Время разбрасывать камни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 18

— Пид…с! — моментально заскрежетал зубами Пень, услышав это признание, — так и знали, что КГБ-шникам нельзя доверять, только о своей шкуре думают пид…сы.

— Ну ваш Щёлоков не лучше, — отмахнулся я, — эх видели бы вы как он живёт, сказка, а не дом. Были у него?

Он подтверждающее покачал головой. Я стал описывать, что видел, а по лицу Пня становилось понятно, что он и правда там был и мои описания ему знакомы, мало того, вызывают ещё больший страх.

— Представляете, тоже предлагал помочь ему спрятать концы в воду, — я развёл руками, — хотя и не говорил, что сам во всём замешан, хорошо Фёдор Константинович меня просветил раньше. И насчёт него и этого второго из КГБ, блин забыл, фамилия ещё такая у него тупая.

— Цинёв — с…а, ещё одна кгб-ншая тварь, — озлобился мой собеседник.

— Во точно, дочь у него ещё потаскуха редкостная, — я сделал вид, что только что вспомнил эту фамилию.

— Это я её ему привёл пид…су старому, я! И вот чем эти пид…ы мне отплатили, — бесновался он от бессилия.

— А-а-а, она тоже удочерённая, типа Иры? — удивился я, — хотя какое мне дело, с...а та ещё, подставить меня хотела на Олимпиаде.

Тяжело вздохнув, я поднялся с места, подходя к нему.

— Ваня, погоди, Ванечка! — заверещал он, — слушай, я тебя могу сделать богатым! Самым богатым человеком! И не здесь, а там, за кордоном! Помоги мне выехать, и мы станем богатыми!

— Андрей Григорьевич, ну вы чего, — деланно обиделся я, — если вы о том валютном счёте в Deutsche Bank AG, то мы с Фёдором Константиновичем уже обо всё договорились. Даже Аню отдали замуж на время за немца, чтобы она доступ к счёту получила, он же на предъявителя, любой может деньги эти снять. Так что я и так богатым стану, как только она снимет деньги оттуда.

Услышав такое, Пень натуральным образом заплакал. Слёзы лились из глаз, и он пачкался лицом в свежей земле.

— С…и, всех ненавижу! С…и, — рыдал он, бессильно воя.

— Ну Андрей Григорьевич уж простите, могли сами со мной помириться, — я сделал вид, что мне его стало жалко, — мы с вами хоть и не были друзьями, но и не враждовали. Если бы не эти МУР-цы со своими допросами, я бы вообще молчал про вас и интернат.

Он словно тонущий, схватился за брошенную мной соломинку.

— Да, конечно Вань! Я ведь столько для тебя хорошего сделал! Пусть в некоторых моментах и был неправ, но и ты хорош! Натравил на меня эту проверку, чуть всю душу не вытрясли.

— Андрей Григорьевич, а вы обо мне гадости во всесоюзные газеты сочиняли, — напомнил я ему, — но я не в обиде, вы кстати слышали? Как эта тварь Брежнева на меня запала? Пришлось даже из Москвы уехать.

— Конечно Вань, — закивал он головой, — мне много чего про эту престарелую шл…у рассказывали. И как она с женой Щёлокова бриллиантами торгует, пользуясь прикрытием мужа, и про их бл..во я тоже много чего слышал.

— Эх, хороший вы человек Андрей Григорьевич, — вздохнул я, снова вставая, — но сами понимаете, я женюсь уже на немке по документам, и денежки со счёта будут у меня, пока её папочка не выйдет на заслуженную пенсию и приедет к нам, чтобы внуков нянчить.

— Ваня, — он судорожно соображал, понимал, что мой лом в руке рядом с его головой, ни к чему хорошему не приведёт, — слушай, а давай, эти деньги только нам достанутся? Я много не прошу, пусть тридцать процентов, остальное готов тебе отдать!

Я задумался, и он мгновенно понял, что это и правда его единственный шанс.

— К сожалению, я вам не верю Андрей Григорьевич, это вы сейчас такой добрый, а как станете свободным только и ищи вас, — наконец решил я, поднимая лом.

— Ваня! — заверещал он, — не губи! Всё отдам, только освободи!

— Хорошо, пусть я вам поверил. Давайте только Андрей Григорьевич проверим, насколько вы честны со мной? — я снова убрал лом к его большому облегчению, — я вам называю цифру, вы говорите следующую, если вы называете её неправильно, я вам ломаю руку или ногу? А? Как вам предложение?

Он застучал зубами.

— Девять, — назвал я первую цифру номерного счёта в Deutsche Bank AG.

— Один, — его глаза тут же стали тухнуть, когда он понял, что мне известен полный номер.

— Давайте проверим пароль? — предложил я, — кто начнёт? Я? Или вы?

— Не нужно Иван, я понял, что ты хочешь, — хрипло ответил он, — дай мне честное своё слово, что ты меня отпустишь и я скажу пароль сам. Видимо КГБ-шник не доверяет тебе, раз не сказал пароль доступа к счёту.

— Не сказал гнида, — стеснительно развёл я руками, признавая, что он раскусил мою хитрость.

— Иван? Я доверюсь твоему слову, — он посмотрел на меня с ожиданием.

— Не знаю, у меня и так эти деньги уже почти в руках, осталось только подождать пару лет, — я задумчиво почесал голову.

— Ты их заберёшь один, сам, а я просто уеду куда-нибудь и буду жить скромной жизнью.

Мне пришлось сделать задумчивый вид и нехотя согласится, поскольку если бы я сразу пообещал, то он бы наверняка заподозрил неладное.

— Хорошо, называйте пароль, я вас отпускаю, если он окажется неверным я всё равно ничего не теряю, вернусь к плану «А», но только попрошу Фёдора Константиновича найти вас и поговорить уже предметно.

— 9980 7654 9765 3346, — быстро продиктовал он.

— Я держу слово, — воткнув лом в землю, я подошёл и наклонился, чтобы якобы его развязать, а сам кастетом, снова оглушил Пня. Затем безвольное тело подтащил к яме, сломал ему ломом обе руки, чтобы точно не выкарабкался из могилы и посадил вниз в сидячем положении. Затем бережно укрыл ветками, чтобы земля на него не сыпалась и осталось немного воздуха, а затем стал закапывать, живьём. Я специально решил подарить ему такую смерть, чтобы он на себе ощутил, что значит — безысходность. То же, что чувствовали все те дети, над которыми он безнаказанно издевался, насиловал, убивал их, все эти долгие годы. Медленная смерть от удушья в собственной могиле, мне показалась самым лучшим выбором, для такого как он.

На уничтожение следов у меня ушло ещё около часа, но закончив, как с ямой, так и с маскировкой, я остался полностью доволен. Кроме следов на снегу, что сюда кто-то ходил, другого ничего не было видно. Подхватив лом и лопату, я пошёл обратно в машине, выкинув инструмент на другую сторону дороги, подальше в лес.

Хлопнув дверью, я напугал заснувшую Иру, которая стала махать руками и кричать.

— Нет! Нет! Пожалуйста!

— Успокойся, это всего лишь я, — откинув голову назад, я прикрыл глаза. Во всём теле чувствовалась гигантская усталость от проделанного дела.

— Всё? — она сонно тёрла глаза и затем заинтересованно на меня посмотрела, — расскажешь?

— Нет. Заводи, поехали на мою арендованную квартиру, хорошо, что я решил продлить аренду, а то с этими сумками мы крайне странно бы смотрелись перед охраной, — я открыл глаза и вытянул вперёд руку, чтобы оценить своё состояние, пальцы даже не шевельнулись.

— Странно, думал меня больше заденет его исчезновение, — озвучил я вслух.

— Что значит исчезновение Вань? — осторожно спросила Ира.

Я развёл руки с растопыренными пальцами и издал звук лопающегося пузыря.

— Вот так, был человек и не стало. Я думаю он захотел выехать за рубеж и скрыться там вместе со своими деньгами.

— Да? — она удивлённо на меня посмотрела, — а я как думаю?

— Также конечно, — я внимательно на неё посмотрел, — ночью он внезапно выдернул тебя из клетки, заставил собраться, посадил за руль и когда вы приехали в Москву, он выбросил тебя из машины, выкинул вслед сумки с вещами и уехал в сторону Белорусского вокзала.

— Да Вань, всё так и было, — она стала успокаиваться, — помню, как сейчас.

— Давай поменяемся, — я снова потянулся к одежде Пня и напялил на себя плащ и шляпу.

Дальше, до самой квартиры мы ехали молча, только однажды она сказала, покосившись на меня.

— Вань, я не хочу больше одна оставаться, без тебя.

— Тебе Ира пора повзрослеть, — я посмотрел на неё, — а потому сделаем всё, как я предлагал ещё прошлый раз.