Мифы и Легенды VIII (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 47

— Конечно же, нет, господин! Если бы мне позвонили, я бы сразу доложил вам!— Тогда не понимаю, какой смысл Николаю врать?

— Мне тоже это непонятно, господин, — признался Гвоздев.

— Возможно, кто-то специально провоцирует его на конфликт с вами, — вдруг добавил Шемякин, — и делает это очень грамотно. Характер Николая Скуратова всем известен. Если он вбил себе что-то в голову или ему помог кто-то это сделать, этот молодой человек будет переть как танк, пока его либо не остановит отец, либо, в данном случае, не остановит шпага…

— Знаю я, кто этот провокатор… — поморщилась Годунова, — брат мой, скорее всего.

— А разве он дружен с Николаем? — удивленно посмотрел на нее Шемякин.

— Судя по всему, теперь подружился, — хмуро заметила Варвара.

— Как мне кажется, — заметил я, — ничего страшного не случилось. Отец ему никогда не разрешит дуэль.

— Господин, — печально покачал головой Гвоздев, переглянувшись с Шемякиным, — Николаю Скуратову никто не указ, и тем более отец. А вот если вы его покалечите в дуэли или, не дай Бог, убьете, то наживете себе смертельного врага. Это он сейчас относится к вам как к рядовой помехе, которая путается с императором. Вам ни в коем случае нельзя вступать с ним в конфликт.

— Да я же сказал ему, что без разрешения отца не буду устраивать смертельную дуэль, а на учебной Арене ничего страшного не произойдет.

— Это вы правильно сделали, господин, — кивнул Гвоздев, — Скуратов, естественно, не даст такого разрешения, но, вполне возможно, его сынок придумает какую-нибудь каверзу. От него можно всего ожидать.

— Ну, для каверз, — улыбнулся я, — у меня Виль имеется.

Моя телохранительница с серьезным видом кивнула.

— Все равно, мы усилим охрану, — задумчиво произнес Шемякин, — и не только вас, но и ваших невест…

— Это еще зачем? — нахмурился Исидо, — странно все у вас в России. Что может Николай Скуратов сделать? Похитить Наоми? Не думаю, что кому-то нужен дипломатический скандал.

— Как бы вам объяснить, — после небольшой паузы ответил ему Гвоздев, — Николай — неадекватный человек. Вероятно, с психическими отклонениями. Скрыть такое, увы, не возможно.Если бы не отец, он бы давно загремел в психиатрическую клинику. Он привык, что ему все сходит с рук. Это может привести к дипломатическому скандалу. Но даже если Николая показательно поместят в «психушку», где докажут, что он не мог контролировать свои действия, ничего не изменится… пока Алексей Скуратов у власти, все может случиться.

— Да… — покачал головой японец, — похоже, надо привозить из Японии телохранителя.

— Это еще зачем? — теперь уже вскинулась Наоми, — сами справимся.

— Нет, сестра, Акиру привезу обязательно... Тогда мы будем спокойны.

— Не надо Акиру…

Чего это Наоми побледнела? Кто такая Акира?

Последнюю фразу я произнес вслух.

— Познакомишься, — скупо улыбнулась Наоми, — тут проще один раз увидеть, чем рассказывать.

— Она была нашей телохранительницей до того, как мы в Академию отправились, — пояснила Наоми, — суровая женщина.

— Суровая женщина, — передразнил ее Исидо, — эта женщина — одна из лучших куноити Японии. Нашему роду просто повезло. И чувствую, что действительно стоит ее привезти сюда.

— Давай сначала с отцом обсудим, — заметила Наоми, -тогда и решим.

Исидо только пожал плечами.

— Забыл предупредить, — посмотрел я на Гвоздева и Шемякина. Трубецкой в следующее воскресенье хочет у нас собрание устроить…

— Уже знаем, господин, — сообщил мне Гвоздев, — он связался сегодня утром со мной. Все подготовим.

На этом деловые разговоры закончились, и оставшееся время до отлета в Академию мы провели вместе: я, Исидо и мои невесты. Оторвался лишь один раз. На разгор по плантелу с императором. Тот кстати тоже скептически отреагировал на саму возможность подобной дуэли, но попросил держать в курсе если не дай бог что-то изменится. Ну а по возвращении в коттедж, вновь погрузился в привычную атмосферу «учеба-игра-учеба-игра». Но теперь стало сложнее с учебой. Слава Богам, экзамен в первом семестре был только один, но зато какой. Общая магия.

По остальным предусмотрены только зачеты, за которые я не переживал. А вот понедельник и вторник для меня оказались настоящим сумасшествием. После уроков ко мне приходила Пожарская и… нет, не поверите, мы до шести вечера занимались только этой паршивой Общей магией. А после я забирался в капсулу и путешествовал по «Мифам и Легендам», где мы медленно, но верно приближались к Пелопоннесу. Кстати Николай затих. По крайней мере, никаких намеков на дуэль, которой он мне угрожал, не было. В моей группе пару дней эта тема была одной из самых популярных, но всего пару дней, после чего народ дружно согласился с тем что Скуратов никогда не разрешит эту дуэль.

Весь кошмар с экзаменом закончился в среду, когда у нас на двух последних занятиях по Общей магии Татищева его и устроила. Причем, из трех часов занятий, два часа шел сам экзамен, который, к моей огромной радости, оказался письменным, а потом мы толпились, как идиоты, около аудитории целый час, пока она проверяла работы. Даже вызвала несколько несчастных, чтобы определить списывали они или нет и закидать дополнительными вопросами. Меня эта стезя миновала, и я очень гордился полученной честной четверкой. И большая заслуга в этом была именно Пожарской. О чем я и сообщил в цветистых выражениях Диане. Та даже смутилась, но то, что ей было приятно, заметно невооруженным глазом.

А вечером, в этот же день, мы, наконец, добрались до Пелопоннеса. Это звучное название носила небольшая деревушка из двух десятков домов и таверны в центре. Располагалась она на самом берегу моря. Но самым странным было то, что вход в Подводные Пещеры Пелопоннеса оказался закрытым. Мало того, что он представлял собой огромные железные ворота, вмурованные прямо в скалу километрах в трех от воды, так еще и все наши попытки открыть их были бесполезными.

— Ничего не понимаю, — зло произнес Геракл, — что тут вообще происходит? Эти ворота ведут в морские пещеры. Там находится Храм Посейдона. У нас квест. А тут ворота не открываются, да еще и никаких системных сообщений нет.

На это справедливое возмущение ответ ему никто дать не смог. Но сокрушенное молчание вдруг нарушил хриплый старческий голос.

— Вы куда, молодые люди, попасть хотите?

Резко развернувшись, мы увидели стоящего в пяти шагах от нас колоритного старичка. Нет, не выглядел он сгорбленным и шамкающим. Наоборот. Представительный, с осанкой явно бывшего военного и холодными голубыми глазами. Окладистая седая борода и аккуратно, словно у парикмахера, уложенные седые волосы. И, естественно, с массивным белым посохом, украшенным замысловатыми узорами.

Сократ.

Уровень 70.

Философ.

— А вы кто? — спросил я и понял, что задал глупый вопрос. Ожидал получить советующий ответ, но…

— Я философ Сократ. А вы те, кто хочет попасть в морские пещеры?

— Да, — кивнул я, — можете помочь?

Вторую часть вопроса философ проигнорировал.

— А зачем вам нужно в морские пещеры? Это очень опасное место! — его глаза как-то оценивающе осматривали нас.

— В Храм Посейдона нам нужно, — я решил, что раз тут стоит старик 70-го уровня с таким именем, то есть причина.

— Хм, — погладил бороду Сократ, — люблю честных и прямых людей.

— Пытаемся открыть ворота, — пожаловался Геракл, — но не знаем, как это сделать.

— Единственная истинная мудрость — в осознании, что мы, по сути, ничего не знаем, — кивнул наш собеседник, — Назначение философии не в умозрительных догадках и построениях картины мира, а в раскрытии того, как людям следует жить, чем руководствоваться, как оказывать воздействие на других и на самого себя. Повседневная жизнь человека — это искусство. Основное познание должно быть направлено на себя, на деятельность своей души по поиску истины и смысла жизни.