Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 35

Он что думает, я поведусь на золотую цацку?

– Ире подари лучше, – подумав, советую я.

Из-за сна и настырного Филиппа я прослушал большую часть выступлений, но не сильно был огорчён.

История с моей речью получила продолжение вечером.

– Ты что там наговорил? Китай отправляет наёмников в Афганистан? Советский Союз нападёт на ФРГ? – изумил меня испорченным телефоном Виктор Николаевич на ужине.

– Всё не так было! – откусывая черничный пирог, сообщаю я. – Я вам сейчас всё подробно расскажу, только доем.

– Я запись лучше послушаю, выпросил на вечер, – угрожает мне шеф.

Через час, когда я уже переваривал пирог, валяясь на кровати и слушая новые кассеты, ко мне зашёл руководитель делегации ещё раз.

– Ну, Штыба, ну молодец! Не ожидал такого грамотного ответа на провокацию, и ведь не готовился же! У меня аж мурашки по коже пошли! – возбужденно бухтел он, лаская моё самолюбие.

– Я же говорил вам, что переврали, – не отказываюсь от похвалы я.

– Жаль, ты молод, я бы тебе уже дал рекомендацию в партию... Впрочем! Как созреешь – обращайся! – серьёзно сказал шеф, – ты же планируешь вступать в партию?

«Ну, это вряд ли, уже через пять с небольшим лет запретят КПСС, – размышлял я. – Хотя в партию, вроде, с 18-ти можно, правда, год кандидатом, и в году этак восемьдесят восьмом, в виде исключения, за особые заслуги могу и я вступить. Но не планирую».

– Обращусь, – с серьёзным видом польщённого человека сказал я.

А что мне оставалось делать? Вопрос-то риторический в данной ситуации. Вещать о событиях девяносто первого года я не готов.

Только ушёл Виктор Николаевич, как завалилась ко мне Ира и вызвала в коридор. Хоть Мишка и пытался нам освободить комнату, но Ира гневно отвергла его предложение остаться, пока они часик с Толяном-старшим погуляют.

– Чер-те чё у вас, мужиков, на уме! Они что решили, что я к тебе пришла для… гм? Я не об этом, ты скажи, чего тебе там мой Ромео сегодня говорил? Пришёл весь загадочный, с букетом роз, где нашёл их только, и подарил мне ещё ручку золотую.

– Паркер? – спросил я.

– Не знаю, что-то там написано, я не поняла. Ручка – это рука и сердце. Вернее ручка – это рука, а розы – это сердце? – фантазировала Ирка.

– Ира, а ты хотела бы с ним ребёнка завести? – отмахнулся от её бредовых идей я.

– Что! Мальчишка! Я к нему как к взрослому, – взъярилась моментально Ирина, показав, что жизнь у её мужа, будущего подкаблучника, будет тяжёлой.

– Если что, скажешь своим, что залетела, а то хрен тебе, а не Германия. У него деды на фронте погибли и воевали они не за советскую армию, как ты понимаешь. Возможно, и твои предки не в восторге будут от такого жениха.

– Дед-то уж точно, – моментально забыла свои претензии Ира, задумавшись, и добавила откровенно: – Да, надо переспать! Ты молодец, Толя! Кстати, про тебя эта мормышка немецкая спрашивала. Пользуйся, если захочешь, она в тебя втюрилась.

– Марта? – обрадовался я.

– Ирма! Марту он захотел, – засмеялась Ирина. – У той ухажёров десятка два, она на тебя и не смотрит.

– Да ну тебя к чёрту, я тебе собака что ли на кости бросаться? – возмутился я. – Да и страшная она.

– Молодая она ещё, я в её возрасте тоже была некрасивая, угловатая, а прошло три года и вот смотри, – Ирка крутанулась вокруг себя, показав чуть полноватые, но ровные и красивые ноги из под взметнувшейся юбки.

– А сколько ей? – теряя интерес, тем не менее, спросил я.

– Шестнадцать, как и тебе, зато папа – большой начальник.

Ирка ушла, а я, подумав ещё с полминуты, решил, что советские люди за связи не продаются, а я – тем более.

Надо держаться начеку, чуть не подставили меня сегодня, вышел бы вон Мишка вместо меня, хрен бы смог пояснить политику партии. И стоит учесть, что ведётся запись, думаю, кто надо будет потом анализировать.

