Пираты в Сомали. Повстанец (СИ) - Птица Алексей - Страница 22

Один из бронетранспортёров, повернув в нашу сторону ствол станкового пулемёта, открыл бешеный огонь. Смертоносно жалящие пули засвистели со всех сторон, кто-то вскрикнул, кто-то просто замолчал. Переместившись немного в сторону, вражеский пулемётчик накрыл огнём нашего гранатомётчика. Вслед за первым пулемётом заговорил и второй, также поливая нас огнём.

Ливень пуль заставил прекратить отстреливаться многих. На базе перестали бестолково носиться и перешли к организованной обороне, паля по нам не только из пулемётов, но и из автоматов. Затем открыли огонь и гранатомётчики. Теперь уже наши позиции расцвели фонтанами разрывов, щедро осыпая нас пылью и раздробленным щебнем. Переждав шквал огня, я снова выставил ствол пулемёта в сторону противника и открыл огонь, целясь по бочкам с бензином или керосином.

Длинная очередь наконец-то достигла своей цели, а трассирующие пули довершили работу. Хлеставшее из продырявленных бочек топливо ярко вспыхнуло. Огонь быстро охватил ёмкости под одним из навесов и принялся стремительно распространяться, порождая крики ужаса у защитников базы.

Раздался мощный взрыв, сноп огня сбил крышу навеса, и в небо, кувыркаясь, ринулась одна из бочек, вслед за ней другая, а потом и третья. Под жарким огнём навес стало корёжить, следующий взрыв только добавил жести. Но этот пожар не остановил бой. Сомалийские солдаты один за другим кинулись запрыгивать в кузова бронетранспортёров, и те, медленно набирая скорость, поехали на нас. Одинокий БРДМ немного запоздал, но вскоре тронулся следом, гулко стреляя выхлопной трубой. Ещё один пулемёт открыл по нам огонь, убивая и калеча разбегающихся в панике повстанцев. Атака бронетехники оказалась сверхрезультативной и напугала мятежников.

Все три машины, непрерывно стреляя, двигались на нас. Единственный наш гранатомётчик попытался их остановить, но необходимая выучка у него отсутствовала, и граната ушла куда-то вверх, а его самого разорвало пополам пулемётной очередью.

Именно это сыграло переломную роль в ходе сражения, и весь отряд мятежников побежал. Пытался убежать и Джамба, но безжалостная пуля сбила его наземь, оставив лежать безвольным комком мяса. Бросились прочь три моих бойца, и одному из них, кажется, это даже удалось. Только я и Мхара не пытались покинуть поле боя.

В этот момент я остро пожалел, что отдал снайперскую винтовку в тайник, сейчас она бы нам здорово пригодилась. Вогнав в патронную коробку очередную ленту и прицелившись, нажал на спуск. Огненная очередь, прочертив свой путь, ударила в наводчика, стоящего за пулемётом сверху БТРа. Несколько пуль откинули его назад, заодно ранив ещё одного стрелка рядом.

В общей суматохе боя этого не заметили ни со второго БТР, ни с БРДМ, который сейчас гонял обезумевших от ужаса повстанцев. Мой пулемёт ударил по двум передним окошкам бронетранспортёра, заставив их покрыться сначала сетью частых трещин, а потом и лопнуть от чрезмерной нагрузки.

БТР ещё какое-то время ехал, а потом остановился. Патронов у меня оставалось ещё много, и новая, заправленная в пулемёт лента заставила его плеваться огнём дальше. На этот раз я целился по колёсам второго БТРа, не давая ему развернуться. Получив пробоины в колесах с левой стороны, он остановился. Я бы продолжал стрелять, но тут перекосило ленту.

Громко матерясь и дёргая патронташ из стороны в сторону, я пытался вынуть ленту, от бессилия став бить по патронной коробке пулемёта. Но лента застряла намертво, и пулемёт, плохо обслуживаемый раньше, отказался сдаться мне на милость и больше не стрелял. В бою всё решают мгновения, и этих мгновений мне явно не хватало.

— Прикрой меня! — крикнул я Мхаре, кивнув на автомат.

Боец согласно кивнул и открыл огонь из калаша. Стрелял он из него неумело, пули летели веером, редко попадая в цель, но и этого оказалось достаточно, чтобы дать мне время вынуть Ф-1, ввернуть туда запал, дёрнуть кольцо и, что было сил, швырнуть в бронетранспортёр.

