Ядерное оружие ядерных и неядерных стран - Хитров Анатолий - Страница 43

По данным большинства экспертов, к исследованиям в области ядерного оружия Тель-Авив приступил сразу после образования в 1948 году государства Израиль. Быстро нашлись и учёные-ядерщики, принимавшие участие в «Манхэттенском проекте» США. Одним из них был видный учёный-физик Морис (Моше) Сурдин. Он родился в Крыму и в детском возрасте был вывезен в Палестину, где наряду с арабами компактно проживали евреи. Ему повезло: он получил отличное образование в Париже и прослыл талантливым учёным, работая в группе французских физиков супругов Жолио-Кюри. Во время Второй мировой войны принимал участие в атомных программах США и Великобритании, затем работал во французской Комиссии по ядерной энергии. Считается, что именно Сурдин популярно объяснил Бен-Гуриону, что такое атомная бомба и что нужно для её изготовления.

В целях координации научных исследований в области деления ядер и разработки ядерной программы страны в 1952 году по указанию Бен-Гуриона была создана Израильская комиссия по атомной энергии (Israel Atomic Energy Commission) во главе с видным учёным Эрнстом Давидом Бергманом, который в своё время бежал из фашистской Германии в Палестину. Основными задачами комиссии были две:

– формирование научного потенциала для производства ядерного оружия;

– разработка ядерной программы Израиля.

Следует отметить, что в разработке и практическом претворении в жизнь ядерной программы огромную роль сыграл молодой и перспективный политик из числа министров правительства Израиля Шимон Перес. В своих воспоминаниях он писал: «После войны за независимость в 1948 году у Израиля всё ещё оставались враги, но уже не было оружия. Мне и моим коллегам было поручено труднейшее задание – достать оружие, необходимое для обороны страны… Что действительно нужно было Израилю в те годы, так это стратегическая возможность сдержать или устрашить врага, то есть лишить его желания воевать. Мой наставник Давид Бен-Гурион поддержал идею сдерживания и устрашения посредством создания ядерного центра в пустыне Негев».

К сожалению, работы по ядерной программе не заладились с самого начала: несмотря на дружеские отношения между Израилем и США, всё пошло не так, как хотелось и планировалось. Получилось, как в песне Владимира Высоцкого: «Всё не так, ребята…» Американцы, сославшись на свои законы, наотрез отказались делиться с Израилем своими технологиями в области ядерного оружия.

Израильским учёным-физикам пришлось идти по другому пути: в короткие сроки им удалось наладить научно-технические связи с Францией, у которой были хорошие наработки в области деления ядра.

Сама Франция в 50-е годы не планировала создавать собственное ядерное оружие, полагаясь на гарантии «ядерного зонтика США». Но эти гарантии оказались мизерными. Поэтому Шарль де Голль, не доверявший американцам, сразу же после появления атомной бомбы у Великобритании в 1952 году принял твёрдое решение о создании ядерных сил страны. К тому времени французские учёные-физики обладали достаточными знаниями в области радиоактивности и значительным опытом эксплуатации ядерных реакторов.

Так совпало, что Франция и Израиль начали работы по своим ядерным программам практически одновременно. Первая крупная секретная сделка по принципу «ты – мне, я – тебе» состоялась в начале 1956 года. Французы совместно с израильтянами провели разведку месторождения урановой руды в пустыне Негев. Там были обнаружены запасы урана, достаточные для промышленного производства. Там же, в пустыне Негев, рядом с поселением Димон, что в 120 километрах от Тель-Авива, французы безвозмездно построили тяжеловодный ядерный реактор мощностью 26 мегаватт, способный вырабатывать оружейный плутоний-239. В строительстве реактора и подземного комплекса для его обслуживания принимало участие около полутора тысяч французских и израильских инженеров и рабочих.

В ответ на французскую помощь израильтяне передали им (тоже безвозмездно) технологию получения тяжёлой воды. По этой технологии Франция возле Тулузы построила завод по производству тяжёлой воды.

