Книжный мотылек. Предубеждение (СИ) - Смайлер Ольга "Улыбающаяся" - Страница 10

И тут я с откровенным удивлением поняла, что странная интонация в голосе Рауля не что иное, как смущение! Впервые на моей памяти мужчина не только спрашивал разрешения на то, чтобы снять с себя не самый интимный предмет одежды, но и смущался при этом! Это был волнующий, новый опыт.

Рауль замолчал, напряженно глядя на меня, и я, наконец, сообразила, что он ждет моего ответа.

— О да, конечно! — Тут же согласилась я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучало чрезмерного энтузиазма.

Помнится, в конце второго курса, спихнув экзамен по Мировой Художественной Культуре, стоивший нам пота, крови и седых волос, мы всем потоком отправились праздновать это событие. Праздновать решили, как взрослые девочки, забронировав столики в скандально известном на Изначальной клубе «Волк и семеро козлят». Клуб славился мужским стриптизом, кроме того, всем посетительницам на входе выдавали бокал шампанского. Говорят, что с молчаливого одобрения хозяев, в бесплатное шампанское добавляли маленькие веселые таблетки, но я не могу ничего сказать ни за, ни против этой версии — в тот день Линка, то ли специально, то ли нечаянно, толкнула меня под локоть, и содержимое моего бокала выплеснулось ей на платье.

Так вот… Я могу сказать, что ни ужимки всех семерых тамошних «козликов», ни актерское мастерство «Волка», бывшего апофеозом шоу, не вызвали у меня того трепета, с которымя сейчас смотрела на то, как Рауль стягивает с себя фрак.

Фрак поддавался плохо. Сшитый по фигуре, он сдавал свои позиции весьма неохотно, и мистеру Файну приходилось прилагать определенные усилия. И все же — это было настолько волнительное зрелище, что я совершенно позабыла, что мы на лодке посреди озера, и я боюсь. Когда фрак, наконец, капитулировал, мистер Файн аккуратно сложил его и пристроил на корзину для пикников.

— Ну, мисс Дюбо, — в глазах Рауля плясали смешинки. — В какую сторону вы предпочитаете плыть?

Усадебный пруд был не слишком большим — он прекрасно просматривался весь целиком из беседки, где сейчас собирался чайный клуб тетушки.

— Полагаюсь на вас, мистер Файн, — отозвалась я. — Вы капитан этого судна, так что и принимать решения надлежит именно вам.

— Тогда мы будем плавать кругами. — Слегка пожал плечами мой собеседник. — До тех пор, пока не укачает либо нас, либо наблюдающих за нами дам.

Я заерзала на своей скамейке, стараясь принять красивую позу и неожиданно почувствовав сожаление, что у меня нет с собой кружевного зонтика. Рауль, терпеливо дождавшись окончания моих маневров, плавным движением стронул лодку с места.

Мы почти не говорили: мистер Файн греб уверенными, сильными движениями, а я попеременно то смотрела на него, то, поймав себя в очередной раз за неприлично долгим разглядыванием, переводила взгляд на воду за бортом. Тонкая сорочка Рауля плотно облегала его плечи, и при каждом движении обрисовывала бугрящиеся мышцы. От Мика я знала, что в детстве, после очередной драки, в которой Раулю расквасили нос и выбили один из молочных зубов, его бабушка в отчаянии выписала для него преподавателя по боевым искусствам. Обидчики Рауля быстро оставили его в покое, как только он научился давать сдачи, но прекратить занятия мистер Файн не захотел. Он и теперь, несмотря на всю занятость, следил за своей физической формой — Мик украдкой сообщил мне, что мышцы у Рауля «самые настоящие, не то что у этих… которые всякую спортивную гадость жрут», и я склонна была ему верить.

— Мисс Дюбо, — окликнул меня Рауль, выдергивая из моих мыслей. — Вы так странно на меня смотрите — у меня что-то не в порядке с лицом?

Откровенно признаться в том, что разглядывая полностью одетого Рауля я испытываю не только эстетическое удовольствие, было немыслимо, но мистер Файн самой постановкой вопроса весьма удачно подсказал мне выход из положения.

— Боюсь, что да, — вздохнула я. — Видите ли, на днях я нашла в библиотеке весьма любопытное издание и теперь знаю, что вы храните страшную тайну!

— Вот как? — Мистер Файн был озадачен. — Могу я узнать, что же это было за издание?

— Ни за что не догадаетесь! — Поддразнила я его.

— Я готов сразу же сдаться на вашу милость, — Рауль бросил весла и поднял руки в жесте капитуляции. — Надеюсь, вы будете снисходительны к бедному пленнику.

