Морозов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 34

— Поверь, если ему станет в тягость вести дом, то он сам нам об этом скажет. К тому же мы привыкли не пускать на свою территорию посторонних. Так живем уже не первый год.

— Времена меняются, — заметил я.

— Чужие люди могут оказаться не лояльными к семье, — резонно возразила Лилия. — Твой учитель живет в склепе только потому, что никто его не сдал Синоду. Где гарантия, что садовник, к примеру, не сболтнет про Александра где-нибудь в пивной? Мы, к примеру, Маришку нанимали только после проверки и долгого ее проживания в Морце.

— Испытательный срок, — догадался я.

— Что поделать? Никому нельзя доверять, — вздохнула девушка.

Я подумал, что в этом есть смысл. Пришлось признать, что чужие в доме и впрямь не нужны.

— Кстати, а где моя компаньонка?

— Соскучился по ней? — с непонятной интонацией протянула секретарша и, не дождавшись ответа, продолжила, — Она занимается с учителем риторики.

— С Лесновым?

— Шутишь? — Водянова приподняла брови. — Нам не по карману оплачивать самого дорогого столичного педагога. Это для тебя Синод расщедрился. Кстати, ты ведь не прогуливаешь уроки?

Я усмехнулся, сравнив Лилию с мамой, которая в свое время беспокоилась о моей школьной домашке.

— Дневник показать?

— Не надо, — совершенно серьезно ответила девушка, но в ее глазах плескался смех.

— Ты заметила, что я стал изъясняться куда лучше?

— Словно рос в семье потомственных аристократов, и с детства тебе прививали манеры, — улыбнулась девушка. — И хорошо держишься на публике. Даже на видео смотришься отлично. Но иногда не проговариваешь окончания слов.

— Могла бы и не заметить этого.

— Мог бы лучше учиться, — парировала Лилия и протянула мне корзинку с хлебом.

— Благодарю.

— Ну, хоть с воспитанием у тебя проблем нет. А ведь мог бы попасться какой-нибудь увалень, не умеющий ложку в руках держать.

— Или слюни пускал на красивую девушку, — буднично заметил я. — А я вот держусь. Тяжело, конечно…

Наконец, Лилия не сдержалась и засмеялась. Хрустальный звук отразился от стен и звучал завораживающе. Я тряхнул головой и в очередной раз подумал, что сирены весьма опасны для мужчин.

После ужина я быстро освежился и переоделся. Наскоро списался с учителями и получил от них одобрение моего последнего выступления. Не удержался и переслал на почту секретарше оценки и комментарии преподавателя по сценарке. Водянова ответила смайликом.

— А жизнь-то налаживается, — сказал я в тишине комнаты и выглянул наружу.

Вечер сгустился и на небе зажглись прохладные звезды. Я набросил куртку, взял с собой чернила и кисть. И зашагал в склеп.

Во дворе пахло зеленью. Неподалеку от кладбищенской ограды стояла большая корзина, заполненная яблоками. Я оглянулся, но не увидел того, кто собирал плоды.

В склепе было свежо. На полу нашелся ворох свежескошенной травы.

— Что это? — удивился я.

— Тихон озаботился, — протянул Александр, довольно втягивая носом вязкий аромат. — Обычно дворовой не такой старательный. Принесет пучок полыни и был таков.

— Каким образом Морозовым удалось заиметь настолько полезного помощника? Сомневаюсь, что у каждой семьи есть в хозяйстве представитель нежити.

— Правильно понимаешь, — кивнул старик. — Не все и сирену в дом приводят.

— Об этом я тоже хотел узнать.

— Много хочешь — мало получишь, — хмыкнул темный ведьмак и скрестил руки на груди.

— Ты просто не знаешь, — попытался схитрить я.

— Думай как хочешь, — не купился Александр. — Вот только у Морозовых всегда было не так, как в других домах Империи. Мы особенные. Иначе в семье огненных ведьмаков не рождались бы темные.

— Ты забыл, что я родился не здесь.

— Ты Морозов, — отрезал старик и его глаза как-то странно блеснули. — И чтобы больше я не слышал подобных рассуждений. Ясно?

— Ясно.

— Не слышу! — гаркнул старик, враз перестав казаться безобидным.

— Так точно, — четко ответил я и уселся на давно обосновавшийся здесь стул. — Готов внимать.

Когда урок закончился, я поднялся и потянулся.

— Устал? — ехидно поинтересовался Александр. — Я вот в твои годы…

— Врешь ты все, — отмахнулся я небрежно. — Не делал ты ничего из того, что говоришь.

— Манипулятор, — фыркнул старик и дернул себя за кончик бороды. — Много ты знаешь. Я делюсь с тобой знаниями и опытом семьи.

— Ты ведь очень странная часть семьи, — заметил я.

— Что ты имеешь в виду? — насупился ведьмак.

— Почему Денис тебя здесь держит? Почему не отпустит?

— Потому что я не уйду просто так. Я заберу с собой много кого… — старик прикрыл глаза и запрокинул голову, обратив лицо к крыше склепа. — Каждый день я предвкушаю…

— Как получилось, что ты оказался убит?

Сам спросил, а потом понял, что наверно зря это сделал. Переступил черту. Хотел было сказать, что все неважно. Однако Александр удивил.

— Это не самая радостная история, — тихо произнес он и предложил, — ляг на траву и вытянись. Я расскажу тебе сказку на ночь, внучек.

Я с готовностью лег на спину и заложил руки за голову. С удивлением отметил, что на потолке вьется глубокая трещина, рассекая намалеванный узор, напоминающий созвездия.

— Морозовы всегда были сильной семьей. Мы с братом оказались разными. Он огненный, порывистый и резкий. Княжич — благородный, четный, верный своему слову. А я темный, — старик горько усмехнулся, — во мне, как головешка из костра тлела ярость и злоба. Всегда так было. Я не умел прощать и забывать. Это не касалось близких. Хотя и было их немного. А вот посторонних я не особо ценил.

Мне легко было в это поверить. Глядя на Александра, я понимал, что он темный по своей сути. И дело не в цвете силы.

— Я встретил девушку. Особенную, — старик отвернулся, словно не хотел встречаться со мной глазами. — Она сумела пробраться в мое сердце и знаешь, что удивительно — она выбрала меня. Не моего сияющего брата, а его темного родича. Она удивила меня резкими движениями, недобрым взглядом, громким смехом и тем, что умела любого заткнуть за пояс острым языком. Я увлекся ею. Не заметил, как впустил в свою жизнь постороннюю, сделал ее своей частью.

Старик потер грудь, словно ему было больно. Я даже напрягся. А он выдохнул и продолжил.

— Она подарила мне сына. А потом дочь. И еще… Наши дети стали бастардами, потому как моя женщина была вдовой и Синод не одобрил наш брак. Но нам было все равно. И даже Владимир, мой братец, принял в семью мою ветвь. Знаешь, нет ничего более неуместного, чем счастливый темный ведьмак.

Старик хохотнул, и звук вышел злой и хлесткий. Словно плеть рассекла воздух.

— Наша семья стала слишком сильной. У моего отца было много бастардов, которые заводили семьи и детей. И они были ведьмаками. Огненными Морозовыми. Великий князь возжелал забрать себе в служки не только тех, кто сам хотел пойти к нему сам. Он потребовал, чтобы ему отдали бастардов семьи, которые носили нашу фамилию. Захотел забрать моих детей.

Старик ударил себя в грудину, словно пытался выбить из легких что-то густое. Быть может, собственную боль.

Я замер, не решаясь издать хоть какой-нибудь звук. Не хотел спугнуть момент, в котором Александр распахнул передо мной душу.

— Брат хотел убить его. Мой огненный светлый брат был готов пойти на все, чтобы остановить великого князя, — старик покачал головой. — Но я знал, что семье нужен Владимир. Потому что я не подходил на роль главы рода.

Тут Александр посмотрел на меня, словно сама тьма взглянула в мои глаза.

— Они убили меня и моих близких. Ту женщину, которую я считал своей. И наших детей. Вот только не учли, что темного уничтожить чуточку сложнее. И одного раза убить недостаточно, чтобы упокоить такого как я.

Старик вновь хохотнул, но вышло зловеще, словно наждачкой провели по коже.

— Я убил всех, кто им дорог. Каждый, кто был причастен к смерти моих родных, познал, что такое боль. Потому что сами они умереть не смогли.