Княжна (СИ) - Островская Алина - Страница 28

— Очень, — пылкий взгляд. Аня раззадорила, сама пусть и отдувается.

— Приготовлю что-нибудь, — выскальзываю в кухню, не дожидаясь ответа. Самой себе признаться невыносимо трудно, но кажется я испытываю жгучее чувство ревности с пряной ноткой злости. Так что все мои движения отрывисты и резки. Столь оглушающее чувство я прежде никогда не испытывала. Неистово печёт в области солнечного сплетения, что хочется разодрать грудную клетку и приложить к зияющей ране лёд.

И к кому? К человеку, которого знаю пару дней?

Как-то это ветрено. А что удивляться, сама же гадала почему он до сих пор свободен. Вот, пожалуйста, не свободен вовсе. Открываю морозильную камеру и выбираю что-нибудь из чего можно приготовить суп. Выловив подходящие куриные части, с силой хлопаю холодильником. Говорил семьи нет, а невеста, значит есть! Кто ещё стал бы присылать такие откровенные фотографии? Остервенело нарезаю лук, он злой, глаза щиплет, но я держусь, не плачу. Не дождётся! Притащил меня сюда, как игрушку. Что там сказал Давид? «Недостаточно вымотала»? Вот для чего он меня сюда привёз! Кобель! Тру на тёрке морковь, она брызжет соком и летит во все стороны. Ну ничего, недолго мне осталось продержаться.

Через сорок минут выключила плиту, суп готов. Злость испарилась, оставляя после себя выжженную пустыню. Наделена ли я правом ревновать? Нет. Мои чувства к нему — мои проблемы. Он ничего не обещал. Дорого купил меня, вот и забавляется. Мужчины полигамны, не стоит об этом забывать. Засунула подальше букет своих чувств, налила суп и пошла кормить кобеля, простите, больного.

Он не спал, так что стоило только показаться в арке двери, как на меня перевели тяжелый взгляд.

— Вкусно пахнет.

Сжала губы плотнее, поставила поднос на кофейный столик. Молча хотела помочь приподняться, но меня остановили:

— Сам.

Сам так сам. Села на краешек дивана. Зачем спрашивается сидишь, смотришь на него? Отправляйся восвояси до следующего приема пищи и таблеток. Но я, словно к месту приросла. Сверлила его глазами, пока он осторожно поглощал горячий суп.

Неделя закончится и он уйдёт, прихватив с собой мое сердце. Вот такая правда.

— Ты грустная, что-то случилось? — возвращает недоеденный суп на стол.

Ты случился.

— Все в порядке, милый, — особое ударение на последнее слово. Он понимающе прикрывает глаза, на лице кривая ухмылка.

— Ревнуешь?

— С чего бы вдруг? — получается очень убедительно. Ещё не хватало показать ему свою слабость.

— Хорошо, потому что это бывшая подружка, ничего серьёзного, — пожимает плечами и продолжает есть суп. — Ты отлично готовишь.

Внутри засияло солнышко, но я не позволила его лучам озарить мое лицо. Пусть помучается, для профилактики. Присматриваюсь к нему с опаской. Интуитивно чувствую, что зря позволяю прорасти зерну чувств к этому мужчине, но выкорчевать молодой побег рука не поднимется.

Тариэл

Сидит на краешке дивана чинно с осанкой королевы, руки одна на одной сложены на кругленьких коленях. В глазах бушует штормовое море. Мне льстит ее очевидная ревность, значит зацепил. Аня, конечно, не вовремя со своими фотографиями, но зато я теперь знаю — для неё это не просто работа. Отчетливо ощущаю выброс эндорфинов, хочется неконтролируемо улыбаться.

Приготовила для меня обед. От ее заботы сносит крышу. А ещё — она спасла мне жизнь. Без преувеличений. Не заштопай она рану вовремя, варился бы уже в аду, там для меня отдельный котёл. От этого испытываю к ней собачью преданность и верность. Не по себе даже.

Вижу, хочет задать вопрос. Знаю какой, но не знаю как на него ответить. Лгать не хочу, но и правда может оттолкнуть ее. Не время ещё правду рубить. Не готова.

— Что произошло ночью? — та же синева бушующего океана, выплескивает на меня ледяные воды.

— На нас хотели напасть, — обтекаемо, но и не враньё. Хотели ведь? Совершенно точно.

— Почему? — хмурит идеальные брови, котелочек что-то варит. Лишь бы не кашу.

