Гарем-академия 2. Судья (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 11

Конечно, Даари ужасно испереживалась и тут же бросилась звонить младшему брату. Еле дозвонилась, а в благодарность за свое беспокойство получила отповедь, что Тарик задержался на работе — то бишь в лаборатории "Змея и аист". Даари накричала на него, потребовала немедленно возвращаться и сказала, что поговорит с его начальством. Мол, она его официальный опекун и не потерпит.

Тарик вернулся и устроил ей скандал — мол, она вставляет ему палки в колеса, не дает развиваться и он прекрасно бы поужинал в лаборатории и доехал бы домой на такси, финансы ему позволяют.

Тогда поспорили еще и на тему финансов: Даари припомнила, что, как опекун, она еще и распоряжается его официальным доходом, так что не позволит ему спускать этот доход на всякие излишества, пока Тарик не достигнет совершеннолетия. Тарик вскипел еще сильнее и заявил, что специалист по финансам из нее фиговый и он сам решит, как вложить свои деньги, когда их наберется достаточно для привлекательных инвестиций. Даари сказала, что, может, и фиговый, но хотя бы в незаконные сделки с ОПГ не лезет, и очень надеется, что у Тарика с возрастом появится хоть немного здравого смысла в пару к интеллекту, а пока поневоле ей придется играть эту роль. После чего Тарик ушел в комнату, хлопнув дверью.

В общем, поговорили…

И Даари в итоге опять не отдохнула, не выспалась и вдобавок в глубине души переживала, что, возможно, и в самом деле была слишком резка с братом. Если бы не внезапная контрольная, она бы в сотый раз повторяла про себя: "Вот выйдет Инге из больницы, заставлю его официально переоформить опекунство, сама съеду в общагу и умою руки — занимайтесь без меня как знаете!"

Госпожа Вейкат дала на ответ всего четверть часа, потом собрала листовки.

— Ну конечно, — презрительно сощурилась она, — удержать в голове основы моего предмета — это слишком для госпожей адепток, чьи головы забиты исключительно высокой магией!

В таком духе она разорялась минут пять, потом начала критиковать каждую отдельную работу, причем придиралась даже к почерку. Дошла очередь и до листочка Даари — последним. Видно, госпожа Вейкат как-то незаметно его переложила, потому что Даари уже успела отвоевать себе стол в середине кабинета, а не в начале и в конце.

— М-да, — сказала она, — вот тут совершенно очевидно, что человек пришел с улицы, не потрудился ознакомиться с материалом и еще на что-то надеется!

Даари сидела молча: к издевательствам такого рода она успела привыкнуть.

— Ну что ж, — госпожа Вейкат улыбнулась довольной улыбкой крокодила. — Что ж, я не откажусь еще раз повторить то, что я говорила в начале года…

Она вздохнула, прикрыла на секунду глаза, словно вспоминая текст, потом широко распахнула их и начала:

— Вы, госпожи мои, возможно, думаете, что если предмет преподается половину стандартной продолжительности курса, то есть стоит в расписании только по четным неделям, это означает, что он неважен. Нет! Вы максимально далеки от истины, если предполагаете подобное. Этот предмет имеет огромную важность, настолько, что он является одним из столпов всего академического курса обучения. И поэтому ученый совет Академии нашел возможность познакомить адепток с ним как можно раньше, с самого первого триместра, когда у вас максимум образовательных предметов и вы еще не вышли даже за пределы школьной программы! Именно поэтому — и только поэтому! — мы встречаемся не каждую неделю, — она снисходительно улыбнулась. — И не каждый триместр. В конце осени вводная часть будет закончена и мы расстанемся с вами до следующего года. Но те, кто не получит у меня зачет в этом триместре, могут не рассчитывать на то, что перейдут на следующий курс.

“Что?!” — подумала Даари.

Она понятия не имела, что ее судьба о переходе или не переходе на следующий курс будет решаться меньше чем через месяц!

— Да, — теперь госпожа Вейкат смотрела прицельно на Даари. — Вот вы, например… барышня Сат, не так ли? Встаньте-встаньте.

