Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая

– Неужели вы действительно считаете, что поступили правильно? Сначала вы устроили давление на компанию Мурсаева. А потом, воспользовавшись его убийством, завладели контрольным пакетом акций.

– Не нужно демагогии, – поморщился Сушков, – компания погибала, а мы ее спасли. И сейчас спасаем.

– Я знаю, как вы спасаете. Чтобы окончательно подтолкнуть компанию к гибели и купить ее акции по дешевке, вы даже организовали письмо Гаврилова в «Прометей» с извещением о прекращении поставок нефти. Передали приказ через Мясникова, чтобы это письмо было немедленно отправлено. Разве не так?

– Хватит, – разозлился Сушков, – все это одни слова. Никаких доказательств.

– Письмо существует. И это письмо неизвестно даже президенту Северной компании и губернатору, – возразил Дронго, – они ведь могут узнать и заинтересоваться. Почему Гаврилов без их согласия отправил такое письмо? Тем более что они имели с «Прометея» десять процентов от прокачки нефти.

– Они и сейчас будут иметь свои проценты, – насмешливо заметил Сушков, – поэтому не станут особенно суетиться, доказывая вашу правоту.

– Вы еще забыли про Кобаева. Вы ведь лично звонили ему, чтобы он продал свои акции.

– Звонил. И по-дружески просил продать нам акции. Вы напрасно перечисляете мне все мои шаги. Все, что я делал, сделано в рамках наших законов. Я вообще законопослушный гражданин. А ваш визит ко мне и вся эта демагогия немного попахивают шантажом. Вам разве не ясно, что вы ничего не получите?

– А мне ничего и не нужно, – возразил Дронго, – вы правы. Формально вы не нарушали закон. Если не считать того факта, что несколько сотрудников безопасности ОНК поймали и несколько раз надавали по шее Павлу Головину.

– Кто это такой? – удивился Сушков. – Я впервые о нем слышу.

– Верно. Поэтому я и говорю, что юридически у вас безупречная позиция. Только вы все равно вор, Сушков. Вор и непорядочный человек. Вы ведь прекрасно знали, что «Прометей» отчисляет часть прибыли губернатору не за красивые глаза. Неучтенная нефть шла из Северной компании в «Прометей» и прокачивалась дальше за границу. А это уже воровство. И ваши методы против «Прометея» тоже крайне сомнительны. Вы вынудили Кобаева продать свои акции, обманом завладели контрольным пакетом, выкупив еще двадцать пять процентов и не давая возможности «Прометею» самому выкупить эти акции, хотя у этой компании была такая возможность.

– Вы меня еще будете оскорблять, – показал крупные зубы Сушков, усмехаясь, – неужели вы думаете, что Ивашов, который заменил Мурсаева, не понимал, что мы делаем? Конечно, понимал. Он отговаривал Мурсаева от конфронтации с нами, предлагал уступить нам эти акции за очень приличную цену. Но погибший был упрям как осел. Он не хотел уступать. А когда мы его обложили, придумал свой выход. Думаете, Мурсаев был ангелом? Ничего подобного. Он продал свои двадцать пять процентов акций, которые у него оставались, британской нефтяной компании. И в Париже с ним рассчитались за эти акции. Каждый пользуется моментом. Мурсаев хотел привезти эти деньги, чтобы выкупить свои акции в российском банке. Но у него не получилось. Так кто из нас хуже? Мы, которые оставили эту компанию в России, или погибший, который хотел продать российское добро иностранцам?

Кружков взглянул на Дронго. От обиды за своего старшего товарища он даже засопел. Но Дронго неожиданно улыбнулся.

– Вы еще и патриот, Сушков. Поздравляю. Знаете, что сказал по этому поводу великий русский писатель Салтыков-Щедрин? Если кто-то начал говорить о патриотизме и любви к родине, значит, проворовался совсем. Я постараюсь, чтобы о ваших методах стало известно всем. Надеюсь, что это выбьет вас из состояния душевного равновесия. И не стоит подсылать ко мне убийц. Зная, с каким человеком имею дело, я заранее подготовил письма в крупнейшие газеты страны. До свидания, – Дронго поднялся. Поднялся и Леонид.

– Ах ты... – пробормотал Сушков, не вставая, – тоже мне Дон Кихот нашелся на мою голову. У вас ничего не выйдет! – закричал он им вслед.

