Укрощение строптивого - Джоансен Айрис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/36
• Следующая

– Надеюсь, тебе нетрудно догадаться, чем продиктована моя забота. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Но если так… – Мариана нервно сцепила пальцы. – Тогда мне придется попросить тебя кое о чем…

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил Луи, подходя к ней. – Я могу помочь тебе?

– Ну конечно, можешь! Именно для этого я и пришла сюда. – Ей никак не удавалось заставить себя посмотреть ему прямо в глаза. – Видишь ли… Мои надежды завести ребенка не оправдались.

Луи увидел, как бешено начала пульсировать жилка на шее Марианы, которая всегда выдавала ее внутреннее волнение. Внезапно его захлестнула волна нежности.

– – Я очень огорчен, – мягко ответил он. – Вместе с тобой, ma petit.

– На маленькую девочку я похожа меньше всего! И все это для меня не игрушки. Я взрослая женщина, Луи!

Он пробежал взглядом по покрывалу, которое обрисовывало ее фигуру.

– Не стоит лишний раз напоминать мне об этом. – С каждой секундой он возбуждался все больше и больше. Пора было положить конец затянувшейся сцене. – Жаль, что твои надежды оказались напрасными. Но я не могу ничем помочь тебе.

– Почему? Не вижу причины, отчего… – Мариана вздохнула, а потом наконец взглянула ему в лицо. – К черту! Я не желаю больше лгать тебе даже ради твоего блага. И я совершенно точно знаю, что забеременела.

Луи насторожился.

– Тогда зачем ты пришла сюда?

– Потому что не могла иначе, – просто ответила Мариана. – Ты недооцениваешь себя, Луи. Я уверена, что ты способен дать очень много любимой женщине. Тебе нужны жена и дети! Зачем содержать расчетливых, холодных проституток, которые ждут от тебя только денег?!

– И ты собираешься уберечь меня от них? Мариана серьезно кивнула.

– А ты разве сам не хочешь этого? Ты был еще юношей, когда Шулер угадал твою главную проблему. Но ты вырос и научился управлять…

– Да, я научился управляться с этим, черт возьми! Мне совсем не плохо живется, и я не нуждаюсь…

– Нет, ты не знаешь. И никогда не узнаешь, пока не попробуешь. – Лицо ее осветилось надеждой. – Попробуй, Луи!

Покрывало соскользнуло, так что соски ее грудей почти обнажились, и он не мог отвести глаз от изысканной формы округлостей. Губы Луи мгновенно пересохли, сердце забилось, как барабан.

– Ты сама не понимаешь, чего требуешь!

– Понимаю. И все тщательно обдумала. Тебе необходимо освободиться от своего комплекса, от этого… наваждения. Ты сказал, что я тебе нравлюсь не только в сексуальном смысле, что я вызываю у тебя уважение. Ты даже начал опекать меня! Соглашайся, лучшего подопытного кролика не сыскать.

Луи недоверчиво рассмеялся.

– Господи, ты совершенно невозможна! Разве ты сама не понимаешь, чем это тебе грозит: ведь я могу… я могу причинить тебе боль!

– Не верю! И мне хочется убедиться, что я права.

– Зачем тебе это?

– Какая разница?

– Огромная.

Карие глаза Марианы блеснули при свете лампы, горевшей на ночном столике.

– Настало время заплатить тебе за все, что я забрала у тебя, – прошептала она.

Иного ответа Луи не ждал, но все равно боль, похожая на удар кинжалом, прошла сквозь него.

– И ты решила соблазнить меня, чтобы освободить от «проклятия»? После чего, радостная и довольная, вернешься в свой Седикан: так ты собираешься поступить?

– Мне хочется, чтобы ты был счастлив. Ты заслужил это!

– Но не с тобой.

Мариана отвела глаза в сторону:

– Не со мной.

– Тогда это все пустой разговор. И мне кажется, тебе лучше вернуться к себе.

– Неужто ты просто-напросто выставишь меня?

– Попытаюсь, – он подошел к постели. – Милостыню я не принимаю, Мариана. Она не для таких людей, как я.

– Почему ты считаешь, что это милостыня? – Мариана замолчала, когда его рука коснулась ее обнаженного плеча: кожа сразу вспыхнула под его ладонью. – Как странно, да? Никогда я не чувствовала ничего подобного. Неужели и ты испытываешь то же самое?