Такая взаимопомощь пошла на пользу обеим странам, особенно Израилю. Благодаря усилиям Шимона Переса, который в правительстве Бен-Гуриона курировал ядерный проект, посёлок Димон в пустыне Негев в течение двух лет был превращён в Центр ядерных исследований.

Агроном по специальности, Шимон Перес всю ядерную инфраструктуру (научно-технические лаборатории, ядерный реактор, завод по переработке оружейного плутония, центрифуги для обогащения урана и т. д.) спрятал под землю, а на поверхности (на огромной территории вокруг Димона) разбил цветущий сад. При этом в научном городке были построены прекрасные двухэтажные коттеджи для проживания учёных, инженеров и обслуживающего персонала Центра. Почти у каждого коттеджа был свой гараж и бассейн. На окраине Димона были построены небольшой аэродром и две вертолётные площадки.

Выступая как-то в кнессете (израильский парламент), Шимон Перес заявил, что с помощью ядерного Центра можно опреснять миллион кубических метров солёной воды в год и превратить пустыню Негев в цветущий сад. Правда, как потом оказалось, эта идея была всего лишь одной из версий для обеспечения секретности проводимых в Димоне работ.

Конечно, как и положено в таких случаях, вокруг ядерного Центра «Димон», который считался атомным сердцем Израиля, была создана огромная территория отчуждения, огороженная колючей проволокой под напряжением, а в небе барражировал гигантский цеппелин для наблюдения за местностью.

К радости жителей, в короткие сроки было проложено шикарное двухполосное шоссе от Тель-Авива до курортного городка Эйлат у Красного моря. Проезжая по этому шоссе, израильтяне с интересом наблюдали пейзаж вокруг Димона. Они понимали, что это не что иное, как мощный военный объект, который вселяет надежду на непобедимость Армии обороны Израиля.

Иногда по этому шоссе проезжали и арабы. Они с любопытством смотрели на колючую проволоку и парящий в небе цеппелин. Некоторые из них со страхом думали: «А что, если наши враги здесь делают свою атомную бомбу?» И были правы, потому что такой пейзаж вокруг Димона отвечал стратегии Израиля в области ядерного оружия. Она, как уже было отмечено выше, заключалась в «ядерной двусмысленности» (не признавать наличие ядерного оружия, но и не прятать признаки его существования). Это позволило израильтянам, не подписавшим Договор о нераспространении ядерного оружия, одним выстрелом убить двух зайцев: не попасть под экономические санкции и разрабатывать мощное оружие для устрашения своих потенциальных врагов. А их в конце 50-х годов становилось всё больше, и каждый из них требовал крови, вплоть до уничтожения израильского государства.

В марте 1965 года об этом открыто заявил президент Египта Гамаль Абдель Насер: «Когда мы войдём в Палестину, её земля не будет покрыта песком, она будет пролита кровью». А через два года он чётко изложил национальную задачу своей страны – завершить работу по наращиванию арабской военной мощи, чтобы уничтожить Израиль.

В агрессивной риторике его поддержал президент Ирака Абдул Рахман Ариф, который недвусмысленно заявил: «Наша цель ясна – стереть Израиль с карты мира». В июне 1967 года Ирак присоединился к военному союзу Египта, Иордании и Сирии.

В этой обстановке Израиль решил первым нанести удар по Египту. Шестидневная война 1967 года для Израиля закончилась победой. Израильский премьер-министр Бен-Гурион надеялся, что после этого начнутся мирные переговоры. Но не тут-то было! В августе 1967 года на встрече в Хартуме арабские лидеры одобрили формулу «трёх нет»: «Никакого мира с Израилем, никаких переговоров с Израилем, нет признанию Израиля». Поэтому израильтянам ничего не оставалось, как выбрать в качестве сдерживающей силы наращивание возможностей для скорейшего создания ядерного оружия.

Следует отметить, что с разработкой конструкции атомной бомбы израильские учёные-ядерщики справились блестяще – быстро и вполне успешно. По данным некоторых экспертов, ещё накануне шестидневной войны им удалось собрать два плутониевых ядерных устройства. Но для проверки их работоспособности не оказалось ни ядерного полигона, ни времени.