Девочка, которую нельзя (СИ) - Андриевская Стася - Страница 15

— Куда мы едем? — На самом деле я хотела заикнуться на счёт аванса, но так и не решилась.

— В магазин. Тебе нужно шмоток прикупить.

— Но я же…

— Я видел, — перебил он. — Это всё не то.

— Ну извините! — обиделась я, и до самого города мы больше не обмолвились ни словом.

На самом деле в полученных мною инструкциях по дресс-коду… не оказалось инструкций по дресс-коду. Во всяком случае я ожидала текста с подробным описанием, но в конверте нашёлся лишь набор фоточек, больше похожих на репортаж с церемонии вручения «Оскара». Никаких тебе офисных «белый верх, тёмный низ», «юбка прикрывает колени» и «волосы в строгий пучок» Наоборот — здесь глаза разбегались от тонюсеньких лямок на голых плечах, глубоких декольте и высоких разрезов.

Благо, в местных бутиках такого не оказалось. Да я бы и не стала брать. Несмотря на некоторую растерянность, мне тогда показалось, что я поняла, что от меня требуется — соответствовать подчёркнуто-дорогой эксклюзивности приёмной Даймонда.

Но, похоже, не угадала. И когда мы подъехали к бутику вечерних платьев я окончательно в этом убедилась. В груди тут же шевельнулось что-то… непонятное. Моя новоиспечённая работа окончательно начинала походить на эскорт.

— Не понимаю, зачем это всё? — несмело упёрлась я на пороге.

Гордеев открыл передо мной дверь:

— Полчаса у тебя.

Я демонстративно закатила глазки и, обещая себе до последнего сохранять пофигистское лицо, шагнула внутрь. И как же здесь самом-то деле оказалось круто!

Меня, как говорилось в одном известном фильме, «облизывали»: сами приносили платья, сами их на меня надевали, расхваливая при этом на все лады мою фигуру, сами застёгивали ремешки очередных невесомых босоножек «а-ля два шнурка и каблучище»

Наконец, остановившись на струящемся шёлковом платье длиной в пол и с высоким разрезом по ноге спереди, я вышла из примерочной.

Гордеев окинул меня медленным, изучающим взглядом. Я с трепетом ожидала его восхищения или хотя бы просто одобрения — платье и вправду было красивым, но на строгом лице ноль эмоций. Только снова повёл взглядом снизу вверх и, бесцеремонно задержав его на декольте, полуобернулся к продавщице:

— А можно что-нибудь, чтобы, — поднес к своей груди руки с недвусмысленно растопыренными, словно держал в них по увесистой дыньке, пальцы.

У меня аж челюсть отвисла. Что? Что, блин?!

— Под это платье бельё не предусмотрено — застрекотала продавщица. — Но у вашей дамы превосходная фигура! Поверьте, редко кому, без дополнительной коррекции идут такие модели, поэтому…

— Значит, нам нужно другое платье, — перебил он. — С дополнительной коррекцией и прочим. Что-нибудь дорогое и броское. И… — снова этот жест растопыренными пальцами. — Ну вы поняли…

Минут через десять он подошёл к примерочной:

— Слав, время!

Я не ответила.

— Слышишь?

— Я в этом никуда не пойду!

Он отдёрнул шторку, и я невольно попыталась прикрыть декольте: бретели обтягивающего платья из мерцающего алого трикотажа были настолько тонкими, что, казалось, просто порвутся под весом мощнейшего пушапа! А у меня, между прочим, и свои вполне себе нормальные! Плюс драпировка на груди. Ещё губёшки алым накрасить — и вот вам полный эффект силиконовой порнозвезды.

— То, что надо, — окинув меня всё тем же внимательным, ничего не выражающим взглядом, оценил Гордеев. И, задёрнув шторку, сообщил продавщице: — Берём.

— Ты не слышишь?! — взорвалась я. — Я в этом никуда не пойду!

— Ты контракт подписала.

— Там не сказано, что я должна рядиться в блядь!

Он, кажется, вздохнул.

— Зато сказано о неустойке в размере месячной зарплаты в случае невыполнения указаний начальства, то есть меня. — Пауза, и он снова заглянул в примерочную: — Я всё объясню, просто давай не здесь?

Говорить мне с ним не хотелось вот прям совсем. И дело, если честно, не в платье — оно-то хотя и было мне непривычно, но самом деле зачётное. Просто перед глазами так и стояли растопыренные в недвусмысленном жесте пальцы Гордеева, и это был капец! Побольше ему, видите-ли, подавай… Извращенец с плёткой! Что он вообще возомнил о себе?

— Ты просто настоящих блядей не видала, Слав, — наконец нарушил он молчание, когда мы уже выехали за город. — Блядство ведь не в нарядах, оно на лбу написано, хоть ты в паранджу завернись. Нет, серьёзно, нормальное платье. И ты в нём скорее на девушку Джеймса Бонда похожа, чем на… — дёрнул бровью.

Это сравнение неожиданно улыбнуло.

— Надеюсь, мне не придётся спасать мир? С таким декольте это не очень-то удобно.

— Ну да, арбузы получились что надо.

Я задохнулась, соображая, просто ответить ему нецензурно или сразу треснуть, но Гордеев опередил:

— Ну в смысле, подходят под задачу «дорого и броско» — Глянул на меня с иронией. — Расслабься, это и есть твоя работа — сопровождать Коломойца и выглядеть при этом соответственно обстановке. Сегодня у него незапланированная встреча в казино. Доступ туда, естественно, только для своих. Ночка предстоит долгая, возможно до утра гудеть придётся, так что постарайся не парить мозг — ни себе, ни людям. Просто осмотрись, выпей пару коктейлей, попытай удачу в рулетку. Улыбайся, звезди, подсвечивай Коломойца. Всё. Это же не сложно? Тем более, что завтра будет отсыпной.

Я промолчала. Просто смотрела в окно, и думала о том, что это может, и не сложно, но… Я так долго растворялась в толпе и заметала следы вовсе не для того, чтобы появиться вдруг снова и, возможно, привлечь к себе внимание именно тех, от кого бежала. Им в подпольном казино как раз самое место.

— Что-то не так? — пытливо посмотрел на меня Гордеев.

— Нет. Просто не люблю все эти тусовки.

— Это как-то связано с твоим прошлым?

Я обмерла.

— В смысле?

— Ну ты же не думаешь, что я подпустил бы к Коломойцу не пойми кого? — пожал он плечами. — Мне не за это платят.

Зашибись. Мы ехали, ехали и наконец, приехали. Три года, блин, псу под хвост!

— Кто ты? — после долгой паузы, сумела я, наконец, взять себя в руки. — Только честно.

— Просто личный телохранитель, который хорошо знает свою работу. Не переживай, ты не представляешь для босса угрозы, поэтому твоё прошлое остаётся с тобой. Мне просто интересно что там у тебя, да как. Обычное любопытство, особенно, если твой отец действительно работал на Жагровских. — Глянул на меня искоса. — Расскажешь как-нибудь?

— Почему я должна тебе верить?

— А у тебя есть выбор?

А то! Выбор есть всегда! Например, можно выскочить на ходу из машины и попытаться исчезнуть в неизвестном направлении… бросив Верку, Семёна и учёбу.

— Если ты узнал, что я скрываюсь, то должен понимать, что мне нежелательно светиться. И тогда какого хрена, ты взял меня на работу, где моя главная задача — светиться?!

— Потому и взял, что сам же лишний раз случайно привлёк к тебе внимание. За тобой ведь теперь следят, не забыла? Считай, что меня совесть замучила. Ну и денег ты, кажется, просила.

Я вздохнула. Ну да, так-то всё складно получается.

— Кстати, на счёт денег. Мне бы не затягивать с выкупом, сам понимаешь.

— Доверься, — кивнул Гордеев. — И вообще держись поближе к Коломойцу, тогда и тебе самой нечего будет бояться.

— Он-то чем может помочь? — фыркнула я.

Гордеев не ответил, но, мне показалось, улыбнулся. Я тоже прикусила губу, сдерживая что-то тёплое в груди — понятно же, что, говоря о Коломойце, он имел в виду себя. Фактически, обещал личную защиту. И это оказалось так неожиданно волнующе!

Ближе к полуночи наша троица встретилась в круглом холле пентхауса и в полном молчании загрузилась в лифт. Гордеев в своём неизменном чёрном костюмчике держал «морду кирпичом» и был абсолютно непроницаем. Он вошёл в кабинку первым и так и остался стоять спиной к нам и лицом к дверям, которые откроются, когда приедем вниз. Ему, похоже, вообще было плевать на всё кроме работы.