Дожить до весны (СИ) - Соловьева Анастасия - Страница 18

– Слушаю, – ответил холодно.

– Прости, если отвлекаю, но это срочно. Я сейчас в столице по работе, ничего сделать не могу. Твой брат припёрся в наш дом, только что названивал бухой, видимо, по ошибке номер набрал. Прошу, съезди домой, проверь, убрался он или нет. Через час Соня с работы придёт, не хочу, чтобы она Романа в таком состоянии увидела.

– Хорошо, я всё сделаю.

Он отложил телефон, сделал несколько глубоких вдохов, смял пустой пластиковый стаканчик. За десять минут Даниил договорился с заведующим кафедры об отмене занятий, пообещав, что скинет студентам лекцию. И только в маршрутке он разжал сцепленные кулаки, прислонился лбом к ледяному окну и напрасно старался успокоиться.

В детстве они со старшим братом были не разлей вода. Вместе попадали в передряги, гуляли по заброшенным зданиям, убегали от тупых гопников, поджигали дорожки пуха на улице. Когда Роману стукнуло четырнадцать лет, он попросил старшеклассника купить что-то из крепкого алкоголя. Они потом долго откашливались и заливали водой разодранное дешёвым пойлом горло. Даниил боготворил старшего брата. Роман стал для него лучшим и единственным другом. Они рубились на первой PlayStation, зачитывались комиксами и устраивали вечера запойного просмотра “Звёздных войн”, “Гарри Поттера” и “Доктора Кто”.

Повзрослев, братья сдружились ещё сильнее. Каждую неделю зависали в пабе или на даче, с привычной иронией делились подробностями личной жизни, вместе путешествовали по Европе.

Но год назад всё изменилось. Роман не справился с потерей любимой девушки, начал игнорировать родителей, отстранился от брата. Даниил пытался наладить общение, хоть как-то помочь родному человеку, но лишь натыкался на каменную стену.

Перед новым годом они виделись в последний раз. Слово за слово – и дело дошло до драки. Сплёвывая кровь на грязный снег, Роман с ненавистью сказал:

– Оставь меня наконец в покое, братец. Я больше не нуждаюсь в нашей дружбе.

Даниил подошёл к двухэтажному дому родителей. Он не знал, что скажет брату, перед глазами расплывались тёмные круги, а во рту горчило.

Внутри стояла мерзкая тишина. В коридоре он увидел небрежно валяющиеся кроссовки, значит, брат никуда не ушёл. Заглянул на кухню: всё те же нелепые магнитики прицеплены на холодильник. В остальных комнатах чисто и безлико. Даниил поднялся на второй этаж, уже осознавая, куда именно припёрся незадачливый братец.

Так и есть: в их детской комнате раздавался шум. Там ещё остались следы прошлого: постеры с музыкантами на стене, старый пузатенький компьютер, запылившиеся диски с играми, двухъярусная кровать, которую братья обожали. Они вечно спорили, кто будет спать наверху, и чаще всего побеждал Роман.

Даниил хотел сбежать. Пусть сами разбираются с пьяным братом! А ему нужно на волю, в университет, в одинокую квартиру или в паб – не важно. Главное – подальше от снедающего душу сожаления. Не уберёг, не спас, не помог – и нет больше сил бороться с тем, что от него не зависит.

Он сжал челюсть и толкнул дверь. Их детские вещи валялись на полу, а братец сидел за письменным столом и рассматривал фотографию в простой рамке. Роман выглядел ужасно: мятая одежда, растрёпанные волосы, многодневная щетина, покрасневшие глаза. От него разило алкоголем и отчаянием.

– Тебе не стоит здесь находиться, – твёрдо произнёс Даниил. – Скоро мама вернётся с работы.

– Не беспокойся, я как раз собирался уходить. Сам не знаю, зачем припёрся. Давно в родных стенах не был.

– Сейчас ты похож на отца, – покачал головой Даниил. Гнев бурлил в душе, безрассудное желание уколоть побольнее затуманило разум.

– Не говори так, – побледнел Роман. – Ненавижу эту сволочь, бросил нас ради водки.

– Чем ты лучше? – Даниил сел на стул, прикрыл глаза рукой.

– Я не могу отпустить прошлое, а вискарь немного успокаивает боль, – дрожащие слова отскакивали от стен, набатом били по голове.

