Царь нигилистов 2 (СИ) - Волховский Олег - Страница 43

— Гм… — сказал Соболевский, — поспорить трудно, но я имею в виду материю как физическую категорию, а не философскую. То есть необходимые свойства физических тел.

— А! — сказал Саша. — Это смотря какое тело. Твердые тела сохраняют свою форму, массу и объем, и обладают упругостью и хрупкостью. Жидкости сохраняют только массу и объем и обладают текучестью, а газы сохраняют только массу.

— Нет! Нет! — остановил учитель. — Необходимые свойства — это присущие всем телам.

И Саша завис окончательно.

— Берите тетрадь, открывайте и записывайте, — вздохнул Соболевский. — Необходимые свойства материи суть протяжение и непроницаемость.

Кажется, Саша что-то такое слышал.

— Записали? — поинтересовался Владимир Петрович.

— Да, — кивнул Саша.

— Протяжение — это свойство тела занимать определенное место в пространстве, — продолжил учитель, — а непроницаемость не позволяет другому телу существовать в то же время в этом же месте. Все понятно?

— Нет, — сказал Саша.

Учитель посмотрел вопросительно.

— А как же диффузия? — спросил Саша. — Тела ведь могут проникать друг в друга.

— Диффузия связана с другим свойством тел — скважностью, — пояснил учитель. — Тоже не помните?

— Нет, — сдался Саша.

— Во всяком теле есть скважины или поры, которые и позволяют ему пропускать различные вещества.

— Понятно, — сказал Саша. — Это расстояния между атомами?

— Да, — кивнул Соболевский. — Что вы помните из атомистической гипотезы?

— Что все тела состоят из атомов, — сказал Саша.

Честно говоря, он помнил еще довольно много, но побоялся, как бы не случилось также, как с Новосибирском.

— А какие свойства атомов вы знаете? — поинтересовался учитель.

Саша уж было собирался рассказать, из чего состоит атомное ядро и на каком расстоянии от него электроны, но вовремя вспомнил, что это Резерфорд, а Резерфорд — это начало двадцатого века.

— Атомы делимы? — спросил Соболевский.

— Думаю, что современная наука этого не знает, — выкрутился Саша.

— Атомы по смыслу этого понятия неделимы, — объяснил учитель. — Это мельчайшие частицы вещества.

— Это не значит, что они не могут иметь сложной структуры, — возразил Саша.

— Тогда они не мельчайшие, — сказал Соболевский.

— Смотря что называть атомами, — сказал Саша. — Они связаны с элементами?

— Да, скорее всего. Кстати, а сколько известно элементов?

«Кто меня за язык тянул? — подумал Саша. — Сколько они их могут знать?»

Свинец они точно знают, а он восемьдесят какой-то. Почти наверняка не знают инертных газов. Минус еще пять-шесть. И первая часть таблицы не подряд…

— Около семидесяти? — спросил он.

— Шестьдесят два элемента, — сказал Соболевский, — вы не очень сильно ошиблись.

И он посмотрел на ученика с некоторой надеждой.

— А элемент индий есть? — спросил Саша. — Я где-то про него слышал.

— Нет, — сказал учитель. — Индия нет, вы что-то путаете.

— Жаль, — сказал Саша. — Красивое название, в честь Индии.

— Дальше. Александр Александрович, в чем можно измерить протяженность?

— В метрах, — сказал Саша, — а также в дециметрах, сантиметрах, миллиметрах и километрах.

— Соотношения между ними знаете?

— Конечно. Сантиметр — десять миллиметров, дециметр — десять сантиметров, метр — сто сантиметров, километр — тысяча метров.

— Хорошо, — сказал учитель. — Но это во Франции. А в России?

— В аршинах… наверное. В саженях.

— Какое между ними соотношение?

— Ну, зачем это? — спросил Саша. — Метрическая система удобнее.

— Такое впечатление, что я с французом говорю, — сказал Соболевский.

— Ну, конечно! Зачем нам это низкопоклонство перед гнилым Западом! Свои исконные аршины есть!

