорогие тёлки вьются, но подозреваю, что это чисто для репутации. Он слишком шикарный, чтобы быть натуралом, так что… — Окинула меня оценивающим взглядом, чуть сморщила нос. — Серьёзно, прям по-дружески — не трать время. Если он даже на меня не повёлся, то уж ты-то…

— Да я не об этом! — деланно рассмеялась я, хотя внутри всё вскипело. — Просто увидела где-то название, и засело в голове.

— Мм, — с сарказмом протянула Машка. — Ну тогда это просто Даймонд-Джи. Серьёзно, не знаю, чем они занимаются, просто офис у отца в Клондайке арендует. И апартаменты там же. Кстати, бывала я как-то в его спальне, тайком, естественно. Кровать там — как стадион! Хоть групповые оргии закатывай.

— Понятно, — поспешила прикрыть тему я. — Ну ладно тогда. Пока!

— В смысле? — обалдела Маха. — А с Боссом кто гулять будет?

— Понятия не имею. Пусть он тоже возьмёт паузу.

«Клондайк» — элитный жилищный комплекс, принадлежащий группе местечковых олигархов. Я там никогда не бывала, только из рекламы знала, что расположен он в пригороде, на излучине реки. Занимает площадь более ста гектаров, и включает в себя охотничьи угодья, базу отдыха, два коттеджных посёлка, бизнес-центр с вертолётной площадкой и гранд-отель. А также рестораны, СПА, бутики и прочие блага для непростых смертных, включая частную клинику со своей станцией скорой помощи, и собственную внутреннюю службу такси. Словом, отдельный город в пригороде. И вот где-то там, в его недрах, сидит загадочный Гордеев.

Неужели он и правда гей? Мысли бредовее сложно даже представить. А вообще не важно, конечно. Главное, чтобы у него, в отличие от бедной Маши, нашлось сто тысяч взаймы. Но лучше сто пятьдесят.

Погуглила какая маршрутка идёт до Клондайка — никакая. Ближайшая автобусная остановка аж в пяти километрах от границы комплекса, а дальше либо пешком, либо местное такси вызывать. Небожители же.

По дороге к автовокзалу, откуда шёл нужный пригородный автобус, купила бутылочку кефира и самую дешёвую булку. Оставшиеся деньги приходилось тянуть, но на счёт еды я даже не парилась, знала, что, если надо, какое-то время вполне смогу перекантоваться на маковой росинке. А вот транспортные расходы пугали: туда-сюда — сотка улетела. Ещё туда-сюда — второй нету… Оставалось либо засесть на дачах и никуда не рыпаться, либо вообще везде ходить пешком, что просто не реально. Подработку надо искать. Срочно! Такую, чтоб…

От рывка поперёк рёбер аж искры в глазах вспыхнули, и вылетел из руки кефир. И только в машине, куда меня заволокли так ловко и бесшумно, что я ничего не успела понять, обнаружила, что до сих пор судорожно сжимаю в кулаке измятые остатки булки.

Забилась в запоздалом, отчаянном отпоре, наотмашь молотя сидящих по бокам от меня мужиков, но их было двое — один скрутил ноги, второй перехватил локтевым захватом шею и щёлкнул предохранителем пистолета у виска:

— Тихо.

Я замерла. Ненавидела этот звук — сухой и чёткий, как хруст переломанной кости. До тошноты помнила, как боялась отцовского оружия в глубоком детстве, и как фанатела уже лет в тринадцать, когда он учил меня стрелять. И как снова боялась и ненавидела ещё несколькими годами позже, когда он взял в привычку в любой ситуации тыкать стволом маме в лицо. На голову мне опустился тканевый мешок, и снова тычок пистолетом:

— Не рыпайся, стреляю без предупреждения.

Не знаю сколько мы ехали — показалось бесконечно долго. Руки мои связаны не были, но я так и держала их заломленными за спину, боясь лишний раз шевельнуться, потому что ствол всё ещё давил в висок. Похитители между собой не разговаривали, но по радио Шансон крутили весёлые песенки о бандитской романтике. Вместе с болтовнёй диктора и рекламой я насчитала пять таких песен, значит прошло не меньше получаса, прежде чем машина остановилась.

— Без предупреждения, — напомнил, легонько постучав стволом по голове, похититель.

