Ну, здравствуй, перестройка! (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 28

— Налей себе в стакан, — забираю у него продукт.

— Что такое случилось с ней — не пойму. То сама липнет, то «не дам», — ворчит он, собираясь на работу, имея в виду, очевидно, Катюшу.

«Дам, но не вам», — мысленно добавляю я.

Варю к обеду рисовую кашу на молоке, потом кофе. Чудесный запах свежесваренного кофе будит, наконец, моих гостей. Я доволен как слон, девушки, вроде, тоже. Кондрат? Ну, а как же иначе? Всех счастливыми не сделаешь.

— Мы к тебе и сегодня вечером придём, — обещают девахи.

— Хоть всю жизнь живите, раз хорошие люди, — книжной фразой отвечаю я.

— Сегодня последний день работаем, завтра уезжаем, — с сожалением поясняет Эльза.

Живут они далековато отсюда, а практика у них в «фазанке» всего неделя. Не могли пораньше на чердак залезть и меня усмотреть. Собираемся. Девушки на работу, а я молоко разносить. Сегодня четыре адреса у меня, и я уже чуток запаздываю.

Прикол в том, что на улице я опять сталкиваюсь с Архаровой.

«Она снова пришла мозг выносить?» — с неудовольствием думаю я.

Девчонки прощаются со мной, оставляя меня наедине с разгневанной фурией.

— Ты смотри, а! А ещё комсомолец! До старух добрался! Да им же лет двадцать пять, не меньше! — говорит злюка.

— Тебе-то чего? Ты для этого пришла ко мне? — пытаюсь выяснить причину визита, ибо реально уже опаздываю с молоком.

— Побили Костю вчера! Из-за тебя! — как-то спокойно говорит Верка.

— Может из-за тебя? — пытаюсь уйти от ненужных мне разборок.

— Стой, куда пошёл! Я ещё не всё сказала! — возмущается малолетняя скандалистка.

— Ты по пути расскажи, мне молоко надо разносить, — поясняю я, не обращая внимания на девушку.

— Так вот! Я им сказала, что ты с ними разберёшься! — кричит в спину она.

— Оно мне надо! Я не твой парень.

— Они сказали, что вертели тебя…, — зашла с козырей Верка.

Я даже притормозил и спросил:

— Бухие?

— Да!

— А земляным червяком не называли? — меня пробил смех от такого нелепого манипулирования.

— Нет, — удивляется Верка.

Она что, Маугли не смотрела?

— Так что им передать? — пытается идти шагом за мной Архарова, но не выходит, я хожу быстрее.

— Передай, что я их тоже вертел, — отмахиваюсь я.

Разношу молоко, вроде никто ничего за опоздание не высказал мне. Остался последний адрес, туда всего два литра нужно, они у меня в бидоне. Звоню в дверь. Слышу ругань и крики за дверью, но никто не открывает. Хотел уже развернуться и уйти, но черт меня дернул позвонить ещё раз.

— Ты кто? — смотрит недобрым похмельным взглядом на меня мужик лет сорока, повыше меня ростом, кулаки… как у меня кулаки, до батиных не дотягивают.

Мужик в форме милиции, старшина. Еле сдерживаюсь от ответа «конь в пальто», и вежливо произношу, протягивая бидон:

— Я молоко принёс.

— Ах ты, сучка, говорила, бабка носит, а тут хахаль какой-то! А ну, сюда иди! — орёт он куда-то вглубь квартиры. — Стоило мне уехать на пару месяцев!

Хочется ответить адекватно, но в руках бидон и сетка с тремя банками пустыми. Да и портить бабке торговлю не хочу. Клиент же! Какой-никакой, а клиент, поэтому сразу в морду не бью, просто ставлю банки на пол.

И вовремя. Из глубины квартиры появляется женщина с уже подкрашенным левым глазом и с ребёнком лет трех на руках. Причем, такое впечатление, что ребенок ей нужен для защиты от мужа, так как малыш орёт и пытается вырваться.

Банки я поставил вовремя, в меня летит кулак мужика, но очень медленно, как Эстонская черепаха. Легко уклоняюсь, соскальзывая на ступеньку вниз.

При этом бидон, раскачиваясь, проливает часть молока на пол.

Похмельная горилла пытается ещё раз меня достать кулаком, но получает по ноге ниже колена. И резкий удар в печень от меня свободной от банок рукой. Сорванец вырывается, а женщина закрывает рот руками в ужасе. Надеюсь, испугалась она из-за меня, а то «стокгольмский синдром» — и все дела, да и всякое в семье бывает.

