Гарем-академия 1. Чистильщица (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 41

— Нет, — сказала она. — Я хотела сказать, что мы с Инге где-то сильно напортачили. Ты не доверяешь нам настолько, что решил и со своей стороны доверие разрушить. Видно, не надеешься, что мы опять сможем стать семьей.

— Ты о чем? — он все-таки недоверчиво поглядел на нее. — О том, что я за вашей спиной договорился о встрече?

— Это тоже плохо, но еще ничего. В жизни всякое бывает, — а это были слова отца, он любил их повторять при всяких неприятностях. Тарик тоже явно вспомнил. — Хуже всего то, — продолжила Даари, — что ты дал Инге слабительное. Ты же готовишь нам еду. Откуда нам знать теперь, что ты не положишь туда другое слабительное или снотворное? Или какое-то психотропное зелье, чтобы мы стали сговорчивее?

Тут Тарик аж приподнялся в гамаке.

— Ты серьезно считаешь, что я?.. — у него даже голос задрожал.

— Раньше мне бы и в голову такое не пришло, — сказала она. — А теперь просто не знаю.

Брат и сестра молча смотрели друг на друга.

— Я не хотел, — Тарик упал обратно в гамак. — Я просто думал, как отделаться от Инге в парке… ты что, хотела, чтобы я этих болванов в наш двор позвал? Они же не знают, где я живу!

— Они наверняка знают, где ты живешь, — возразила Даари. — И номер квартиры тоже знают.

— Ха! Держи карман шире! Я замел все следы в Сети! Даже на сайте школы нет моей фотографии! Точнее, там ошибка, там парень из соседнего класса — Таарн Рахат — подписан как Таарн Сат!

— И мои следы ты тоже замел? — спросила Даари. — И Ингины? Ты передавал драконью кровь в зоопарке, раз полиция вышла на Инге… неужели ты думаешь, что мафия глупее полиции? Так ли уж трудно проверить всех сотрудников, посмотреть, у кого есть контакты с доступом к драконьей крови, и у кого есть родственники-мальчики подходящего возраста? А когда они узнали хотя бы одно из наших имен, дальше…

Тарик, который давно уже порывался перебить ее, наконец сделал это:

— Я об этом подумал! Там есть ложные следы везде, они должны были выйти на…

— Ты опять считаешь других глупее себя, — оборвала его Даари, все еще стараясь говорить спокойно. — Ты правда думаешь, что целый преступный синдикат ссудил тебе деньги, при этом не зная, кому?

— Они принимали меня за другого! Я целую фальшивую личность создал!

— Да хоть десять! — рявкнула Даари, все-таки не выдержав. — Слушай, ты прав, что я знаю повадки мафии только по книгам и сериалам, это так! Но вот чему еще книги и сериалы меня научили — когда начинаешь иметь дела с серьезными людьми, дуй на воду! Готовь отходные маневры, начинай с малого! И главное — не гадь, где живешь, не подставляй родных!

Тарик молчал. По его лицу было видно: он понимает ошибку, он в ужасе, но упрямство не дает ему это признать, и он будет переть напролом, в надежде, что все как-нибудь исправится. Очень типично для него! Еще года в три он предпочитал городить ложь на ложь и придумывать каких-то воров, которые его отравили, вместо того, чтобы сознаться, что он в одну мордаху съел шоколадку из холодильника и у него теперь от этого болит живот.

Даари вздохнула.

— Неужели мы больше не можем доверять друг другу? — тихо спросила она. — Что я просила? Только дать мне подумать, поискать выход! Не выходить на связь с твоими деловыми партнерами, потянуть время хоть сколько-то…

— Во-первых, — хмуро, но уже без слез в голосе проговорил Тарик, — с ними так просто время не потянешь. Наоборот, они начали бы меня искать, если бы я не подавал признаков жизни. И нашли бы! Я тебе говорю, они пока не знают, кто я на самом деле и где живу, почти наверняка! Но узнали бы, если бы я пропал и они начали искать!

— Пусть так, — вздохнула Даари. — Предположим. Почему ты нам этого не сказал?

— А вы бы стали слушать?! — Тарик почти сорвался на крик. — Вы как наседки оба: прекрати то, запрещаем это! Да, риск, но ты не понимаешь: нам нужны деньги! А то так и будем прозябать в нищете до конца дней! Ведь у нас так все устроено: не выучился в молодости, не получил нормальное образование — все, пока! А мне эта твоя операция, на которую ты так рассчитываешь, закроет путь вообще к любому образованию, которое я хочу! Инге, ладно, он может со своими зверями и так возиться, но с Сетью напрямую не поработаешь, если даже принимать магию не можешь!

— Ты уже это говорил, — кивнула Даари. — Но, опять-таки, ты не поговорил со мной по этому поводу, не объяснил…

— А ты бы стала слушать? — ехидно и с обидой проговорил брат. — Нет, серьезно, стала бы? Ты же «нормальный» человек, — слово «нормальный» он буквально выплюнул. — Ты хочешь, чтобы все было «как у людей», готова довольствоваться жалкими чешуйками! Держу пари, тебе вот сейчас небось выплаты как вольнослушательнице подняли на пару тысяч эки — и тебе это кажется хорошими деньгами, да?

