Пепел надежды - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая

– Мы тогда сорвали вам всю операцию и причинили большие убытки, – хорошо поставленным голосом говорил Колесов, – но сейчас я приехал сюда, чтобы не только компенсировать вам все ваши потери, но и предложить очень выгодную сделку. Речь идет о миллионах долларов.

При этих словах Хозяин не шелохнулся. Он только наклонил голову, продолжая внимательно слушать своего необычного гостя.

– Речь идет о самолете, – торопливо рассказывал Колесов, – о самолете, который потерпел аварию. В нем был золотой запас одной из республик Средней Азии. Если ваши люди сумеют опередить боевиков, которые отправились за золотом, то, я думаю, это не только покроет все ваши убытки, но и принесет вам огромную прибыль.

При этих словах Али Аббас улыбнулся. Он покачал головой.

– Это политика, мой друг. А как вам известно, я политикой не занимаюсь. Поэтому мне неинтересно слушать ни про самолет, ни про золото в самолете. Нужно ведь не просто его достать, но еще вывезти и спрятать. Это очень трудно и накладно. И потом, это пахнет политикой. А я дал себе слово заниматься только бизнесом.

– Вы даже не представляете, какие деньги вы теряете, – прошептал огорченный Колесов.

– Представляю, – любезно ответил хозяин дома, – но мне они не нужны. Это опасные деньги, очень опасные. А я занимаюсь легальным бизнесом. Надеюсь, вы понимаете мотивы моего отказа.

Колесов понял, что нужно уходить. И понял другое. Очевидно, Филя его опередил. Или Хозяин действительно решил больше не вмешиваться в их московские дела, получая свою гарантированную прибыль от продажи наркотиков. Колесов уже хотел встать из-за стола, когда Хозяину принесли телефон, сказав, что звонит Мурад. Али Аббас схватил трубку, даже не глядя на сидящего напротив гостя. Видимо, разговор по телефону был для него гораздо важнее эфемерных планов Колесова.

– Это я, – услышал он голос Мурада, – кто-то предупредил о нашем караване. Сейчас нас преследуют.

– Вы потеряли весь груз? – гневно спросил Хозяин.

Мурад помолчал и честно ответил:

– Да, весь. Погонщики уходят, наш караван захвачен.

Колесов видел, как нервничает Хозяин. Того, видимо, душил гнев, но он не хотел давать волю своим чувствам при госте. Однако гнев его явно нарастал.

«Что-то там случилось, – подумал Колесов, – что-то неприятное произошло».

– Нас кто-то предал, – убежденно сказал Мурад.

– Возвращайся, – сказал наконец Хозяин, – я сам все проверю. Где старший погонщик?

Андрей Потапович усмехнулся. Он все понял. Видимо, один из караванов Хозяина попал в засаду. Что и следовало ожидать. Даже по теории вероятностей все караваны не могли пробиться без потерь, приходилось рисковать. Учитывая, что афганская граница на севере перекрывалась российскими пограничниками, наркодельцы решили попробовать «прозрачные» афгано-иранские границы, с тем чтобы прорываться затем через Кавказ и ввозить наркотики в европейскую часть СНГ.

Именно поэтому Колесов и приехал к Хозяину. Он знал, какие мощные связи у того в Закавказье и в Средней Азии.

– Он готовится к смерти, – услышал Хозяин в ответ и нахмурился.

– Мурад, – сказал он своим неприятным голосом, – если я узнаю, что это ты сдал караван...

– Я его не сдавал, – от возмущения Мурад даже перебил его.

– Если я узнаю, – продолжал Хозяин, – тогда твои уши я пошлю твоим родичам.

Было слышно, как тяжело дышал Мурад. Очевидно, они уходили от погони. Хозяин молча смотрел на Колесова, словно раздумывая, как ему быть дальше. И наконец решился.

– Возвращайся, – приказал он своему человеку, – попробуем вернуть наш груз.

– Что? – не понял Мурад.

– Возвращайся, – сказал Хозяин, – я буду тебя ждать.

Мурад отключился. Он не знал, что в этот момент Хозяин говорит Колесову:

– Хорошо. Вы меня убедили, Андрей Потапович. Видимо, так и должно было быть. Я дам вам своих людей, чтобы они нашли этот самолет. Возможно, это будет мое лучшее вложение капитала.

– Ваш караван перехватили? – понял Колесов.

– А как вы догадались? – живо спросил Хозяин. – Или вы знали об этом заранее?

– Не знал, – угрюмо ответил Андрей Потапович. – Просто я подумал, что если мы возьмем груз самолета, то сумеем вернуть все потерянное. И с этим караваном, и с нашими предыдущими поставками.

– Договорились. – Хозяин все-таки встал со своего места и подошел к окну.

«Такой караван пропал! – с раздражением подумал он. – Может, действительно этот самолет может компенсировать такие потери?»

– У вас есть фотография офицера, который возглавляет экспедицию? – спросил Хозяин.

– Я привез вам все документы, – ответил Колесов.

«Кажется, Филя немного поторопился, – подумал он в этот момент. – Мы еще посмотрим, чем все это кончится. И чей приговор будет исполнен раньше. Может, я тоже вынес свое решение?..»

В этих проклятых местах могло случиться все что угодно. Мурад очень не любил именно эту местность. Здесь среди многочисленных расщелин, солончаковых впадин и песчаных холмов легко можно было спрятать целый отряд, а запутанные тропинки среди гор и холмов, казалось, делавшие подобную засаду невозможной, могли в итоге обернуться настоящей мышеловкой для всего каравана.

Лучше всего, конечно, когда верблюды идут отдельно. Этот трюк был придуман давно, еще при шахском режиме, и применялся довольно часто, правда, на очень коротких, наиболее опасных переходах. Во главе каравана обычно ставили одного из верблюдов – вожака, который сам умел находить узкую тропинку. Никто из местных жителей, даже встретив такой безмолвный караван без погонщиков, никогда не осмелился бы остановить хотя бы одного верблюда или снять часть груза. В этих местах все становится известно каждому из живущих в маленьких пограничных селениях, и спрятать поклажу целого верблюда практически невозможно. Не говоря уж о том, что это очень опасно. За верблюдом придут его хозяева, и вор может поплатиться не только жизнью, но и имуществом своей семьи, что для любого местного жителя гораздо страшнее собственной смерти.

В подобных случаях погонщики ничем не рискуют. Верблюды проходят в одиночку, а погонщики следуют за ними. И, лишь пройдя определенный участок границы, они догоняют караван, присоединяясь к умным животным. Так было и много лет назад. Но сейчас граница охранялась совсем иначе, чем тогда. Раньше граница между Ираном и Афганистаном была сонной, спокойной, чисто символической линией. При этом многие горные племена, живущие в этих районах, зачастую даже не знали, где именно проходит эта линия, разграничивающая два государства, казалось, пребывающие в тысячелетнем сне покоя и размеренной жизни.

Все взорвалось в семьдесят девятом. Сначала революция в Иране, когда восставший народ изгнал шаха и разрушил самый, казалось, несокрушимый и сильный режим на Востоке. Затем начались внутренние междуусобицы в Афганистане, вылившиеся в конце концов в убийство руководителя страны Нур Мухаммеда Тараки и ввод советских войск. И спокойная граница, где прежде ходили случайные иранские пограничники и почти не было афганских, стала основным водоразделом между правоверными мусульманами-шиитами, населявшими Иран, и неверными шурави, вошедшими в Афганистан. Первые несколько лет революционному Ирану было не до охраны собственных границ с Афганистаном. Потом началась долгая, изнурительная, затяжная десятилетняя война с соседним Ираком, потребовавшая миллионы молодых людей на западный фронт. Казалось, так будет всегда, и контрабандисты чувствовали себя даже более вольготно, чем при шахском режиме. Не хватало пограничников, хотя отряды революционных сил самообороны беспощадно расправлялись с бандитами, несмотря на свою малочисленность.

Приговоры выносились именем революции и бывали, как правило, по-революционному беспощадны. Но самые страшные времена для всех нарушителей границы начались после окончания войны. К тому времени советские войска ушли из Афганистана, а иранцы, закончив бессмысленную войну, завершившуюся поражением для обеих сторон, потерявших миллионы людей убитыми, ранеными и пленными, и не добившись ничего, начали спешно укреплять свои восточные границы.

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая