Приручить единорога (Странное предложение) - Джоансен Айрис - Страница 24

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая

Жанна открыла глаза. Пэт застал ее врасплох, и она не сумела спрятать ни муки во взгляде, ни слез отчаяния и безнадежности.

Доусон пробормотал невнятное проклятье и опустился перед нею на корточки.

— Что, черт возьми, случилось? — спросил он, беря ее за руки. — Я чем-нибудь могу помочь?

Жанна машинально стиснула его теплые руки. Ей было одиноко, страшно и больно, и она чувствовала себя покинутой, никому не нужной. Опустив ресницы, Жанна попыталась справиться с собой, но это удалось ей далеко не сразу.

— Нет, ты ничем не можешь мне помочь, — сказала она наконец. — И никто не может.

Протяжно вздохнув, она откинулась назад и прислонилась спиной к стене, вдруг почувствовав себя донельзя усталой и опустошенной.

— Не обижайся, но я не хочу об этом говорить.

— Конечно, конечно… — пробормотал Доусон, сочувственно заглядывая ей в лицо. — Просто иногда это помогает.

Он погладил ее по руке, заглянул внимательно в ее глаза.

— Я хотел сказать… Если тебе понадобится жилетка, чтобы выплакаться, я всегда могу предложить одну из своих.

Жанна слабо улыбнулась.

— Спасибо за предложение, — сказала она дрожащим голосом. — Может быть, когда-нибудь я им воспользуюсь. Наверное, мне действительно нужно выговориться.

— Всегда готов! — Доусон ухмыльнулся. — Во мне ты найдешь не только внимательного слушателя, но и опытного утешителя. И это не пустые слова. Да будет вам известно, мисс, что у великого психоаналитика Пэта Доусона пятеро сестер, на которых он оттачивал свое несравненное мастерство. Каждой из них время от времени приходится…

— Доусон!

Этот окрик прозвучал резко, как удар бича, и оба, вздрогнув от неожиданности, повернулись к широким двойным дверям холла. На пороге стоял Сэнтин. Его лицо и фигура излучали ярость.

При виде шефа Доусон поспешно выпустил руки Жанны и в замешательстве вскочил, а она подумала, что хорошо его понимает. Жанна еще никогда не видела Сэнтина таким сердитым. Казалось, его взгляд способен прожечь дыру в камне, а неестественно застывшее лицо внушало настоящий ужас.

— Да, мистер Сэнтин? — откликнулся Доусон, тщетно пытаясь сохранить хоть капельку достоинства.

— Если вы в состоянии оторваться от мисс Кеннон, — ледяным тоном сказал Сэнтин, — то на моем столе вы найдете лист бумаги с последними выкладками. Их нужно передать в наш головной офис в Сан-Франциско.

— Сейчас? — удивился Доусон, поскольку время было довольно позднее.

— Если это вас не затруднит, — сквозь зубы процедил Сэнтин, и его темные брови грозно сошлись на переносице.

— Разумеется, не затруднит, — поспешно отозвался Доусон и быстро пошел к выходу. — Могу я обратиться к вам, если у них возникнут какие-то вопросы?

— Разберись сам, — прошипел Сэнтин, поворачиваясь к Жанне, и она невольно вздрогнула под его взглядом. — Сегодня ночью я буду занят другими делами.

Доусон выскользнул в коридор и прикрыл за собой дверь, но, еще прежде чем он исчез из виду, Сэнтин порывисто шагнул к Жанне. Лицо его исказила новая гримаса ярости, и Жанна поняла, что самообладание покинуло его.

— Что это за тайные свидания, — резко спросил он. — Или вы двое рассчитывали, что я слишком занят, чтобы обратить внимание на ваш флирт?!

Он дышал хрипло, тяжело, а его смуглое, словно отлитое из бронзы лицо стало таким красным, что Жанна почувствовала, как внутри ее поднимается липкий, холодный страх.

— Я никогда ничего не пропускаю! — прогремел Сэнтин. — Я видел, как ты выскользнула из комнаты, а следом за тобой — через некоторое время — ушел и Доусон. Я не такой дурак, Жанна, чтобы не понять, что это может значить. Я сразу догадался, что вы замышляете!

Он схватил Жанну за руку своими железными пальцами и рывком заставил ее встать, а она настолько растерялась, что даже не пыталась сопротивляться.