Глава 28

В среду после обеда нас вывезли на концерт, симфонический! Тягомотина, как по мне, лучше бы по городу погулять. У начальства другое мнение, и раз мероприятие запланировано, то проведут.

Едем на автобусе, меня шеф зазвал на первое сиденье рядом с собой и пытает за вчерашнее моё выступление. Могу ли я его ещё раз повторить, но уже перед всеми на заключительном собрании?

– Надо только подкорректировать кое-что. Ты не против, если вместо концерта мы обсудим это, а я потом через Москву согласую? – предложил он.

Не против ли я? Да с превеликим удовольствием! Сидим в буфете, я пью чай из чайника, а Виктор Николаевич – кофе. Чай дешевле, его поллитра, да ещё и воды подлить можно, как выпьешь, в заварку. Что я и сделал, кстати. Шеф потратился на кофе, оно и дороже, и было его там с гулькин нос. И он ограничился всего двумя кружками, растянув их на весь разговор.

– Про биографию Амина надо вычеркнуть, а то получается, мы столько лет под боком сталиниста с фашистскими взглядами терпели? – сверившись с записями в блокноте, говорит шеф. – А вот то, что он сворачивал правительственные программы и контактировал с Пакистаном, оставим. И добавим, что закрывал совместные школы для мальчиков и девочек. Кстати, это одна из причин мятежа в Герате, тебе надо и его упомянуть, ведь не подави мы его, могли бы иметь сейчас под боком очаг войны.

… Совсем ничего не сказал про Иран и так называемую шиитскую восьмёрку, я тебе тут составил пару фраз, чтобы ты не плавал и ничего от себя не выдумывал…

… «Движения исламского сопротивления моджахедов-шиитов» достаточно для примера со стороны шиитов, а «Пешаварской семёрки» – со стороны суннитов…

… Из партий и разных группировок выделим «Наср» и «Хасбе Алла». Там этих организаций десятки сейчас, если не сотни, все щиплют потихоньку деньги от спонсоров. Воюем там с половиной мира, – вздохнул Виктор Николаевич.

Мы так увлеклись, что пропустили антракт, просидев часа три – почти всё мероприятие, но набросали основные тезисы речи.

– Ты учи пока, а я согласую на уровне Москвы, если дадут отмашку – выступишь, не дадут, то хоть сам понимать будешь, что там на самом деле происходит.

Шеф заказал себе под конец бокал вина – «Токай Асу», мне, конечно, не предложил, да я бы и отказался, хотя вино хорошее. Что-то я форму потерял, и спорт забросил совсем, только разминку по утрам делаю.

Вечером очередной плотный ужин. За то время, которое мы тут были, ни разу повара не повторились в приготовлении блюд. У меня ещё осталось пять кедровых шишек, их я и решил презентовать поварской команде. Воображение мне рисовало усатого, толстого повара в колпаке с поварёшкой в руках. Каково же было моё удивление, когда на кухне я видел трёх молодых девушек! Как выяснилось – студенток. А выяснить это было тяжело, языками они не владели. Я так понял, что в связи с наплывом гостей, мобилизовали студенток «кулинарного техникума», или как там их учебное заведение называется. Они были изумлены подарком, думаю, их никто так ещё не благодарил. Я, в основном, общался с их начальницей по имени Рожа, и рожа у неё была привлекательная – пухлые губки, весёлые со смешинкой глаза, тонкий изящный носик. Я даже почти договорился проводить её до автобуса.

– Что это она тебе показывает? – вдруг услышал я за спиной голос Катерины Константиновны.

Что показывает?… Показывала она как набивать вафельные трубочки кремом! Согнула большой и указательный палец колечком, изобразив отверстие трубочки, и тыкала в это колечко указательным пальцем правой руки. Довольно двусмысленно получилось, будто намекает на секс, а что делать, если некоторые венгерские товарищи больше никакими языками не владеют? Хотя в каком-то смысле может и владеют, как теперь проверить? Катя бдит.

Катя разговорилась с Рожей и та, конечно, пояснила ей, что она показывала. Наш руководитель сразу подобрела и стала переводить, венгерским она хорошо владеет. Общение пошло понятнее, но в разы скучнее, и вскоре я попрощался и, оставив все шишки, а чего жмотничать, ушёл спать, досадуя на бдительную Катерину.