Морозов книга 3 (СИ) - "Каин" - Страница 5

Он ухватил Агасфера за ладонь, пытаясь поцеловать ее.

— Пустое, — отмахнулся здоровяк и тяжело поплелся к порогу своего дома.

— Я отблагодарю, — продолжил лепетать Семеныч. — В долгу не останусь…

— Соли принеси пачку и капусту не воруй с храмового огорода, — хмыкнул Лукич и бесцветно попросил, — Уходите. Устал я от вас.

Двое дюжих мужиков подхватили потерявшего сознание Семеныча под руки и, что-то бормоча, потащили прочь.

— Куда вы его? — удивлённо спросил я.

— К лекарю, — был мне ответ.

— Но зачем? Злого духа из него изгнали. Он в порядке.

Мужики остановились. Один из них обернулся и терпеливо ответил:

— Может оно и так, барин, а прокапаться все же надобно. Чтобы организм от дряни очистить. Не помешает оно, мы уж точно зннаем. Потащили, Петрович.

И мужики поволокли Семеныча по пустой улице. Собаки погавкивали из-за заборов, но как-то дежурно, без огонька. Мы же с братом переглянулись.

— Морозовы, огромное вам спасибо.

К нам подошла Ксения, и я заметил, что девушка аж светилась от счастья:

— Этот материал — настоящий эксклюзив. Уверена, он просто порвет Сеть.

Денис улыбнулся:

— Это ли не прекрасно, княжна?

От этих слов,Ксения почему-то зарделась и потупила взор.

— Ну вот, ещё одна душа спасена, — заключил староста. — Идёмте, что-ли?

Денис и Ксения посмотрели на меня, словно ожидая ответа. Но мне хотелось проверить одну идею. Поэтому я обернулся к старосте и уточнил:

— Иван Ильич, где живёт этот самый Семеныч?

Денис покосился на меня:

— Тебе зачем?

— Да появилось у меня пару мыслей, — ответил я и посмотрел на старосту:

— Ну так где?

— Да прямо идете, — начал объяснять тот, — и на первом повороте налево поворачиваете. Третий по правой стороне дом как раз его. У него во дворе дуб растет, не ошибётесь.

— Спасибо, — поблагодарил его я и направился в указанную сторону.

— Эй, ты куда? — удивлённо крикнул мне вслед Денис.

— Хочу проверить одну теорию, — не оборачиваясь, ответил я, думая, что Денис и Ксения просто пожмут плечами и пойдут по своим делам. Но они быстро меня нагнали:

— Не поделишься этой теорией? — с интересом уточнила Серова.

— Да, — добавил Денис. — Рассказывай, что ты там задумал.

Я обернулся. Староста по-прежнему стоял у храмовых ворот, с удивлением глядя нам вслед. И понизив голос, начал объяснять:

— Да при Ильиче говорить не хотел. А идея вот в чем: если иногда люди допиваются до одержимости — может быть это как раз наш случай?

Денис и Ксения вопросительно смотрели на меня, ожидая подробностей. И я со вздохом продолжил:

— Ну слушайте: наш случай массовой пропажи людей произошел на похоронах. А Шереметьева обмолвилась, что в одной из деревень все пропали на свадьбе. Оба случая связаны с массовой попойкой.

Денис задумался:

— Тогда почему они друг друга не перебили?

— Ну, кровь во дворе церкви в Салтыковке была, — возразил я. — Значит, кто-то все-таки пострадал. Возможно, некоторых и убили. А остальные пошли искать новые жертвы.

— Хм, — Денис задумчиво потер ладонью подбородок. — Случаи, когда одержимые могли договориться, бывали. Но есть одно "но". Обычно одержимые не превращаются в этих… безмозговых, как их обозвал староста. Они умеют говорить, и даже понимают людскую речь. Просто чаще всего склонны к немотивированному насилию. Да и если бы все было так просто — их бы уже давно изловили. А потом отправили на перевоспитание этому… Лукичу. Ну, или местные бы решили вопрос.

Он не уточнил, каким образом, но мы все поняли. Люди тут жили суровые.

— В общем, — заключил Денис, — если ты и прав — то это какой-то новый вид одержимости.