— Нет! — воскликнула она. — Ты ошибся. Все не так, все совершенно не так…

— А как? — Сэнтин свирепо улыбнулся. — Разве он не хватал тебя руками за все места, когда я вошел? Я ошибся только в одном: я считал Доусона умнее. Мне казалось, что он трижды подумает, прежде чем попытается соблазнить тебя прямо у меня на глазах. Откровенно говоря, я рассчитывал застукать вас в твоей спальне. Или в его.

Жанна нервно облизала губы.

— Он вовсе не пытался соблазнить меня, — сказала она. — Ты ничего не знаешь…

— Я знаю только то, что он лапал тебя, а ты вела себя как обычная развратная шлюха, — отрезал Сэнтин, впиваясь взглядом в ее лицо. — Впрочем, я был глуп, когда ожидал чего-то другого. Все вы, женщины, одинаковы, когда речь заходит о сексе. Интересно, ты к нему что-нибудь испытываешь или для тебя это просто «физическая близость», очередной биологический акт?

Последние слова он почти прорычал и, не дожидаясь ответа, быстро зашагал к выходу, таща ее за собой.

На ступеньках лестницы Жанна потеряла равновесие и едва не упала.

— Куда мы идем? — задыхаясь, спросила она, стараясь не отставать.

Сэнтин не ответил. Не выпуская ее руки, которую он сжимал словно клещами, Сэнтин быстро пошел по длинному коридору. Остановившись перед какой-то дверью, он широко распахнул ее, втолкнул Жанну внутрь и, войдя следом, с треском захлопнул за собой дверь. Жанна услышала громкий щелчок замка.

— По-моему, это должно быть очевидно, — едко сказал Сэнтин, выпуская ее руку и включая свет.

Жанна огляделась.

Сомневаться в том, где они находятся, действительно не приходилось. Убранство просторной спальни было чисто мужским и несло на себе явный отпечаток характера Сэнтина. На полу лежал кремово-белый пушистый ковер; массивная мебель была обита черным, как сажа, бархатом, а широкая двуспальная кровать с балдахином на четырех резных столбах была сделана из полированного эбенового дерева. Назвать эту обстановку спартанской у Жанны бы не повернулся язык, но в ней все же чувствовалось что-то суровое и мужественное. Меньше всего комната Сэнтина походила на спальню миллиардера; скорее она была обиталищем не чуждого роскоши средневекового рыцаря — бесстрашного воина и романтика.

— Я уверен, — сказал рядом с нею рыцарь-романтик, — тебя мучают вполне определенные желания, которые ты никак не можешь удовлетворить. Что ж, если тебе не хватает «физической близости», то ты ее получишь. Но должен сразу предупредить, что если тебе охота трахаться, то здесь ты можешь это делать только со мной.

Жанна вздрогнула, услышав из его уст грубое уличное слово, и пристально поглядела на Сэнтина.

— Ты ошибаешься, — медленно сказала она. — Я понимаю, уговор есть уговор, но может быть ты сначала позволишь мне все объяснить?

Сэнтин презрительно скривил губы.

— Я не в том настроении, чтобы выслушивать оправдания, — сказал он, презрительно пожимая плечами. — Днем раньше, днем позже, мы все равно пришли бы к этому… Я имею в виду исполнение обязательств по договору, — пояснил он с неприятной улыбкой. — Как ты, наверное, заметила, я не привык отступать, особенно если мне чего-то хочется. А с тех пор как я увидел тебя, мне хочется только одного — затащить тебя в свою постель.

— Но ты говорил, что…

— Мало ли что я говорил! — перебил Сэнтин, и его глаза возбужденно сверкнули. — Я знаю только одно: я хочу тебя, и никому тебя не отдам. Если, конечно, ты не решишь разорвать наше соглашение, — добавил он и прищурился.

Жанна прикусила губу. По выражению лица Сэнтина она поняла, что никакие просьбы и слова не в силах заставить его изменить свое решение. Возможно, он прав, устало подумала она. Рано или поздно их отношения должны были кончиться постелью. С памятного вечера в беседке между ними существовало чувственное напряжение, которое окрашивало каждое их слово, каждый взгляд, и оба ясно это ощущали. Жанне оставалось только удивляться, как Сэнтин с его порывистым и властным характером продержался почти целую неделю.

Она медленно покачала головой.

— Я не изменю своему слову, — сказала она. — И если ты хочешь этого…

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая