Азраиль. Сквозь Небеса. Том 3 - Магарыч Григорий - Страница 12

— Что... ты с-сказал? — буквально выплюнул он. — Послушай, не знаю, что ты о себе вообразил, но ты, похоже, ещё не понял, что перед тобой не один из жалких мелких аристократ, а наследный принц Англии, сын Людвига Грациуса, подлинный аристократ в таком поколении, которое...

Ну, разумеется. Это уже было давно очевидно. Помню этого парня из прошлого — типичный король-тряпка, об которого вытирали ноги все, кому не лень. Общество этого самонадеянного аристократа было явно неприятно Софии, но она сейчас терпела его замашки, вопреки своим привычкам.

Кем ещё он мог быть, как не парнем, место которого я так стремительно занял?

— Барбара Грациус так и не смогла воспитать в тебе манеры, Филипп, — я расстроенно покачал головой, цокая. — Есть рамки приличия. И я никогда не поверю, что твоя мать не говорила о них своему отпрыску... а теперь, когда ты уже сделал то, чего не должен был себе позволять, напоминать об этом поздно.

Я хрустнул пальцами рук. А Филипп... да, он поистине был удивлён моими «обширными» знаниями. Челюсть его чуть отвисла, а глаза забегали по моему лицу. Нет, ошибки быть не может, в английском Королевстве только одна «рыжая» династия. И передо мной как раз-таки один из её представителей.

Сейчас он принц, однако через лет двадцать будет главенствовать всей Англией.

— Откуда... — протянул он, проглотив остаток фразы. Лицо принца краснело всё больше и больше, как спелый Натраж, растущий в Насгардских садах.

Я вновь повернулся к Софии и изысканно наклонил голову.

— Увы, мне не догнать количеством титулов и званий вашего поклонника; я всего-навсего скромный ученик Альтара Блэка, — соврал я невозмутимо. — Ученик человека, который только что подвергся унизительной пощёчине и пинку в грудь на глазах у всех уважаемых мной людей.

Повисла тягостная, драматическая пауза. Одни из присутствующих с удивлением разглядывали меня, гадая, как я могу быть «всего лишь скромным учеником»; другие — с напряжением вглядывались в стонущего Альтара.

Размашистый удар Филиппа Грациуса, целивший в моё лицо, завис в сантиметре от моей щеки. Это именно то, что было нужно для восстановления имиджа ордена. Он ударил первый, я же... держал его за запястье и задумчиво смотрел в его глаза.

Япония, цыгане, элитные рода, Совет семи Богов и прочие объединения, готовые разорвать меня на части. Итак, добавим к этому сброду ещё и Королевство Англии, чтоб оно в Аду горело.

— ...я заставлю тебя извиниться за...

Не тратя времени на слова, я ударил в ответ — наотмашь, совершенно тем же ударом, который испытал на себе Альтар Блэк.

Звук пощёчины волной прокатился по открытому пространству, резкий, как выстрел.

Следующим звуком стал утробный стон принца, в грудь которого вылетело колено. От моего удара парень попятился назад и, уткнувшись спиной в красивую, украшенную капителью колонну, со стоном сполз на землю.

Хрипя и беспомощно суча рукой по полу, он пытался встать. А я глядел на Альтара, который только-только сумел подняться — и то с помощью Бори.

Вот и пригодился.

— Это нормально?

— Бедняки совсем разбушевались...

— А почему этот изверг до сих пор на свободе? — шёпот опешившей «публики» не заставил себя ждать.

Удар будто стал сигналом к старту — слуги, знатные гости, их отпрыски и охрана, до того застывшие на своих местах, отмерли и зашагали по территории; кто-то направился к упавшему аристократу; кто-то — внутрь здания.

И теперь, когда я взял за руку Софию, она ещё больше занервничала, но одёргивать ладонь не стала.

Члены Красного ордена медленно подходили сзади и останавливались за нашими спинами; приятели Филиппа Грациуса, не отрывая от нас взглядов, приближались с другой стороны...

Напряжение резко спало после того, как нас прервал звук резко распахнувшейся двери.

— Это будет на всех новостных газетах, друзья мои.