Я фыркнула, что должно было означать: «Вот еще», однако Рауль, снова взявшийся за весла, смотрел на меня с неподдельным интересом.

— Это был старый Дербетт. — Призналась я. — Откройте мне страшную тайну, мистер Файн — куда вы девали ваши милые веснушки?

Эффект превзошел все мои ожидания — на обычно невозмутимом лице Рауля я увидела целый фейрверк разнообразных эмоций.

— Так вы находите, что они были милыми? — С вежливым удивлением уточнил мистер Файн.

— Да. Судя по портрету вы были очаровательным подростком, — совершенно честно ответила я.

— Жаль, что тогдашнее мое окружение не разделяло вашу точку зрения. — Рауль сделал еще несколько гребков в молчании, потом неожиданно взглянул мне прямо в глаза. — Поэтому веснушки я вывел. Это не было больно или неприятно, заняло не так много времени и сильно облегчило мне жизнь в Тауссете. Но, знаете, мисс Дюбо… Теперь мне кажется, что я сделал это напрасно.

Дальше мистер Файн греб молча, я тоже не торопилась нарушить молчание. Мне казалось, что Раулю, так же как и мне, надо было обдумать неожиданную легкость, с которой мы оба нарушили существовавшую между нами дистанцию и то, что он позволил себе немного откровенности. К счастью, болтаться на лодке посреди пруда нам пришлось недолго: дамы из чайного клуба, так поэтично расположившиеся в беседке, вскоре были вынуждены сдать свои позиции и перебраться в закрытое помещение. При всей теплоте «бабьего лета», стоящего на дворе, сидеть на улице было весьма прохладно.

Тетушка весьма красноречивыми жестами потребовала, чтобы мы возвращались к причалу. Я почти не удивилась, когда убедившись, что старший садовник крепко держит лодку у мостков, мистер Файн ловко обхватив мою талию, переставил меня из лодки на причал — кажется, это начало входить у него в привычку. Баронесса, посетовав на обманчивую погоду, засобиралась домой, за ней потянулись остальные дамы, и вскоре мы с тетушкой остались вдвоем. Отказавшись от обеда, я поднялась в свою комнату — до отъезда Рауля мы не сказали друг другу и десятка слов, и все же я пребывала в смятении.

Как и предсказывала тетушка, «бабье лето» кончилось внезапно. Казалось, еще вчера солнце золотило опавшую листву, а уже сегодня небо заволокло тучами. Утра стали серыми и промозглыми. В поместье включили отопление, а в гостиной на первом этаже, в той самой, где мы время от времени смотрели мелодрамы, разожгли огромный камин. Время от времени за окном принимался накрапывать мелкий дождик, а для того, чтобы выйти на улицу, спенсера уже было недостаточно. Воздушные платья отправились в ссылку в дальний угол гардеробной. Теплые платья с длинными рукавами, пальто, многочисленные шарфики, ботиночки на невысоком устойчивом каблучке — осенний гардероб был не менее красивым, но все же навевал на меня грусть. К моему огромному сожалению, от прогулок по утрам пришлось отказаться. С другой стороны — сырость и серость за окном, танец живого огня в камине и весьма удобные диваны и козетки в «каминной» гостиной были идеальными декорациями для хорошей книги. Причем книги я выбирала из старой, проверенной временем, доколониальной классики — ее персонажи и события как нельзя лучше вписывались в декорации Мейфера. Настроение у меня в эти дни было странное — то ли наконец наступившая осень вгоняла меня в меланхолию, то сентиментальные романы сыграли свою роль. Я начала замечать, что жду появления мистера Файна, и радуюсь нашим встречам.

Через пару недель, утром воскресенья, баронесса, нагрянувшая сразу после завтрака, увезла нас в Остинвилль за покупками. Лететь решили на флае баронессы, тем более, что после прогулки по магазинам мы собирались пообедать в её доме. Вдосталь набродившись по лавочкам, модным магазинчикам и павильонам мы выпили кофе с пирожными в модной в этом сезоне кофейне и отправились домой к баронессе — рассматривать добычу. Когда после раннего обеда каждая пара перчаток, кружевной воротничок, цветы и ленты для шляпок, и прочие милые мелочи были вдосталь обсуждены и рассмотрены во всех подробностях, мы с тетушкой засобирались домой. С Раулем, толькоприбывшим из Веллингтона, мы столкнулись у входной двери. Он был взъерошен, слегка перепачкан, а увидев нас с тетушкой забеспокоился, и, как мне показалось, тихонько выругался.