Крыжовенное варенье (СИ) - Шеховцова Наталья - Страница 15

Впрочем, всех тех, кого Ольга отшила в транспорте и на улице, ей было не очень-то и жаль. «Оперативная группа», заседавшая 8 марта на кухне у Светланы Артемьевны, единодушно предположила, что «охотник за стариной» «подкараулит» Ольгу в каком-нибудь более доверительном месте, например, в телецентре. Энтузиасту, способному подбирать ключи к чужим квартирам, достать туда пропуск не составит труда…

Останкинский буфет. Всего несколько дней назад, вместе со своей детско-юношеской грезой Витькой Соловьевым она пила здесь коньяк. Но вспоминать об этом ей почему-то не хотелось. Сосредоточилась на наблюдении.

Посетителей было немного. Жанна Агалакова заскочила пропустить чашечку кофе в перерыве между выпусками новостей; группа «ВИДовцев» склонилась над столиком и что-то негромко обсуждала. Остальные были девушке незнакомы. Лысый тучный господин, поглощающий куриную ножку с таким усердием, что на лбу выступили капельки пота. Рядом с ним — немолодая, но весьма приятной наружности дама, тоже ест ножку, но без пристрастия… В углу — некто в джинсовой паре, даже пол не определяется: короткая стрижка, косметики нет, лицо немного угловатое, а черты тонкие, изящные. Сидит один. Может быть, это и есть «фанатик»?

— Приятного аппетита, Ольга Валерьевна! У вас свободно? — Генрих Ильич Гридасов, представитель спонсорской фирмы «Картопак», нарушил ее размышления.

Генрих Ильич был в «Останкино» своим человеком уже на протяжении пяти лет. «Картопак» вкладывал деньги в самые популярные игровые шоу ведущих каналов. Эмблема фирмы: кубической формы желтая коробочка, крест-накрест перевязанная алой лентой, сверху — пышный бант, — красовалась на телеэкранах постоянно.

Когда фирма Гридасова начала финансировать «Волшебный ларец», передача в одночасье «пожелтела». Все подарки участникам стали выносить в картонной упаковке с колором спонсора. Даже главный символ — сундучок с помещенным внутрь супер-призом выкрасили под золото и навесили на него алый замок, на углы надели алые же фигурные накладки. Наверное, не было на программе человека более уверенного в завтрашнем дне, чем Гридасов: менялись режиссеры, операторы, администраторы… Но спонсор оставался прежним и желтая коробочка, увенчанная красным бантом, никуда не исчезала.

— Приятного аппетита! Присаживайтесь, Генрих Ильич! — Кивнула Лобенко. Гридасов аккуратно составил с подноса на столик творожную запеканку, биточки с картофельным пюре и клюквенный кисель. Отнес поднос. Вернулся. Расстегнул пуговицы пиджака и, прилежно приподняв брючины, чтобы не нарушить тщательно отутюженные стрелки (издали казалось, будто он сам себя ущипнул за колени), присел на стул.

Х Х Х Х Х

Гридасов, по мнению Ольги, был не молод. Сам он так, разумеется, не считал. Ему было сорок восемь. Все его ровесники уже начали активно молодиться: сменили строгие деловые костюмы на демократичную «джинсу»; выписали в блокнотик сленговые словечки, приносимые детьми из школы, и не забывали в подходящий момент блеснуть их знанием; в конце концов, хотя бы завели юных любовниц. Гридасов на их фоне выглядел архаичным. Он был не то однолюбом, не то убежденным холостяком. Во всяком случае, ни близкой подружки, ни жены рядом не наблюдалось. Он все еще носил бороду и усы, отращенные «для солидности» девять лет назад, когда Генрих Ильич занимался политикой и даже состоял в руководстве какой-то партии. Возможно, и до сих пор там состоит.

Но, видимо, средств к существованию сия деятельность не дает. Ибо в 1993 году он пришел на работу в «Картопак» и занял должность менеджера отдела рекламы. Изъяснялся этот человек исключительно литературным языком, в слове «жалюзи» ставил ударение на последний слог и никогда не перенимал привычки «коренных» москвичей говорить «ехай» вместо «поезжай». За что, отчасти, его и полюбили в Останкино.

Впрочем, эта любовь была взаимной. Именно благодаря своему приверженному отношению к телевидению Генрих Ильич совершил стремительный подъем по крутой служебной лестнице. Тогда хозяева российских передач только-только научились брать деньги за демонстрацию человеческих лиц в «ящике», новичок-рекламист неприметной фирмы предложил боссу извести бешенную сумму на двадцать минут ругни в прямом эфире с Депутатом Государственной Думы. Коллеги крутили пальцем у виска:

— Это ведь бюджет нашего отдела на целый квартал!

Идея абсолютно всем показалась абсурдной. Но руководитель «Картопака» неожиданно с ней согласился. Не потому, что поверил в действенность акции, просто был амбициозным человеком. И решил, что это хороший шанс «засветиться» и «повыпендриваться» перед родственниками да знакомыми: «Ну, а затраты покрою, лишив коллектив премиальных и уволив инициатора «теледебатов» без выходного пособия».

Думовец, разумеется, никаких денег в казну канала не вносил. (Это был принцип передачи: один из участников — бесплатный, но популярный, для привлечения зрительского внимания.) Никакой финансовой ответственности за свои слова он не чувствовал и явился в студию совершенно неподготовленным. Нес что-то про удорожание товаров за счет дорогостоящей упаковки, про пагубность целлюлозно-бумажной промышленности для экологии…

Директор же «Картопака» не мог позволить себе, за собственные «бабки», выставиться дураком перед близкими, коллегами, да и перед всей страной. Поэтому к съемкам подготовился тщательно, прикупил костюмчик, сходил в парикмахерскую и устроил для сотрудников отдела рекламы блицтурнир на придумывание каверзных вопросов. Тренировка дала результат — он без труда парировал все выпады соперника: «Да, за упаковку тоже приходится платить. Но яркая коробочка не только украшает товар, но и сохраняет его целым и невредимым, — «все затраты с лихвой окупаются сокращением «неликвида»… Что же касается экологии, мы ее не портим, а сохраняем, пятьдесят процентов нашей продукции переработаны из вторсырья, то есть «макулатуры»…

Кстати пришлись выписанные на отдельный листочек красивые фразы и афоризмы по теме, — Гридасов постарался. Эфир прошел «на ура». В фирму потекли заказы. Босс не только не уволил начинающего менеджера, но и назначил его разработчиком новой PR-стратегии, потом руководителем созданного отдела по связям с общественностью и, наконец, креативным директором «Картопака».

Х Х Х Х Х

Тем временем, подсевший к Ольге Гридасов приступал к трапезе. Он вытащил бумажную салфетку из стаканчика и, за неимением льняной, разложил на коленях. Подтянул поближе биточки:

— Что это вы, Ольга Валерьевна, сегодня в одиночестве кушаете? Где ваша подруга и наш замечательный гример Верочка? — он очень смешно держал в руке нож, оттопыривая не в меру длинный мизинец почти под углом в девяносто градусов.

— Верочку вызвали на другую передачу. Ей в очередной раз придется довольствоваться кофе с малиновым рулетом, которые я отнесла в гримерку. Что же касается моего одиночества, надеюсь, вы мне его скрасите…

— Льстите, Ольга Валерьевна? Впрочем, постараюсь ваши авансы оправдать. К тому же, каюсь, подсел я к вам с корыстной целью, — Гридасов наклонился к Ольге и прошептал на ухо, — посплетничать.

Девушка слегка отстранилась:

— Вот уж не думала, что такой солидный человек, как вы, может сплетничать.

— Сплетничать любят все, моя дорогая, только многие это скрывают. К тому же, я хочу поделиться с вами не просто слухами, а достоверными данными, хотя пока и не обнародованными, — Гридасов не сводя глаз с Ольгиного лица, взял стакан с киселем, отхлебнул, утер салфеткой бороду и с достоинством выговорил. — «Волшебный ларец» снимают с эфира.

— В смысле, закрывают?

— Ну-у-у, официально… — он многозначительно выдохнул, — Пока приостанавливают выпуск, создают оперативную группу и решают, что делать дальше. Лично я предполагаю, что этой передаче попросту найдут замену.

— Ведь «Ларец» держит рейтинги уже лет семь!

— Да, но семь лет назад он в этих рейтингах был на первом месте, а сейчас — всего лишь на шестом.

— Но как же Саша Вуд?

— Он больше не будет ведущим. Собственно, — Гридасов замялся, — именно для того, чтобы его аккуратно убрать с экрана, передачу и закрывают.