— Александр Александрович, — строго сказал учитель, — берите перо и записывайте. Семь русских футов составляют сажень, третья часть его называется аршином и разделяется на 16 вершков. Двенадцатая часть русского фута называется дюймом, каждый дюйм разделяется на 10 частей, называемых линиями. Пятьсот сажень или 3500 футов составляют версту.

Саша покорно записал и поднял глаза на учителя.

— Я конечно все понимаю, наши национальные скрепы, достижения и традиции. Но, почему бы вместо того, чтобы умножать шестнадцать на три или двенадцать на семь, просто нолики в метрической системе на конце не приписывать?

— Не я это устанавливал, — сказал Соболевский. — Русские меры длины выучите. Пойдем дальше. Что такое вес?

— Сила, с которой тело давит на опору или растягивает подвес, — сказал Саша.

Учитель на минуту задумался.

— Вследствие притяжения к земле, — добавил Саша. — Или к какой-нибудь другой планете, Марсу, например. Но это будет вес на Марсе.

— Ну, в общем да, — согласился Владимир Петрович. — А в чем измеряется вес?

— В Ньютонах.

— В чем? — удивился Соболевский. — Ньютон — это английский ученый.

— Да, — согласился Саша, — в честь него и назвали.

— Вы путаете, Александр Александрович! Записывайте. В России единицею веса принят фунт, образец которого хранится в Санкт-Петербургском монетном дворе. Он делится на 96 золотников и каждый золотник на 96 долей. 40 фунтов составляют пуд.

— Боже мой! 96 в квадрат возводить!

— Девять тысяч двести шестнадцать, — сказал Соболевский.

— Владимир Петрович! Ну, хоть в килограммах можно?

— Мы в России, Александр Александрович! Так что в фунтах.

— Это даже хуже, чем «ять», — пожаловался Саша.

— Нельзя сказать, чтобы вы вообще ничего не знали, — заметил учитель. — Но не знать базовых понятий! И что вам ставить после этого?

— Может, я какую-нибудь задачу решу? — предложил Саша. — Ну, чтобы не два.

— Ну, хорошо, — согласился Соболевский. — Есть две перпендикулярные друг другу силы: 6 фунтов и 8 фунтов. Чему равна равнодействующая?

— Десять, — мгновенно ответил Саша.

Учитель посмотрел с некоторым удивлением.

— Объясните ваше решение, Александр Александрович.

— Сила — это векторная величина, вектора складываются по правилу треугольника или по правилу параллелограмма. Так как силы перпендикулярны, получается диагональ прямоугольника, а дальше — по теореме Пифагора.

— А если бы они были под углом 45 градусов?

— По теореме косинусов, — сказал Саша.

— Сможете ее написать?

— Конечно.

И Саша написал теорему косинусов.

— Я вам не рассказывал про векторы, — заметил Владимир Петрович. — Это университетский курс.

— Я много читаю, — сказал Саша.

— Да, Николай Александрович рассказывал про учебник для Николаевского инженерного училища.

«Надо на него хотя бы посмотреть, — подумал Саша. — А то даже не знаю, какого цвета обложка».

— Это очень похвально, что вы читаете серьезные книги, — сказал Соболевский. — Но основу тоже надо знать. Александр Александрович, никак четверку поставить не могу! Выучите русские меры длины и веса — тогда посмотрим.

И влепил трояк.

Саше даже в страшном сне не могло привидится, что у него будет пять по Закону Божьему и три по физике.

Но это было еще не самое ужасное.

Следующим уроком были танцы.

Они начались с того, что Сашу заставили переодеться в штанишки до колен, шелковую курточку до пояса и остроносые ботиночки с бантиками, до боли напоминавшие дамские туфельки.

Это был первый групповой урок. То сеть в танцевальном зале ровно в таких же нарядах присутствовали Никса, Володька и Алеша.

Преподавателя — изящного француза — звали Огюст Пуаро. Он почему-то люто бешено ненавидел свою фамилию и заставлял называть себя: «Мсье Огюст».

Мсье быстро понял, что Саша не знает даже основных танцевальных позиций, не то, что всяких там «па» и со вздохом начал учить его с нуля.

Вокруг, как Барышников, порхал Никса. И даже у Володьки с Алешей что-то получалось.

А Саша пытался встать в первую позицию.