– Прошло больше года, Ром, – как можно мягче сказал Даниил.

– Время не лечит. Я не могу её забыть.

– Или не хочешь. Пустился во все тяжкие: заваливался бухим в дом родителей, злил отчима. Почему ты не возьмёшь себя в руки и не вернёшься к полноценной жизни? Хотя бы ради семьи?

– Самосовершенствование – онанизм. Саморазрушение – вот что действительно важно, –процитировал Роман слова Тайлера Дёрдена.

– Только не нужно этих пафосных речей из "Бойцовского клуба", я давно перерос юношеский максимализм. Да и ты тоже. Зачем притворяешься глупее, чем ты есть?

– Ничего от тебя не скроешь, Даня, – с теплотой произнёс Роман. – Пойми, мне так проще: отдалиться от вас, заливать тоску вискарём, прожигать вечера в клубе. Ты не можешь спасти меня.

– Но сколько ты будешь жить прошлым? Прости себя за одну-единственную ошибку. Ты на ней зациклился.

– Слишком высокая цена за ошибку, не находишь? Дань, перестань винить себя за то, что не смог мне помочь. Живи полной жизнью. Окучивай невинных студенточек, по-любому в универ ходят сотни красоток с ногами от ушей и третьим размером груди.

– Я не вожу малолетних девиц в постель и не хочу ни с кем вступать в отношения.

– Из-за меня?

– Ну а как ты думаешь? – повысил голос Даниил. – Потерять лучшего друга, а потом залечивать раны беспорядочным сексом? Никогда этого не понимал. Да и не собираюсь я затыкать душевную пустоту отношениями.

Перед глазами промелькнула улыбающаяся Ксения. Она достойна лучшего, зря он написал то сообщение.

Роман нервным движением взлохматил волосы, потёр глаза и сказал тихо, удивляясь собственным словам:

– Что с нами случилось?

– Хотел бы я знать.

– Прости меня, – отрывисто произнёс брат. – За самобичеванием я совсем забыл о близких людях.

Роман нетвёрдой походкой спустился на первый этаж, остановился у выхода и посмотрел на идущего за ним брата:

– Дай мне ещё немного времени, Дань. Мне нужно разобраться в себе.

За ним тихо захлопнулась дверь.

Даниил вернулся в комнату, собрал в кучу вываленные братом диски, тетради, игрушки. Долго всматривался в их детскую фотографию: они счастливо улыбаются, смотрят в камеру доверчиво, наивно, открыто. Теперь понятно, почему Рома обратил внимание именно на этот снимок. Тогда их отец ещё не нажирался, как свинья, мать не плакала по ночам и не убивалась на двух работах, чтобы прокормить детей и мужа-алкоголика.

Былого не вернуть. Зато у него вновь появилась надежда на будущее. Надо только дожить до весны. Природа воскреснет, а брат рано или поздно обретёт душевный покой.

Даниил забрал с собой фотографию и покинул родительский дом.

Ксюша увалилась на кровать и набрала номер подруги.

– Привет, – услышала она расстроенный голос Аси.

– Что-то случилось? Это из-за Вовы?

– Да, – после затянувшейся паузы ответила Ася. – Всё сложно, прям как раньше статус в контактике ставили. А ты там как?

– Не переводи тему! Раз начала говорить, то продолжай, – возмутилась Ксюша.

– Ладно. Если вкратце – Вова тащит меня в койку, а я отбрыкиваюсь.

Этого Ксюша не ожидала. О сексе они с подругой почти не разговаривали.

– А не слишком ли быстро? – пробормотала Ксюша. – Вы же только недавно встречаться начали.

– Да в том и дело, – подруга тяжко вздохнула. – Не могу я так скоропалительно, без сильных чувств. Тупо, когда парень уламывает девушку на секс. Если есть взаимное влечение, всё само собой произойдёт.

– Ну да, какого фига он возмущается? – не зря ей Вова с первой встречи не понравился. – Он так прямо и сказал?

– Ага, ещё и попрекал меня тем, что я ломаюсь, как маленькая девочка. Я охренела, если честно.

– Так может послать Вовочку куда подальше с такими претензиями? – возмутилась Ксюша.

– Пока не знаю. Я ему вчера всё объяснила, он извинился и пообещал, что не будет настаивать. Вроде искренне раскаялся, оправдывался тем, что ему никто ещё так сильно не нравился.