— Из-за моей работы, — снова не обманул.

— Я слышала выстрел. Ты стрелял? — голос надламывается.

— Нет.

Она с облегчением закрывает глаза. Маленькая девочка, думает, что убить может только пуля.

— Что с тем человеком, который сделал с тобой это? — кивает на повязку на животе.

— Он жив, — чистая правда, ведь я пощадил его.

Она кивает своим мыслям и немного расслабляется. Филигранные вопросы. Мы балансировали на грани вскрытия суровой правды и я понимаю: она спросила ровно столько, сколько хотела обо мне узнать. Все подробности этой ночи решила оставить за скобками.

Мне и лучше.

Не хочу, чтобы она волком смотрела на меня и обходила стороной. «Но это все же случится» — шепчет черт на моем плече. «Ничего, привыкнет и никуда не денется» — шепчет второй с другого плеча. Вот так, ангелам нет места даже в моей голове.

Несмотря на состоявшийся разговор остаток дня она была непривычно молчалива. Попросила телефон, чтобы позвонить сестре, несколько раз меняла повязку и обрабатывала рану, заставляла глотать пилюли, кормила.

Доверенные Дато вывезли хлопцев из гаража, жмуриков закопали в лесу. Нетерпеливо поглядывал на телефон, ожидая звонка брата, чтобы узнать новости. Он молчал. Видимо, не все так просто, как казалось. В этом доме оставаться было опасно. О нем уже прознали, так что завтра мы уедем отсюда.

По-хорошему, я должен отпустить ее. Сделаю это, как только буду уверен, что мордовороты приходили только за мной, что о ней все ещё не знают. Эта ночь подтверждение моим опасениям.

— Можно?

Открываю глаза. Она неуверенно переминается с ноги на ногу у дивана, в руках книга. За домом сгустились сумерки. Молча подвигаюсь, усаживается рядом.

— Хочешь, я тебе почитаю? — робкий, голубой-голубой взгляд из-под полуопущенных чёрных ресниц. Какие красивые у неё глаза…

— Хочу, — удивляюсь ее выбору развлечений.

— В детстве читала в оригинале, мне очень нравилось. Решила купить сестре, но она предпочла «Гарри Поттера», — пожимает плечами, — тоже хороший выбор. Так что оставила собрание сочинений себе. Перечитываю на досуге, — неуверенно показывает мне обложку, автор — Жюль Верн, — сегодня на очереди «Таинственный остров», если ты не против.

Против ли я?

Да она может делать что угодно, только бы рядом была. Устроилась поудобнее, одарила внимательным взглядом и открыла книгу. Вначале весь текст был пропущен мной мимо ушей. Разглядывал ее без тени стеснения. Она подобрала под себя ноги и облокотилась на подлокотник дивана. Шелковые пряди мягко щекотали лицо, девушка то и дело откидывала их назад. Изредка отрывала взгляд от страниц, проверяя, сплю или нет. А как тут уснёшь? От ее близости кровь вскипает в венах. Бурлит, подобно лаве в жерле вулкана, обжигает. Бороться с ее притягательностью выше моих сил.

Лучше на неё не смотреть. Закрыл глаза, вслушиваясь в мягкую речь. Читала выразительно, интересно и вскоре меня затянула история.

Очнулся среди ночи. Свет выключен, я укрыт пледом и ее рядом нет. Тоскливо стало на душе. С этой девчонкой надо что-то решать, так продолжаться не может.

Аделина

Из царства Морфея меня выдернули странные звуки за окном. Лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в шум. Готова поклясться, что в общей гамме слышалось мужское разноголосие, пыхтение и рокотание грузовика, сигнальные предупреждающие звуки автотехники.

Под окнами нашей квартиры ремонтируют дорогу? Там же все новенькое ещё. Секундное замешательство: когда я домой попасть успела?

Распахнула глаза.

Вокруг все тот же сдержанный минимализм, вид на острые, темно-зелёные верхушки хвойного леса и молчаливые пики гор, золоченые рассветом. Выскользнула из-под пухового одеяла, подскакивая к окну. Слух меня не обманул. Пятеро мужчин в оранжевой униформе с лопатами очищают подъезд к дому; трактор рокочет, шустро сгребает сугробы, обнажает чёрное асфальтовое полотно, уводящее вдаль, заполняет снегом нетерпеливо фырчащий кузов грузовика.