Сначала вышел водила, потом тот мужик, что сидела слева от меня. Потом он вернулся — я почувствовала, как он уселся рядом, и вышел тот, что с пистолетом. Давление на висок исчезло, но я всё ещё сидела неподвижно, потому что была не одна, а мешок на голове мешал хоть как-то сориентироваться. Ну и страшно было, чего уж там. До оцепенения.

— Кто вы? — с трудом сдерживая дрожь в голосе рискнула наконец я. — Что вам нужно?

В ответ тишина, но бедра всё так же касается колено сидящего рядом.

— Мне плохо, я задыхаюсь!

В ответ опять молчание, потом шевеление — я сжалась, ожидая удара или нового щелчка предохранителя, но вместо этого с головы пополз мешок.

Зажмурилась на пару мгновений, ослеплённая светом, и повернулась к похитителю. И глупо вздрогнула от неожиданности — на меня с вечной своей непробиваемостью взирал Гордеев!

И я не успела опомниться, как бросилась ему на шею. Он нечленораздельно хмыкнул и застыл с разведёнными руками, словно не желая даже просто приобнять в ответ. Даже из вежливости.

Ну и плевать! Потому что для меня самой не было сейчас в целом мире человека, которому я была бы рада больше, чем ему! И хотя этот большой и бритый генератор проблем однозначно не заслуживал моих нежностей — именно с ним я мгновенно почувствовала себя гораздо защищённее, чем во всей своей прошлой жизни вместе взятой. И это просто чудо, что именно он…

Замерла, потому что наконец дошло.

— Ты? — Дернулась, отстраняясь, но вот теперь-то его руки сомкнулись вокруг меня железными кольцами. — Так это ты?! Ах ты… — Отчаянно затрепыхалась, но высвободиться так и не смогла. — Гад! Скотина, пусти! — И за неимением лучшего от души укусила его за подбородок.

Его хватка на мгновенье ослабла, я вырвалась и замолотила кулаками. Он перехватил руки, но я изловчилась и ударила его коленом в живот. И тут же оказалась завалена на спину и придавлена к сиденью так, что теперь не то, что брыкаться — даже вдохнуть нормально не получалось.

— Пусти… — зашипела ему в лицо, безуспешно пытаясь боднуть. — Пусти, сказала! Быстро!

— А то что?

Спокойный как удав. Мне же впору хоть реви от ярости и позора: лежу под ним с разведёнными коленями, сверкаю оголившейся сиськой в съехавшем вырезе топа и задыхаюсь от злого бессилия.

— Убью тебя, гад!

— Как?

Просверлили друг друга взглядами… И я отвернулась, покорно обмякла под ним.

— Пусти. Пожалуйста. — В горле першило от злых слёз, но упираться дальше было бесполезно: он гораздо сильнее — это раз, и мне слишком неловко от такой близости — два.

— Давай только без финтов больше, — как ни в чём не бывало кивнул он и поднялся.

Отползла от него на другой край сиденья, оправила одежду.

— Извини если вдруг больно сделал, — не глядя на меня, обронил он. — Не хотел.

— А типа, если больно не было, то всё остальное норм?

— Сама виновата.

— Чего-о-о?

Он повернулся ко мне. И опять эта изучающая задумчивость во взгляде, как тогда в клубе. Как будто мыслями он и здесь, и не здесь одновременно.

— Ну ты же не будешь отрицать, что слежка была, но ты так и не позвонила?

Я промолчала, он пожал плечами:

— Ну и какие теперь претензии? Я всего лишь показал, как это на самом деле легко — похитить средь бела дня, на глазах сотен свидетелей. Про твои дачные кушеря[2] вообще молчу. Просто рай для серийников[3] всех мастей.

— Раньше, когда подставлял, думать надо было, — огрызнулась я. — И я, конечно, не крутой и очень умный дяденька с пистолетом, но готова поспорить, что лучшая безопасность для меня — это если ты просто исчезнешь из моей жизни.

— Много ты понимаешь в безопасности, — усмехнулся он.

— Ну объясните тогда, — надулась я. — Для особо непонятливых.

— Объясняю: чем больше ты знаешь, тем хуже для тебя же. Всё. Твой алгоритм предельно прост: появилась проблема — звонишь. Остальное — не твоего ума дело.