Кожа Марианы была нежна, как шелк. Как шелк, который вспыхнул под лучами солнца теплым жаром! Ее запах – нежный и тонкий, как благоухание цветов с легким привкусом лимона, – коснулся его ноздрей, опьяняя сильнее, чем запах опиума, потому что это был ее запах. Луи попытался задержать дыхание, чтобы не вдыхать его, но сердце билось так сильно, что он не мог не вздохнуть полной грудью. Тело Марианы задрожало под его ладонью. Он снова чувствовал себя охотником, а она была жертвой. Мускулы его живота болезненно сжались. Этого нельзя допустить!

– Нет, – проговорил он хриплым шепотом. – Я ничего не чувствую.

– Неужели? – она взяла его руку в свою и приложила к груди. – Ты в самом деле ничего особенного не испытываешь?

Ему пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Горшей муки, чем смотреть на свою ладонь, лежавшую на ее груди, и не сметь двинуть даже кончиком пальца, нельзя было придумать.

– Позволь мне… уйти. – У меня такое впечатление, что ты все же испытываешь какие-то чувства, Луи. И тебе хочется остаться.

– Да, мне страшно хочется остаться! – Он вырвал руку и резко поднялся с постели. Простыня окончательно соскользнула с Марианы, обнажая тело, и Луи неуклюжими движениями поправил ее. – Но именно поэтому я должен уйти.

Мариана поплотнее закуталась в простыню и встала.

– Нет, уж лучше я уйду. Нисколько не сомневалась, кстати, что ты откажешь мне, но считала нужным попробовать. – Она двинулась к двери, но, взявшись за ручку, обернулась. – Только не думай, что я на этом остановлюсь. Я испробую все возможные способы! Теперь я, по крайней мере, убедилась, что ты продолжаешь испытывать желание ко мне. А значит, должна остаться здесь до тех пор, пока ты не получишь того, чего тебе хочется.

– Бог в помощь, – он пожал плечами и скривил губы в иронической усмешке.

Мариана покачала головой и доверительно улыбнулась.

– Мне не нужна ничья помощь. Ты не причинишь мне вреда, Луи.

Дверь за Марианой закрылась, и улыбка тотчас сошла с ее лица. Почти бегом она пересекла холл, подхватывая на ходу концы простыни, и очень скоро оказалась в своей комнате. Ей не составляло труда предвидеть, какие трудности могут возникнуть с Луи. Но вот заранее угадать, какой будет ее собственная ответная реакция, Мариана не смогла.

Ее трясло с ног до головы. Груди набухли, соски напряглись, кожа пылала, и прикосновение простыни казалось грубым, как наждачная бумага. Ей так хотелось вернуться назад, лечь с ним рядом, прижаться к нему всем телом…

Мариана с брезгливостью подумала, что поведение ее сейчас ничем не отличается от поведения безмозглой самки. Ведь она шла к Луи не ради того, чтобы самой пережить наслаждение. Она шла ради него! Ей хотелось помочь ему справиться с неразрешимой проблемой, хотелось щедро вознаградить его за все, что он сделал для

Нее… Но разве есть что-то плохое в том, что и она сама

При этом испытает удовольствие? Им осталось так мало времени. И не стоит тратить его понапрасну, надо запомнить каждое его прикосновение, каждый вздох и стон.

Надо заполнить память до отказа радостным светом этих переживаний до того, как придет темнота!

Мариана единым росчерком пера подписала последний лист контракта и протянула ручку Луи.

– Теперь твоя очередь.

Он взял ручку и на секунду замешкался, прежде чем подписал все четыре экземпляра договора. После чего передвинул контракт Хендриксу, который присутствовал на совещании в качестве свидетеля, и повернулся к ней лицом.

– До последней минуты не верил, что ты пойдешь на это.

– Почему? Я же сказала, что скорее всего предоставлю тебе решение всех вопросов. – Мариана улыбнулась всем троим адвокатам, что собрались вокруг стола, и поднялась, разглядывая пейзаж, висевший на стене. – Это, очевидно, Ван Гог? Я не ошиблась?

Луи поднялся следом за ней.

– Не пытайся уйти от разговора! Это ведь не шутки: практически, ты передаешь всю корпорацию «Маггинс» в мои руки. Почему ты не оспорила ни один из пунктов договора?

• Предыдущая
• 22/36
• Следующая