Когда Дронго и Кружков сели в машину, Леонид посмотрел на своего наставника и спросил:

– Значит, Сушков не посылал убийц?

– Нет, – мрачно ответил Дронго, – не посылал.

– А я думал, что это он.

– Такие люди обычно не нанимают убийц, – объяснил Дронго, – в их распоряжении много других способов расправиться с неугодными. Поэтому я с самого начала не очень верил в убийц, подосланных Сушковым. Но он, сам того не подозревая, рассказал мне много интересного. Теперь остается все проверить.

Они приехали домой, и Дронго сел к своему компьютеру. Кружков, стараясь не мешать, устроился на диване.

– Посмотрим, посмотрим, – бормотал Дронго, работая на компьютере. Затем он поднял голову и словно сейчас вспомнил про Леонида.

– Иди сюда, – сказал он, – бери стул и садись. Садись рядом и наблюдай. Как ты думаешь, что я сейчас делаю?

– Работаете на компьютере, – улыбнулся Кружков.

– Очень хороший ответ, – с сарказмом заметил Дронго, – как, по-твоему, что я сейчас ищу?

– Не знаю.

– Убийца, который прилетел в Амстердам, должен был вылететь из Москвы. Он же не мог ждать нас именно в Амстердаме. И вообще он не знал, в каком городе Западной Европы прячется Сафиев.

– Вы думаете, что он полетел вместе с вами?

– Нет, не думаю. Убийца не должен быть таким идиотом. Он должен был вылететь раньше нас. Вот теперь я и проверяю, кто именно вылетал в Амстердам другими авиакомпаниями. Если найду знакомую фамилию, значит, все в порядке. А если не найду, проверю тех, кто вернулся через несколько дней. Или в один день, купив билет туда и обратно.

– А если он взял билет с открытой датой, – удивился Кружков, – или вообще в одну сторону? Как вы узнаете?

– В одну сторону билеты в Москве западные компании не продают, – заметил Дронго, – иначе пограничники в западных странах могут не пропустить пассажира в Шенгенскую зону. Ну а как я узнаю, кто именно полетел в Амстердам? Это довольно просто. Я проверяю не всех подряд. Особое внимание нужно обратить на дату заказа и дату покупки. Вот здесь они указаны, – показал Дронго, – если неизвестный узнал о местонахождении Сафиева вместе с нами, а я в этом уверен, так как мне об этом сообщил комиссар Брюлей, то тогда нужно проверить только тех, кто заказал и выкупил билет в последний день. За несколько часов до вылета. Вот их списки я сейчас и смотрю. Таких людей не может быть много. Один человек, двое, трое. Из Москвы нельзя так просто выехать в Шенгенскую зону, решив взять билет за несколько часов. Для этого нужно иметь визу и заказать заранее билет. Остается проверить, сколько человек внезапно решили именно вчера утром лететь в Амстердам. Или позавчера ночью. Теперь понял?

Он проверял все компании, осуществляющие полеты в сторону Амстердама. Даже те, что предлагали добраться в столицу Голландии с пересадками. Через Хельсинки, через Франкфурт, через Лондон, через Стамбул... через... через... через...

– Стоп, – громко сказал Дронго не веря своим глазам. Он выделил фамилию и показал ее Леониду.

– Он вылетел поздно ночью, – задумчиво сказал Дронго, – ты видишь, как он придумал. Сначала в Киев, оттуда рано утром в Амстердам. – На экране четко высвечивались фамилия и имя вылетевшего – «МЕХТИ САМЕДОВ».

– Он ведь пропал несколько месяцев назад, – изумленно выдавил Леонид. – Как видишь, не пропал. И выходит, Мальгасаров действительно знал об этом, если так и не написал рядом с его фамилией слово «выбыл».

– Значит, он убийца? – Кружков с шумом выдохнул воздух. – Это он убил Салима Мурсаева? И всех остальных? Но откуда он узнал об Амстердаме? Может, он подслушивал телефоны Мурсаевой? Может, он был ее знакомым, любовником?

– У тебя буйная фантазия, – улыбнулся Дронго, – но в любом случае мы скоро все узнаем. Сегодня вечером. Осталось не так много времени. Мне только нужно сделать несколько звонков.

В половине седьмого они подъехали к клубу «Орфей». На улице их уже ждала Линовицкая. Дронго подошел к ней.

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая