Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь (СИ) - Крыс Виктор - Страница 2

− Эй, ты! Очнись, пока я не раскроил тебе голову! – закричал Ахмед, и я внезапно для него открыл глаза.

Блестящая, серебристая чешуйчатая броня, дубинка, занесенная над моей головой, черная борода и блестящие, черные же глаза. Наглый, привыкший повелевать, и подчиняться готов немногим, но уважал он еще меньшее количество людей.

− Соси! – повелительно прорычал я и сунул под нос Ахмеду свой кулак.

− Че?! − заорал изумленно Ахмед, отпрянув от меня, не привыкший к подобному тону. К такому оскорблению он явно был не готов.

− Соси, говорю. Взял в рот и соси, – оскалился я, разжав ладонь, на которой лежало пять жёлтых, вялых цветков. – Соси до вечера, затем выкинь, иначе яд убьет тебя.

− Бери, Ахмед, Э-Эх знает что нужно делать, поверь.

– Я здоров! – вновь начал громко возмущаться Ахмед.

− Если врешь – ври, но не себе, – положил я пять цветков на ткань, спрятал руки в рукава халата и закрыл свои глаза. – Я все сказал.

– Ла-адно, – ухмыльнулся Ахмед и подобрал цветки. – И сколько с меня?

Я молчал.

− Эй, ты, сколько? – разозлился Ахмед звеня монетами в руке .

− Потом встретишь, оплатишь, – усмехнулся Дагер, все же мне он не нравился, но от пары монет сегодня я точно не отказался бы.

− А кто он? − спросил Ахмед. – Лекарь, колдун, изгнанник?

− Нищий он, я проверил его документы. Безродный калека из пустынь, от которого отказался даже его хозяин, травник. – Дагер рассказывал историю, от которой даже я удивился, он же, как никто другой, знал, что у меня нет ни единого документа. А то, что я его при первой встречи чуть не прирезал, лишь больше усугубляло происходящее вранье обо мне. – Никому не нужный труп, он больной и годен лишь как корм для крыс.

− А вдруг он полезнее трупа в канаве?

− Полезен, потому и не гоню.

− Если горький Асит не поможет, я и сам пойду кормить крыс. А почему он сластит, он же точно должен горчить? – удивился Ахмед, что все же начал выполнять мой приказ. – Я с детства знаю горький Асит. Он не может быть сладким!

− Э-Эх знает свое дело, – обернулся ко мне Дагер и молниеносно махнул рукой.

Я увидел, как в меня с немыслимой скоростью полетели пять предметов, этот козел с самого начала знал, что я не так прост. И не поймай я каждую из монет они вошли бы глубоко в меня словно стилеты. Каждая из монет летела в болевую точку. Поймать было не сложно, но под моим капюшоном мигнула светом печать калибана на лбу, и Дагер несомненно увидел этот свет.

− Воздушник, – выдохнул я, смотря за тем, как удаляется Дагер. Нет, сука, знал бы я кто ты, то никогда бы не помог. Вражда земли и воздуха это мой крест. Противоположные стихии всегда будут чуять друг друга и проявлять враждебность. Хотя одна ледяная ведьма, близкая к стихии воды, все же относится ко мне тепло.

Они ушли, дав мне, наконец, немного подремать, не теряя из виду все, что происходит вокруг меня с помощью кровавого ока. Я следил за прохожими, ища в толпе тех, что были мне нужны. Я заплатил огромную плату за выход из башни. Я стал слабее, мышцы сошли почти на нет, а вместе с ними истощились и мои внутренности, печень, желудок, почки. Воин, что мог победить любого, получил откат. Зверь, что пугал своей мощью и яростью, от своей же мощи чуть не погиб.

− Солнцем озарённый, – тихо проговорила бабушка, беря травы, указанные моим пальцем с ткани, расстеленной на дорожной пыли. – Солнцами и отдаю долги.

Несколько медных монет упало на ткань, и их тут же заметили базарные воры, но сразу отвели взоры. И не из-за того, что при первой встречи я уничтожил целый дом, который являлся их логовом. Нет, вовсе нет, взращенные в жестокости жители трущоб, ставшие бандитами и ворами, выросли людьми, которым страх почти неведом, так же и у стражников, что собирают плату за нахождение на базаре, как с воров, так и с любого торговца. Закон этого города таков – платить должны все, без исключений.

− Живот, – шепнул кто-то с крыши соседнего дома. – Рана и отравление.

Не открывая глаз, я в очередном порядке указал пальцем на осоку, тлен-траву, и султан-чай. Тень спрыгнула с крыши никем незамеченной и две серебряные монеты упали на ткань.

Но этот посетитель был не последним, через некоторое время из-за угла вышли две женщины и слегка мне поклонились.

− Дети плачут, зубы болят, – проговорила одна из них. По темным кругам под глазами женщин было понятно, что спать им точно не дают их крохи, и уже давненько.

− Отвар на ночь, – протянул я семь листочков и сверху добавил два желтых цветка. – А цветки дадут сил и вернут улыбки на ваши лица.

− Благодарю тебя, Э-Эх, – еще пара монет вновь растаяла в воздухе, а ко мне уже спешил один очень опасный тип.

Черный плащ и шарф, прикрывающий лицо в такую жару носили не обычные люди, и даже не бандиты. Ассасин.

− Нож под ребро, – сипло проговорил скрывающий лица.

− В убийствах не помогаю, – твердо проговорил я, не открывая глаз, но прекрасно понимая, кто передо мной.

− Мы охрана, а не теневые мастера, – коротко ответил скрывающий лица.

− Приложишь два листа к ножевому после того, как прольешь вином, – коротко ответил я, указав пальцем на горку листьев алавии. – Лучше покажись жизняку.

−К жизняку нельзя, – бросил мне напоследок скрывающий лица. – На охрану имеют право лишь Эры.

Я промолчал. Эры здесь своего рода дворяне, а далеко не каждый торговец настолько богат чтобы даже задуматься об охране. Ведь стать эром практически невозможно, им нужно родиться. Клиенты сегодня шли постоянно, но я практически не утруждал себя общением с ними, они уже знали зачем пришли и потому я был представлен самому себе.

Я погружался в свои мысли, читая, словно книгу, свою память и изучая кровавым оком тех, кто подходил ко мне под усиливающимся солнцепеком. А подумать было о чем – я изменился, нет больше того Рыка, вместо него появился первый из рода Калибан, и даже охотники за головами не узнают меня. Что, несомненно, выручало меня множество раз, ведь Рыка – раба уже ищут и в этом городе, я слышал от воров. Но и правда что-то жарковато, так и клонит в сон, ну посплю я часик, ничего не случится. И снилось мне.....

Посреди пустыни шел дождь, а я стоял напротив десятка охотников за головами. Пустынники все же настигли меня, я задыхался и истекал кровью, но руки сжимали рукояти верных ножей. И не были бы они проблемой, но вот проклятье с каждой минутой я слабел, мышцы не были наполнены силой и давали лишь вес, который меня изматывал. А охотники все наступали, и с каждой минутой дырок в моем теле становилось все больше и больше, и лишь злость спасла меня и давала мне сил. Последний охотник пал, а я, еле волоча ноги, пошел вперед и упал посреди бархана на самой границе пустынь и побережья. Неделя изматывающего последнего перехода по пустыни без еды со скромным питьем сделала меня тем, кем я сейчас являюсь. Скудной пищей на протяжении многих дней мне служили травы, что были сплошь ядовиты, и лишь магия крови помогала мне разобраться, что поможет, а что убьет.

− Дядя Э-Эх! – вырвал меня из сна голос ребенка. – Э-Эх, мне нужна твоя помощь.

Не открывая глаз я наблюдал за тем, как передо мной стояла девочка лет двенадцати и кричала на меня.

− Я знаю твой секрет! Она умирает и только ты… – кричала она, плача. – Калибан, помоги! Рык, помоги, я покажу тебе…

Глаза открылись после слов про Калибана и Рыка. Как она могла меня раскрыть? Словно в замедленной съемке я увидел как маленькая, детская ручка тянулась ко мне. Девочка с кучерявыми волосами и черными глазами рыдала, она была в отчаянии. Некоторое время назад она уже просила для матери лекарство или обезболивающие, она бегала ко мне каждые два дня. Не знаю, что меня заставило ей помочь тогда, но сейчас с ее матерью все несомненно плохо, ведь те травы помогли унять боль даже мне в не лучшие времена, но это все было раньше, а сейчас вот-вот и она коснется моего лба. А мне бы этого не хотелось. Её холодные пальцы коснулись моего лба