Миссия соблазнить (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 21

— Ничего! Ничего не взбрело в мою голову. А вот почему ты врываешься ко мне среди ночи в комнату? — выставила руки в боки и даже комично свела бровки «домиком», однако дрогнувший голос (предатель!) выдал мой блеф с потрохами. Пока ещё с потрохами, потому как скоро и их от меня не останется!

— Фролова, почему ты не можешь просто оставить меня в покое?

— Да нужен ты мне триста лет и три года. Кто тебя трогает-то?

Клацнув зубами, он полетел ко мне, а я, взвизгнув, дернулась назад, запнулась об злосчастную клетку, падая.

— Стоять! — рявкнул, дергая меня за руку, тем самым возвращая в исходное положение. А положение мое, к слову, было на грани жизни и смерти.

— Стою…

— Я из-за тебя как придурок с другого конца города мчался, потому что мой зад и не только, — сделал выразительную паузу, предоставляя мне шанс самой додумать что «ещё», — припекло красным перцем! Не скажешь, почему?

— Не знаю.

— Ах, не знаешь? — ни капли не поверил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Эх, теряю сноровку… Или это Синица такой проницательный? Однако, пока подозреваемый свою вину не признал, он не считается виновным!

Он оглянулся, подошел к шкафу, открыл ящик и достал свое белье. Встряхнул. Запах перца прошёлся по комнате.

— Все еще не знаешь?

— Ммм, не-а, — неубедительно промычала.

— Хватит морочить мне голову! — повысил тон. — Что за детский сад?

— Ой, зато ты у нас взрослый, — и чуть погодя, ляпнула, — врун!

В два шага он преодолел расстояние между нами. Схватил мой подбородок двумя пальцами и приподнял, вынуждая смотреть ему прямо в глаза.

— Повтори, — потребовал.

— Ты врун, — выпалила. — У тебя есть девушка, а ты ей даже не сказал, что живешь со мной! — топнула ногой.

Изумление на его лице было неподдельным, а затем, словно сложив в голове пазл, он криво усмехнулся.

— И почему же ты думаешь, что я ей не сказал?

Слова, как пощечина. Тяжелая увесистая, хлыстом наотмашь.

— Н-но ты живешь со мной, а она не приходила.

— И что дальше? — издевательств выгнул бровь.

— Разве она не ревнует?

— Доверие между людьми тебе ни о чем не говорит?

— Нет такого доверия, чтобы тебе твоя женщина позволила жить с другой, — отрезала. Глупость же! Она что, блаженная? — Или ей просто наплевать на тебя.

— Или ты, как всегда, что-то придумала себе. В том числе, и мою девушку, которой, между прочим, и в помине нет.

— Ч-что? Я же сама слышала, как ты с ней по телефону говорил!

— С кем? — закатил раздраженно глаза.

— С Алиночкой своей!

Этот змей расхохотался. Как будто я ему анекдот рассказала! Что за сухарь такой?

— Алина — моя младшая сестра, но, так или иначе, какой твой интерес? Или ты ревнуешь? — довольно оскалился, приближая свое лицо к моему.

— Вот ещё, — нервно прикусила губу. — Я давно говорила, что мне от тебя нужно, но речь не идет о ревности.

Я и ревность! Вздор! Ревность — это чувства, а чувства мне не ведомы. Чувства — это зависимость, а я ни от кого не зависела. Я как кошка. Гуляю сама по себе, но порой могу пригреться у кого-то на груди.

— Тогда почему же ты ревнуешь? — прошептал мне прямо в губы.

— Я думала, что ты врешь своей девушке, поэтому проявила женскую солидарность.

— Насыпав мне в трусы перца?

Ладно… Сдаюсь! Идея была не так уж хороша, но у меня было мало времени.

— Почему ты просто не спросила?

— Я хотела! Но потом тебе позвонила Алина, ты спешил, а я не хотела…

Чтобы ты с ней трахался…

— Чтобы ты ее обманывал, — закончила, хоть в мыслях было совсем другое и, судя по взгляду Синицы, он догадывался что именно.

— Когда ты уже перестанешь врать самой себе? — устало вздохнул, а затем…

Затем притянул меня за затылок к себе, впился в мои губы, ворвался в мой рот.