— Или давно забытый старый, — резонно возразил я. — Как маньяки. Или бильвизы. Кстати, интересный способ изгнания злых духов. Я про храмовников. У нас в Муроме о таком не знают.

— Это считается забытыми практиками Синода, — ответил братец. — Раньше храмовники не уступали по популярности нам. Но потом что-то пошло не так, и ведьмаки их вытеснили.

— Жаль. И кто же теперь занимается одержимыми?

Денис пожал плечами:

— Чаще всего-местные жители.

— А иногда ведьмаки? — уточнила Ксения. — Ну, если оказываются рядом.

— Народ требует хлеба и зрелищ. И ведьмаки дают зрелища. Все же убийства нечисти выглядят куда эффектнее, чем спасение жалких алкоголиков.

Ксения посмотрела на брата огромными глазами. Он нахмурился, и мягко обратился к девушке:

— Хочу попросить вас, Ксения Васильевна.

— Да? — она смущенно поправила волосы.

— Перед тем как размещать материал в блоге, покажите его нам.

— Думаете, что я вас подведу? — с обидой уточнила она.

— Вы можете подвести и себя в том числе.

— Это как? — вмешался я.

— Есть вещи, о который не стоит говорить прилюдно. У нас один наниматель. Это Синод. И не надо с ним играть в демократию. Надеюсь, это не нужно объяснять?

— Но они сами позволили мне вести блог. Они понимают…

«Девчонка опасна», — протянул Александр.

— Вы ведь не настолько наивны, княжна, — сказал уже я. — Вам позволили быть нашим представителем в сети лишь до того момента, пока вы играете по правилам.

— И что же не нужно вставлять в ролик? — напряженно спросила девушка.

— Как минимум эту беседу, — припечатал Морозов-старший. — И я откажусь от каждого своего слова, если вы сошлетесь на наш разговор.

Я понимал, что прозвучало это жестко. Но все же стоило признать, что в словах Дениса была истина.

— Вы ведь не просите у меня материалы перед публикацией, а настаиваете, чтобы я вам их предоставила для редактуры?

«Может, стоит ее прибить аккуратненько? По голове кирпичиком тюкнуть, а потом сказать, что сама упала?» — Александр откровенно потешался.

— Мы не враги тебе, — наконец не выдержал я. — Но если ты ошибешься, то ни я ни брат не сможем тебе помочь.

Ксения побледнела, но поджала губы и не стала спорить. Я решил, что это хороший знак.

«Про кирпич подумай, родственничек. Дедушка плохого не посоветует», — коса захихикала.

Мы подошли к небольшому домику из белого кирпича. Крыша по местному обычаю была выложена черепицей. На коньке покачивался металлический воин с мечом. Окна прикрывали узорчатые ставни, выкрашенные в синий. Из щелей сочился свет, который хозяин не потушил в доме. У порога под навесом виднелся ряд калош и цветных резиновых сапожек. Трехколесный велосипед с яркими лентами на ручках притулился у раскидистого дуба. У него же стоял грубо сколоченный стол со скамьей.

Несколько клумб, засаженных ромашками, кто-то заботливо обложил

обрезанными старыми покрышками, пытаясь создать порядок.

— Уютненько, — сказал я под нос.

— Уют — это для бедных, — заметила Серова с грустью. — Люди с достатком живут в комфорте. И только те, кому не по карману, пытаются сделать свой быт хоть немного приятнее.

— Глупости, — возразил я и распахнул калитку.

Но девушка не удостоила меня взгляда и продолжила:

— Тебе не придет в голову назвать спальню князя уютной. А вот бедную квартирку студента, в которой салфетка прикрывает пятно на прожженной столешнице и заправленный клетчатым пледиком продавленный диван…

— Ты на удивление много знаешь о жизни бедных студентов, — сказал Денис, ступая по выложенной битым кирпичом дорожке.

Я поднялся на порог и толкнул дверь. Та оказалась не заперта и легко открылась. В коридоре на полу лежала скомканная домотканая дорожка. Сдвинув ее ногой, я задел изящный ботинок с тонким каблучком.

— Тут может быть еще кто-то, — тихо предположил брат.

— Староста сказал, что жена Семеныча уехала в гости к сестре в соседний городок. И детей с собой взяла. Вот мужик и заскучал.