Нет грешным покоя (СИ) - Айсквин Мэй - Страница 35

— Не совсем. Наши предтечи активно пользовались артефактами, и я помню описание многих из них наизусть. Например, кольцо жертвенности. За миг до смерти носителя создает фантома и ломается. Освобожденной энергии артефакта хватает, чтобы прорвать антиапаррационный барьер и выкинуть хозяина в безопасное место. Главный недостаток: одноразовое использование. Твое же кольцо, напротив, прослужило твоей семье много поколений до того, как было утеряно. Но его недостаток в том, что артефакт не выталкивает хозяина, а притягивает помощника, тем самым ставя в опасность его жизнь. Идеальных вещей не существует.

— Почему? — изумился Блэк.

— Закон равновесия — один из самых главных законов создания магических вещей.

— Северус, но ты же зельевар, а не артефактор. Откуда ты это знаешь?

— Потому что это только база. Основа. Я знаю правила, законы. Но если меня попросят создать с нуля Кольцо стальной защиты или Рубин Олдрика, я не смогу. На это способен только мастер. Но это не значит, что полученный результат я не смогу использовать с максимальной выгодой для себя…

* * *

Магия Лондора считалась силой, которой могли владеть лишь немногие, ибо она была детищем Великих и хранила в себе глубинные секреты.

Наибольшее распространение в мире получило волшебство, созданное Нагим Ситом, последним из драконов, но он не был единственным мастером Магии. Древний Олачиль владел уникальными заклинаниями «описания», по сравнению с которыми, волшебство Сита казалось прямолинейным, ведь отрицало все, кроме самого заклинателя. Ещё одним создателем уникального волшебства был Манус Отец Бездны. Его тёмная магия обладала большим разрушительным потенциалом, который связан с человеческой природой владельца.

Однако Магия была не только мечом, но и щитом. И если волшебство отвечало за атаку, то чудеса, в основном, представляли собой заклинания поддержки: усиление, защита и лечение.

Некоторые ученые, правда, выделяли в отдельную категорию Порчу — магию, берущую свое начало во Тьме, — и Заклинания из душ.

Снейп не обошел стороной и зачарованные предметы, а также способы их комбинирования. Правда, Северус боялся, что утопит товарища в новой информации, но Регулус впитывал знания из иного мира будто губка. Блэк постоянно задавал дополнительные вопросы, да такие мудреные, что Снейпу пришлось порядком попотеть, чтобы на них ответить.

— Я знаю, что ты учил Пандору рунам, но сейчас ты их не упомянул, хотя это способ усилить себя. Да и ты сам рассказывал, что предпочитаешь сражаться клинком, а не палочкой.

— Так сложилось, — пожал плечами Северус, — я ведь рассказывал, что Ярнам — всего лишь Убежище. И ради спасения нам пришлось заплатить высокую цену. Чтобы поддержать жизнь полотна как можно дольше, предки привязали к ней свою магию, что не могло не отразиться на детях. Картина выкачивала из жителей волшебство, поэтому последующие поколения рождались все слабее и слабее. Наше состояние было очень похоже на ваших сквибов: мы знали, что магия существует, но не могли использовать ее. Тогда величайшие умы взялись за дело и стали создавать специальные инструменты. Авгур Ибраитаса, Глаз Черного неба, Малый Тонитрус, Перчатки палача, Рев чудовища — каждый мастер желал превзойти остальных. Некоторые настолько далеко зашли в своей жадности, что последствия их экспериментов стали вечными памятниками города.

Северус вспомнил Часовню Яаргул в северной части города и вздрогнул. Иссушенные трупы стояли на коленях, уставившись пустыми глазницами в темные небеса. Вокруг них ярким светом горело пламя души. Его жар нестерпим и опасен. Взрыв магии был такой мощности, что растопил брусчатку мостовой, а ударной волной прохожих заживо вплавило в стены. Черный день в истории Ярнама.

— Однако главная проблема заключалась не в том, что мы не могли колдовать, а в том, что мы переставали быть магами.

— А разве есть разница?

— Существенная. Маг, который не умеет применять волшебство по незнанию, все же остается магом, ведь внутри него течет энергия. А из нас она утекала. Магия больше не питала ярнамитов, в результате чего те стали подвержены различным болезням, продолжительность жизни сократилась.