Даари почувствовала, как кровь прилила к щекам: Тарик как мысли ее прочел.

— При чем тут это…

— При том, дорогая сестрица! Ты боишься рисковать, и на меня это распространяешь! Но нам деньги — нужны! И тебе теперь тоже нужны, раз ты попала в Академию! Думаешь, проживешь на жалкие подачки? У тебя теперь расходов будет — мама не горюй! И пока ты еще никто, почти никаких способов легально заработать! Даже стипендии нет, я смотрел уже насчет вольнослушательниц…

«Ну точно у него запасной магфон, — поняла Даари. — Никак иначе не успел бы выяснить». А еще подумала: «И полученными от этого своего незаконного предприятия деньгами он правда планировал делиться с нами, не врет. Он действительно нас любит. Просто показывает это нелепо».

— Да, я боюсь рисковать! — воскликнула она. — Но теперь, благодаря тебе, придется! Ты сам меня поставил в такое положение — и я не хочу, чтобы мне прилетел удар с тыла! Твое предприятие не просто опасно для тебя лично, оно опасно и для меня!

— Я тебе уже сказал, никто бы в жизни на меня не вышел!

Даари сжала зубы.

— Ты считаешь себя умнее обычной полиции? — медленно и четко проговорила она. — Возможно. А как насчет службы безопасности дворца и Сиары Салагон? Ведь она может лично полезть проверять, если заподозрит, что у новенькой вольнослушательницы как-то слишком много денег непонятно откуда! А как насчет службы внутреннего аудита? А как насчет личных служб безопасности кланов, которые начнут под меня копать, если я хоть сколько-то высоко поднимусь в Академии? Да блин, если я хотя бы стану обычной судьей, под меня и то копать будут! Об этом ты не подумал?

По лицу Тарика сделалось ясно, что и правда не подумал, хотя он тут же попытался скрыть эту реакцию.

— Все равно уже поздно, — хмуро сказал он. — Ты рассуждаешь так, будто из этого можно выпутаться. Но без потерь уже никак. А потери мы не можем себе позволить.

— А ты заблуждаешься, если думаешь, что в конце этого дела тебя ждет что-то кроме тюрьмы или могилы, — возразила Даари.

— А это мы посмотрим.

— Не желаю смотреть!

— Придется смотреть! У тебя нет другого выхода.

— В том-то и дело, милый братишка, что выход я придумала, — Даари глубоко вздохнула. — Ты повторяешь ту же ошибку — опять считаешь других дураками. Да, я не умею так быстро думать, как ты. Да, я осторожнее. Но это вовсе не значит, что я дура. И вот что я понимаю кристально ясно…

Она набрала поглубже воздуха в грудь. Тарик смотрел на нее очень внимательно, постаравшись сделать свое лицо максимально невыразительным — но Даари чувствовала, что на самом деле там тот еще бурлящий котел из вины, уязвленной гордости, обиды, любви, нечистой совести и попыток ее успокоить. От того, что она скажет сейчас и как поставит себя, зависят ее взаимоотношения с братом — а может, и будущее семьи, и будущее самой Даари. Кто знает, может быть, даже ее жизнь. В смысле, физическое существование.

— Я буду делать карьеру в Академии, а потом, наверное, в гареме, — произнесла Даари. — Я прикидывала, не удастся ли отсидеться в углу — нет, не удастся. Выбор только в том, пробовать ли самой за себя сражаться, или быть инструментом в чужих руках… — Даари подумала, что на самом деле она могла бы согласиться и на положение инструмента — только надо найти подходящие руки. Те, что заботятся о своих вещах. Однако Тарику говорить это не стала, тот подумал бы, что она осторожная клуша… и был бы прав, но Даари не видела ничего плохого в том, чтобы быть осторожной клушей. Вслух же она продолжила: — В любом случае, соскочить уже не выйдет. Все мигом припомнят, что я совершила преступление, которое карается пожизненным, — тут Тарик побледнел. — А значит, только вперед и вверх. И мне придется сталкиваться со всякими… интригами, — она произнесла это слово неуверенно: оно звучало как-то… то ли по-детски, то ли в самом деле как из сериала. Где она, Дайки Сат, а где интриги! — А в таких делах бывает два вида ловушек. Одна — когда враги создают ситуацию, где тебе приходится нарушить закон, чтобы тебя на этом поймать. В такие ловушки можно не попадать. Но вторые — это когда враг просто узнал, что ты уже что-то там левое делаешь, по собственному почину, и вывел тебя на чистую воду! И вот тут ничего не сделаешь, никак не защитишься — закон-то уже нарушен, все, ты уже попал! Я не хочу начинать свою карьеру с такой дырой, при том что не я эту дыру создала и контролировать не могу!