Даари медленно поднялась, предчувствуя очередное унижение… Да ладно бы унижение, прорвемся! А вот если….

Она не могла сформулировать точно, чего она боится, но тут случилось именно это:

— Вы перевелись к нам в середине триместра и, конечно же, не в курсе основного принципа дипломатии, который гласит: успешные переговоры можно вести только с позиции силы! Вот у меня сильная позиция — я считаю, что вы не сдадите мой предмет и имею необходимые полномочия, чтобы внести вас в список на отчисление. Убедите меня этого не делать.

По самодовольному выражению ее лица, по тону голоса Даари поняла: все. Каюк. Эта не убедится. Она не забыла, что Даари обнаружила ее нарушение…

— Предположим, у меня есть на вас компромат… — проговорила Даари. — Это разве не позиция силы?

— Зависит от возраста и величины компромата, — хмыкнула госпожа Вейкат. — Что-нибудь с давностью более двадцати лет? Нереально.

"И все-таки своей репутацией по крайней мере у госпожи Ламарраны ты дорожишь…" — подумала Даари.

Но она сама понимала, что это мелко: бесполезно обвинять преподавательницу в том, что та когда-то давно сжульничала на мелкой проходной дуэли (Даари мельком тогда еще понадеялась, что дуэль какая-то важная, турнирная, но нет: судя по ее номеру, то был обычный учебный бой, из числа обязательных для адепток с самого первого курса… к счастью, самой Даари как вольнослушательнице в таких не нужно было участвовать). Другое дело, если та адептка понесла серьезный урон… может, разыскать ее? Вдруг она до сих пор помнит госпожу Вейкат и желает отомстить?

Но вслух Даари этого не сказала. Тем более, что у нее тут же появилось нехорошее предчувствие, что никакого долговременного урона не было и что та женщина после стольких лет не захочет связываться, даже если Даари ее и разыщет. Или не захочет разговаривать с простолюдинкой-вольнослушательницей. Или вообще уже умерла, и теперь совсем-совсем ничего не докажешь.

— Я ведь говорила только гипотетически, — сказала Даари. — Еще я могла бы обвинить вас в предвзятости и потребовать переэкзаменовки…

— Могли бы, — кивнула госпожа Вейкат. — Но могу вам сказать, что в этом заведении комиссию пройти значительно труднее, чем одного преподавателя!

— Тогда, надо полагать, мне придется просто очень усердно учиться и сразить вас своими знаниями, — ответила Даари, изо всех сил сдерживая бешенство.

— Дипломатия — это отнюдь не только знания, — наставительным тоном произнесла госпожа Вейкат, как будто не она буквально пять минут назад подчеркивала важность зубрежки. — Это еще ваш внутренний настрой, ваше умение чувствовать ситуацию и собеседника… и главное — ваш личный вес! Без веса, репутации четкой демонстрации силы любые переговоры обречены на неудачу, — она продолжила ухмыляться. — Попробуйте мне доказать обратное. Делом, разумеется.

Руки Даари бессильно сжались. Она наизусть знала "Правила и положения" и "Устав" Академии, причем учила его совсем недавно, так что все эти пункты и подпункты были свежи в памяти. Там были статьи, предусматривающие наказание преподавательниц за предвзятость и нарочитое гнобление адепток — "создание невыносимых условий для обучения и ненадлежащее исполнение должностных обязанностей в отношении отдельных лиц". Но Даари уже видела, как госпожа Вейкат отпирается перед какой-нибудь комиссией из Академического начальства: "Я всего лишь предложила адептке учебную проблему и использовала хорошо зарекомендовавшую себя методику преподавания через приближение материала к личной ситуации адептки! Не моя вина, что она плохо усвоила материал".

— Спасибо, что просветили неразумную, — Даари поклонилась, снова неуместно переходя на высокий регистр. С ней это случалось последнее время от расстройства.

Но в этот раз вышло как надо: госпожа Вейкат сморщилась, почуяв язвительность, а сделать замечание не могла — номинально Даари ответила абсолютно корректно.

Но последнее слово, конечно, все равно осталось за преподавательницей.