Голос, раздавшийся от двери, был негромким и даже в какой-то степени мягким, словно растянутым. На пороге поместья показался статный широкоплечий мужчина с аккуратно состриженной полуседой бородой; он зашагал в нашу сторону, натягивая сальную улыбку — так, словно успел по мне соскучиться.

— Подожди, дочь, позволь хоть глянуть на твоего кандидата.

Константин Раевский, канцлер верховной палаты лордов сената, собственной персоны. Его массивная рука еле заметно обхватила всё плечо Софии, а трость...

Трость в его руке чуть-было не приковала мой взгляд. Сила, которую она излучала, манила неимоверно. Я скользнул глазами по Раевскому; перевёл взгляд на второго человека, припавшего к перилам — а затем и на остальных его охранников.

Все они наблюдали за этой сценой с принцем, не вмешиваясь. А сейчас, когда вышел Константин, возникли на моих глазах, как бы подчёркивая, что подобное с канцлером уж точно не пройдёт.

Впрочем, и без охраны старик ощущался грозной силой. Теперь я даже лучше понимал японцев, которые решили в лоб атаковать Высшую Имперскую. Любое другое место, казалось, было менее защищённым, чем это поместье.

К тому же, помнится, София говорила, что не переваривает собственного отца. Однако тут такая вольность — а она лишь отпустила мою руку и отшагнула. Да... ещё эта надменность в голосе Раевского, выдающая его истинные намерения...

Я поглядел на Софию, демонстративно кивая её отцу.

— Я полагаю, для вас я лишь очередной кандидат, — спокойно осведомился я, стараясь не обращать внимания на взгляд Константина. — Вынужден признать, задет.

Раевский натужно усмехнулся, однако... рефлекторно отступил назад, стараясь не мешать моему разговору с Софией. Он прекрасно ощущал Ауру осколка в моей серьге. Оттого решил сдержаться от искушения.

Впрочем, как я и говорил, главное на таких мероприятиях — правильное появление, что соберёт на себе внимание не только гостей, но и хозяев поместья.

Обернувшись на наблюдающих гостей, канцлер чуть вскинул руками.

— Так... а чего это мои гости стоят на улице? — сейчас его голос был полон восторга — он будто предвкушал свою «простую» победу. — Поместье готово к принятию гостей, поэтому прошу всех в дом!

Пока аристократы, что успели изрядно подустать от бури эмоций, неохотно заходили в главные двери поместья, София не отрывала от меня взгляд; заворожённая и по-настоящему заинтересованная происходящим она буквально не находила слов... и, кажется, именно это беспокоило Константина больше всего.

— Рад тебя видеть, Эраст Орлов, — канцлер вытянул свою массивную руку с таким видом, будто я только что подарил ему свою серьгу. — Что ни день, то узнаю больше нового о тебе. Недурные достижения, очень достойное поведение для человека, совсем недавно потерявшего отца.

Я спокойно поглядел на Раевского, не понимая до конца, к чему была вставлена последняя фраза. Он явно был тем человеком, который занимает первую позицию — во всём. Даже пожимая мою руку, он машинально чуть притянул меня к себе, как бы демонстрируя, кто тут главный.

Вот только...

— Тоже наслышан, господин Раевский, — обычному существу всё ещё слишком далеко до меня. — Перед вашими достижениями мои кажутся... блеклыми. После смерти жены вы буквально обрели новую силу.

В точку.

Раевского моментально бросило в краску, несмотря на то что пару секунд назад он его сладким голосом можно было поливать Насгардские блины; лицо перекосило. Притом то ли от ярости, то ли от недоумения.

— П-преблагодарен, — буквально силой тот заставился себя улыбнуться. — Послушай, Эраст, ты в этом месте можешь чувствовать себя как дома. Твои слова о любви к моей дочери не были проигнорированы... а раз ты сумел привлечь внимание Софии, то моё — и подавно. Я искренне рад, что сейчас ты стоишь тут — на территории моего дома.

Ну, конечно. На территории твоего дома, не спорю. Чем ещё мог покрыть мой выпад Раевский, если не пометкой территории и расстановкой границ?

— Рад, что вы позволили двум дюжинам бойцов Красного ордена стоять тут — вместе со мной. А точнее, за моей спиной, — отозвался я в учтивой и в то же время натужной манере.