Глава 22

— Молоко, — протягиваю бидон женщине.

Та в каком-то забытье берёт его и уходит. Опускаюсь на корточки перед старшиной.

— Тебе добавить или всё понял?

— Ты …, тебя …! — не может продышаться парень, но не встаёт и не рыпается.

— Вот деньги, — протягивает мелочь вернувшаяся хозяйка. — Больше не приходите. Как можно живого человека так бить?

Вот же хрень! Клиентку упустил бабулину!

— А зря отказываешься, мне понравилось к тебе заходить, — не смог удержаться я, спускаясь с банками вниз.

Слышу рев гризли за спиной и придерживаю дверь подъезда. От удара дверь качнулась, но не открылась, тут я вижу идущего навстречу подполковника Архарова, и он меня заметил.

— Толя, привет! Ты откуда с банками?

Бдыщ!! Дверь, которую я уже не придерживал, открывается с размахом, и на улицу вылетает обиженный рогоносец. Ну, может, зря он на жену гонит, а может, и нет, не моё дело. Парень летит буквально кувырком под ноги подполковнику.

— Удоймиров! Мать твою за ногу, три … тебе в …, чтобы… каждый день,… а потом…, — изощрённо ругается на опешившего старшину Архаров.

— Да он молока не долил, — стоя по стойке смирно, кивает в мою сторону старшина.

— Толя, ты ему молоко продавал, что ли?

— Да! Надо проверить, откуда оно у него? Спекулирует, наверное, — пытается оправдать своё неприглядное поведение находчивый мент.

Я в первый момент от такой наглости парня даже растерялся.

— Тихо будь! Ишь, блюститель социалистической законности! От тебя несёт как из пивной бочки! — командует старший по званию и добавляет: — Своя у них корова, Толя сам и доит. Твоей жене же и помогает, на дом приносит!

На улицу выскакивает супруга, светя одним глазом, и тоже тормозит, видя почти генерала рядом с благоверным.

— Он ни в чем не виноват, — на всякий случай говорит девушка и показывает на мужа.

— Доложишь начальству о том, что я тебе замечание объявил! — не слушает её недовольный Архаров.

— Расхристанный ходит, даже не ходит, а летает по улице! — вставляю пять копеек я.

— А что у вас с глазом? — переключается Архаров на неё.

— Вот он меня ударил! — самка мента показывает на меня рукой, очевидно, покрывая мужа.

— И когда это я успел? — возмущаюсь я, так как вижу данную особу сегодня в первый раз.

— Да пять минут назад! — нагло врёт хабалка.

— Вы знаете, что положено наказание за дачу ложных показаний? У вас минимум вчерашний синяк! За пять минут он желтеть не начнёт! — ехидно утверждает Архаров.

— Ударилась я, — прячет глаза испуганная лжесвидетельница.

Незадачливая семейная парочка уходит, а меня Архаров наставляет, можно сказать, как будущий родственник:

— Самое опасное в нашей работе — это семейные разборки, а не пули бандитов. Удоймиров — хороший парень, но если не пьёт. Я, когда заведовал нашим районным угро, наказывал его уже пару раз, а сейчас, видишь, переводят меня с новым званием в Москву. Вера с мамой тут ещё поживут год, пока я там не обустроюсь. Ты заходи. Я ещё три дня дома буду.

«Вот и продавай удой Удоймировым, того и глядишь, обвинят во всех грехах», — невесело размышлял я по дороге домой. Разумеется, в гости к Архаровым я больше не ходил, а Верка, видимо, обидевшись, не тревожила меня.

Вечером Эльза пришла одна, зато всё было тихо, по-семейному. Кондрат тоже было попытался напроситься в гости, но я сказал, что он — третий лишний, а ни фига не запасной.

Девчонки-продавщицы уехали, и мне стало совсем скучно. Разве что спортивные тренировки немного развлекали. Неожиданно сошёлся с Фарановой, у той закрутилась бешеная любовь с Серегой, а я, вроде как, единственный из общих знакомых у них. Авторитет мой был незыблемым в их глазах, и я, между делом, договорился с её братом младшим, что при случае тот будет бегать и звать бабушку или отца к телефону, чтобы в район не ездить на переговорный пункт им. Обошлось мне это в мои, ставшие конкретно малыми, джинсы. Носил я аккуратно, и парень был рад даже такой обновке. Буду в Ростове, надо бы прикупить одежды, договорённость уже есть, деньги тоже.