Граната ударилась о борт и, нехотя, словно раздумывая, перевалилась внутрь в качестве подарка сидевшим в нём солдатам. Грянул взрыв, ошмётки тел полетели во все стороны, а мы, подхватив автоматы, побежали назад, то и дело оглядываясь. Пулемёт я бросил. Неверный мой товарищ отказал в самый неподходящий момент и мог подвести в дальнейшем, а весил он много, да и патронов на него не напасёшься.

На ходу я подхватил пистолет-пулемёт Дегтярёва из рук какого-то убитого повстанца. К этому автомату в тайнике были боеприпасы, что облегчало нам жизнь. Мы благополучно перевалили за небольшой гребень склона и свалились наземь, покатившись вниз. Бежать вниз оказалось явно веселее и безопаснее. Пули проносились поверху.

Ни справа, ни слева, ни впереди, ни сзади никого не наблюдалось. Спасшихся, кроме нас двоих, не оказалось. За гребнем по-прежнему слышалась пальба, яростные крики атакующих, жалобные — умирающих, но вскоре склон отсёк от нас все звуки. Справа по пути нашего бегства вилась узкая лента горной дороги, но я повёл Мхару в сторону от неё.

Нечего туда соваться. Мы шли сюда не по ней и уходить по ней тоже не будем. БРДМ по-прежнему на ходу, и догнать нас ему было совершенно не трудно. Надо уходить, но преследования не оказалось. Только сейчас меня и Мхару отпустило напряжение боя, пришла усталость. Поддерживая друг друга, мы побрели к тайнику. Впопыхах не удалось даже подхватить собственные мешки с продуктами, однако пара консервов и небольшой запас патронов всё же у нас оставались. Больше ничего не было.

Возвращаться назад казалось глупо, и мы пошли дальше. Хорошо, что у нас ещё оставалось по фляге с водой, а это самое главное на пустынном плато. Но идти предстояло очень далеко, да и куда идти вообще непонятно. Дороги ни я, ни Мхара не знали, только общее направление.

Фельдфебель эфиопской армии, что шёл вместе с отрядом повстанцев, приложил к глазам бинокль и удовлетворённо кивнул. Все на позициях, бой вот-вот начнётся, поэтому можно уходить. Кликнув проводника, они поспешили назад. Миссия фельдфебеля была выполнена, и теперь можно возвращаться.

Что будет с остатками этого отряда, его абсолютно не волновало. Старейшины клана, как просили, получат подарки и оружие, он получит денежное вознаграждение и очередное воинское звание. Ну, а Родина избавится от захватчиков.

Так что всем кругом сплошная выгода! Сотня потерянных бойцов заслужит уважение старейшин и память отцов. Духи Африки примут их и отправят на небеса. Можно только позавидовать. Он додумал эту мысль и сразу же забыл о ней, подставив лицо горячему африканскому ветру. Впереди его ждала награда и семья. Каждому своё.

Скрипели камни под ногами, нагретый солнцем воздух поднимался вверх, уступая место более прохладному. Легче от этого, правда, не становилось. Тяжёлое дыхание идущего рядом Мхары наводило на грустные мысли о будущем. Близился вечер, и становилось ясно, что кроме нас двоих больше никто не спасся. Собрать себе новый отряд не из кого, а я надеялся на это. Может, из раненых, тех, кто выжил? Может быть…

Между тем темнота постепенно сгущалась, превращая вечер в ночь, пора бы уже и остановиться на ночлег.

— Мхара, ищи любую расщелину, остановимся в ней. Дальше идти нельзя, надо отдохнуть.

— Ага, но ничего же не видно!

— А ты чувствуй!

— Ммм...

— Без «ммм», ищи и всё.

Камни осыпались под ногами, а подходящей для ночёвки расщелины всё не находилось. Слева замаячила небольшая ниша под куском отполированной ветром скалы. Выглядела она, как угольно-чёрный провал, то есть неприглядно. В ней мы и устроились.

Костёр разжечь оказалось нечем, то есть спички были, а вот дрова отсутствовали. Отхлебнув из фляги пару глотков воды, я откинулся спиной на скалу и, прикрыв глаза, погрузился в мир грёз. Рядом возился Мхара, устраиваясь на ночь. От нагревшейся за день скалы шло ощутимое тепло, расслабляя тело.

— Башир, Башир!