Я схватилась за его плечи, и даже первые секунды подумала, что все… Крыша едет — дом стоит, но нет… Нет. Это были его мягкие губы, проворливый язык, что помечал свою территорию, нежные покусывания.

Прежде чем я успела ответить на его поцелуй, Дима отстранился.

— Приятных снов, — хитро улыбнулся и, насвистывая, поплелся к двери. Подошёл открыл и через плечо небрежно бросил, — завтра все мои вещи постираешь.

Если бы я не застыла истуканом, то наверняка бы возразила, послала бы в преисподню, указав подробный маршрут, а вдобавок прокляла, но вместо этого приложила руку к своему сердцу, что наровилось пробить грудную клетку.

«Спокойной ночи»

Он издевается?

Как можно уснуть после такого?

Богом клянусь, этот парень змей-искуситель, и если раньше я действительно задумывалась, что он не особо опытен, то сейчас это казалось самой большой глупостью. Он сумел меня завести одним только касанием губ. Это даже поцелуем назвать сложно! Но и этого было достаточно, чтобы я не смогла уснуть еще долгое время. Отчего-то выйти и потребовать продолжения не хватило ни сил, ни смелости… Все это казалось не правильным, не привычным…

Это я! Я должна была сводить его с ума, а не он меня! Синицын должен был мучаться от бессонницы, страдать от перевозбуждения… Ох, и птичка мне попалась, все карты спутал, негодяй! Чтоб ему я приснилась! Обнаженная!

Ну, ничего! Проснется завтра утром, я ему устрою кузькину мать!

Однако, проснувшись, обнаружила, что Синицын как сквозь землю провалился. Дома его не было. Целый день я провела в догадках, куда его занесла нелёгкая, и только вечером, придя домой после съемки, увидела записку на холодильнике, что поддерживалась магнитом.

«Уехал на игру. Приеду послезавтра. Не разнести квартиру, покорми Эмиля, постирай мои вещи»

Хах, а я и забыла, что у них опять выездная игра. Разумеется, моя противоречия натура хотела напакостить, дескать, чего это он раскомандовался? А с другой… С другой стороны в памяти ещё были свежи его мерцающие в темноте глаза и скрежет зубов. В общем, инстинкт самосохранения сработал, и я закинула все его белье в стиралку, сперва белое, а затем и чёрное, покормила малохольную птицу, после насыпала и себе.

С затаенной тоской посмотрела на пустой стул напротив и тяжело вздохнула.

Дом словно опустел. Непривычно тихий и холодный. Не с кем собачиться, не с кем ванну делить. Лежи себе, хоть до самого утра! Опять же, глаз некому было радовать своими кубиками. Даже готовить и то некому! Тьфу ты, Димка! Вроде и не рядом, а все равно бесил до печеночных колик… Вон, даже аппетит пропал.

Заставив себя съесть две ложки каши, поставила почти полную тарелку в холодильник.

Задурил мне вчера голову своим поцелуем, змей!

Конечно же, я сотни раз за день прокручивала тот момент, когда его губы коснулись моих, и не могла понять: с чего бы? Неужели довела его до такой ручки, что свела с ума? Так потом успокоился же… Спокойной ночи пожелал. Не проклял, не прогремел на весь дом: «Фролова!» И все же поцеловал…

Все это было настолько нелогичным и непонятным, что я даже девчонкам не рассказала.

Вот уложу на лопатки, тогда точно расскажу — и все просто очумеют! А когда новость дойдёт до Катьки Алехиной, та вообще себе все локти искусает! Вот!

С такими мыслями я легла в кровать,

выключила ночник, закрыла глаза, как вдруг мой телефон ожил и завибрировал.

Ну, кто там ещё?!

А там был, мать его за ногу, Синицын! Не сам он, конечно. Однако сообщение точно от него.

«Привет, ты покормила Эмиля?»

Да уж, это не вам не оды с признанием в любви.

«Нет, я из твоего Емели рагу сделала!»

«Приеду — попробую. Надеюсь, будет вкусно» — прилетело в ответ.

«А ты сомневаешься?»

«Теперь я ни в чем не сомневаюсь»

И как это понимать? И, вообще, мы все еще говорили о рагу? Просто мастер неоднозначности.

«Как команда? Ребята сильно расстроились?»