— И вы никак не пытались решить эту проблему? — спросил Регулус.

— Пытались, — усмехнулся Снейп. — Так же, как и старые вырождающиеся семьи вашего мира.

— Путем обновления крови, — догадался младший отпрыск семьи Блэк.

— Верно, и с этого началось самое яростное противостояние за всю историю Ярнама.

Пересказывая Регулусу историю своего мира и историю своей жизни, Северус пришел к неутешительному выводу, что все это: война между Нечистокровными и Церковью Исцеления, исследование руин погибшей цивилизации Птумериан, охота за кровью — не имело смысла. Очищение. Загрязнение. Суть от этого не поменялась. Обе стороны стремились приблизиться к Великим, и обе в конце концов превратились в чудовищ.

— Все исследования крови проходили в основном в Бюргенверте. Наши ученые и ученые церкви проводили многочисленные эксперименты, некоторые даже сообща. У нас была одна цель, но… методы мы применяли разные.

Северус говорил медленно, растягивая слова, будто рассуждая для себя, чем для Блэка.

— Мы хотели понять Великих, осознать, кем они являются, и возвыситься до их уровня. Однажды к нам попал любопытный образец: то существо было очень похоже на Великого, но им не являлось. Вы бы назвали эту тварь полукровкой. Кровь Великого обладала странной силой, однако при взаимодействии с человеческой кровью она произвела нечто абсолютно новое. То, что так долго искали наши предки — источник магии! Мы оказались на шаг впереди наших соперников, и они не смогли смириться с этим. Они вступили в сговор с мужами Бюргенверта и объявили ту кровь запретной. Для простых жителей выглядело странным то, что учёные, неутомимые искатели правды, могли что-то назвать «запрещённым» — и насколько же испорченной, нечистой должна была быть кровь Ярнам, чтобы они пошли на это.

«Возможно, эта кровь кишела паразитами, служившими источником «магических» способностей» — так они думали. И люди испугались этой крови. А также они стали бояться нас. Тех, кто добровольно позволил этим «паразитам» обитать в теле.

Глаза Регулуса стали похожи на два больших блюдца.

— А эти паразиты…

— Выдумка от первого и до последнего слова. Даже не так. У людей произошла подмена понятий. То, что производило магию в крови, — это были, скорее, некие бактерии. Они не несли ни вреда, ни пользы. А те твари, что были найдены в трупах, черви-паразиты, имели совершенно другую природу. Их происхождение явилось результатом мутации самих носителей плюс несоблюдение правил гигиены и общая антисанитария — короче все, чем славится чума, какой бы она ни была.

— А что стало дальше с исследованиями?

Снейп передернул плечами.

— Процесс застопорился. Не имея возможности полноценно обмениваться информацией, пользуясь лишь шпионами, что приносили бессмысленные обрывки информации или ложь, которую специально подсовывали, каждая сторона стала допускать все больше и больше ошибок. В итоге недальновидные манипуляции с кровью зашли так далеко, что породили Чуму Зверя. Люди, что служили Церкви, стали превращаться в чудовищ. Чума приходила в разных обличьях, и одно из них очень хорошо известно вашему миру. Ликантропия!

Северус вспомнил своего отца-маггла и сцепил руки в замок.

— И вы не смогли найти лекарство?

— Знаешь, имей мы дело с одной ликантропией, может быть, мы бы и нашли лекарство, а мы имели дело с неконтролируемым вирусом, что изменялся внутри каждого своего носителя. Чума была страшной, она никого не обходила стороной: ни нищего, ни богатого, ни простолюдина, ни аристократа. Дворяне Кейнхерста тоже пострадали. Наша королева была великим некромантом и обучала своему искусству многих. А знаешь что за гремучую смесь выдали Магия мертвых и Чума Зверя? Вампиризм и упыризм. И сейчас я говорю не про вид магии как таковой, а про физические мутации. Также развелось много гулей. И если с вампирами мы смогли взаимодействовать, ведь они были полностью разумны и даже сумели сохранить свое аристократическое благородство, то низших кровососов пришлось уничтожать. Вот только чем больше мы боролись с чудовищами, тем больше мы забывали про исследования. Мы увязли в болоте. Хотя наши враги тонули быстрее, — криво улыбнулся он.