Игра без правил (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 31

Он открыл глаза и понял, что рядом с ним никого нет. Ощущение же ласкового прикосновения подарил ему солнечный луч, который проник сквозь тонкую полупрозрачную ткань занавески и заскользил по его лицу. Лобанов вздохнул; он вдруг очень ясно почувствовал, как сильно ему хочется, чтобы сейчас рядом с ним лежало бы теплое женское тело.

Так что же ему делать дальше? И если делать, кого брать в партнеры? Натали права: одному ему не справиться со своими врагами, нужен союзник.

Ему вдруг стало грустно, он ясно понял, что обречен принять этот бой. У него нет выбора. Если он откажется от поисков коллекции своего прадеда, то Ник Грегори и его кампания рано или поздно доберутся до нее. И тогда она будет принадлежать ему и другим подонкам, с которыми он связан.

В таком случае следует продумать шаги, которые он собирается в самое ближайшее время предпринять. Лобанов достал тетрадь. Он хотел перечитать одно место, оно заинтересовало его еще при первом знакомстве с текстом. Речь шла о том отрывке, где князь описывает момент, когда он собирается прятать коллекцию.

«Но есть одна вещь, которая напоминает об этом месте. Это написанная рукой моего отца картина. Точнее, пейзаж. Именно на ней оно изображено. Эта картина находится у старшей сестры отца, которая живет в Москве. Если я по какой-то необъяснимой причине вдруг забуду, где спрятал коллекцию, или кто-либо из моих потомков захочет ее отыскать, это полотно поможет им в решении этой задачи».

В этой картине ключ, который поможет отпереть дверь тайны коллекции. Но где может находится пейзаж?

В мозгу всплыло далекое детское воспоминание, когда вместе с отцом они гостили у родственницы. Затем они ездили туда еще раз, на ее похороны. Он хорошо запомнил, что на стене висели картины. Был ли там тот самый пейзаж, это он, конечно, знать не может. Скорей даже всего, что те полотна не имеют никакого отношения к пейзажу, о котором упомянуто в дневнике. А если вдруг имеют?

Но кто она та таинственная Анастасия Владиславна, жившая в особняке, который потряс его детское воображение своими размерами? Этого он не помнил.

Но найти его необходимо. Что же он помнит о той поездки? Он напряг память, пытаясь вернутся на много лет назад в прошлое. Увы, это удалось ему сделать лишь в самой незначительной степени. В то утро с отцом они очень рано встали, потом они долго тряслись в электричке. Вот собственно и все, что он помнит. Время стерло из памяти даже название вокзала, с которого они отправились в тот путь. Иными словами, никаких подходов у него нет.

Но так не бывает, из любого положения всегда есть выход. Просто кто-то его находит, а кто-то — нет. Итак, отправимся в прошлое. В то время у них не было телефона. Это означает, что их известили о смерти пришло в виде письма или скорей всего телеграммой. Но надеяться на то, что сохранился ее бланк, не приходиться, отец не имел привычки подолгу хранить старые бумаги.

После его смерти, весь оставшийся от него архив Лобанов, не читая, сложил в несколько коробок и спрятал на антресолях. Впрочем, архив был совсем невелик, состоял из десятка писем, нескольких удостоверений и целой кипой почетных грамот, полученных за добросовестный труд и активное участие в общественной жизни. Вот и все, что осталось от целой человеческой жизни, грустно подумал тогда Лобанов.

Он достал с антресолей коробки и стал перебирать их содержимое. Разумеется, никаких телеграмм он не обнаружил. Он решил просмотреть письма. Но никакого интереса они не представляли, в основном это были поздравления к празднику и дню рождения от совершенно незнакомых Лобанову людей. И лишь одно письмо привлекло его внимание в первую очередь своим необычным почерком. Так уже давно не писали. Весь текст представляли из себя классический пример каллиграфического письма, где каждая буква была выведена с изумительной графической точностью. Это было не письмо, а настоящее произведение искусства.

Лобанов взглянул на обратный адрес; он был подмосковный. Он почувствовал волнение — а вдруг это то, что он как раз ищет. На конверте было написано фамилия отправительницы: Лукьянова М.В. Но знание фамилии мало что дает; женщина в течение жизни может поменять ее неоднократно.

Лобанов быстро прочитал послание. То, что оно было написано родственницей отца, сомнений не было. В письме речь шла о том, что хорошо бы встретиться и обсудить весьма важные дела. Не пора ли попытаться найти «наше родовое достояние?».

Лобанов почти не сомневался, что речь шла о картинах. Но тогда выходит, что отец знал о существовании коллекции, но ничего так ему и не сказал.

Лобанов поднял голову и посмотрел на фотографию отца, которую он повесил на стену на следующий день после похорон. На ней он был совсем не намного старше Лобанова. Он смотрел на сына немигающим взглядом, словно предупреждая о чем-то, и тому вдруг стало не по себе. Лобанов подошел вплотную к фотопортрету. «Почему же ты ничего мне не сообщил?» — мысленно спросил он. И вдруг он словно бы услышал ответ: отец не хотел подвергать его опасности, он предвидел, что непременно найдутся желающие погреть руки над чужим костром.

Зазвонивший телефон отвлек его от разговора с тенью отца. Лобанов был уверен, что сейчас услышит голос Натали. Но услышал голос Иннокентия.

— Послушай, приезжай ко мне немедленно, это очень важно.

— Что за срочность? — Ехать к Иннокентия сейчас большого желания Лобанов не испытывал.

— Это не телефонный разговор, но, поверь, дело важное и срочное.

— Ну хорошо, — неохотно произнес Лобанов, — скоро буду.

Он аккуратно сложил бумаги отца, письмо же родственницы положил отдельно в другое место. Сперва он хотел спрятать его в своем тайнике за ковром, но в последний момент выбрал для ее хранения ящик письменного стола.

Прежде чем сесть в машину, Лобанов внимательнейшим образом осмотрел ее со всех сторон, залез под днище, открыл капот. Но никаких подозрительных предметов не обнаружил.

Лобанов подъехал к гостинице, припарковал машину. Внимательно осмотрелся, затем вошел в холл. Этот неожиданный звонок Иннокентия с настоятельным призывом приехать к нему, вызывал у него подозрение. В этой ситуации он не может никому доверять целиком. Поэтому, подойдя к двери, он приложил к ней ухо. Ему показалось, что с другой стороны кто-то стоит. Хотя полной уверенности в этом не было. Он постучал.

Дверь отворилась и на него сразу же набросились двое. Но Лобанов не исключал такой возможности, а потому это нападение не оказалось для него слишком уж неожиданным. Он ударил одного из них кулаком в грудь и тут же поймал ногу второго нападавшего, который метил своим башмаком в его голову. Лобанов с силой оттолкнул его от себя.

Но в этот момент, когда Лобанов уже чувствовал себя победителем, кто-то сзади с большой силой толкнул его в спину. Мощь толчка была такова, что Лобанов влетел в номер и, словно метеор по небосводу, стремительно пронесся по нему, пока не был остановлен противоположной стеной.

Удар пришелся по плечу; боль была такой острой, что он не сразу заметил, что собственно происходит в номере. Несколько секунд он стоял неподвижно, ничего не видя вокруг себя, так как глаза застилал густой туман. Когда же он рассеялся, перед Лобановым предстала весьма неожиданная картинка. В кресле вальяжно располагался Ник Грегори. Напротив него на стуле сидел связанный по рукам и ногам Иннокентий. На его коленях лежала средних размеров сумка, на которую он смотрел с нескрываемым ужасом, как если бы это была бы кобра.

Трое парней, с которыми он только что схлестнулся на пороге номера, обыскали Лобанова, достали из кармана пиджака бумажник и пистолет. Весь свой улов они отдали предводителю.

Ник Грегори открыл бумажник, пересчитал деньги и скривился; сумма, которую он держал в руке, вызвала у него явное презрение.

— Не густо, — сказал он, усмехаясь. — Так можно в конце концов и до паперти докатиться. Князь, просящий милостыню. Неплохой заголовок для бульварных газет. С удовольствием бы почитал такую статью. Вот только как бы не пропустить. Ладно, к делу. — Он пренебрежительно бросил бумажник на пол. — Видишь эту сумочку на коленях у твоего родственничка? Обычно с такими сумками отправляются в недалекие путешествия. Но наш друг Иннокентий в любой момент может отправиться в самую дальнюю свою поездку. — Ник Грегори показал глазами на потолок. — Потому что в сумочке не туалетные принадлежности и купальный костюм, а небольшая радиуправляемая бомбочка. Достаточно одной команды — и наш любимый Иннокентий взлетит на небеса. Тебе ясен, князь, механизм этого полета?