Наследник Бури (СИ) - Гастов Алекс - Страница 10

За тележкой начинался коридор с запертыми дверьми, и лишь одна, в самом конце, источала свет. Оттуда же доносились гневные выкрики.

— Я не стану это подписывать! Приказом императора, нам дозволено решать судьбу кандидатов! — голос принадлежал Михайлову.

— Это не пожизненное право. Последнее слово всегда за Государем.

Бас второго человека звучал громко, но спокойно.

— До отбраковки студенты принадлежат нам!

— Благородная кровь не собственность, чтобы Магистерий мог её присваивать. Вы ищете Мессию для Империи, а не для себя.

Услышав наши шаги, голоса смолкли. Из комнаты вышел Михайлов. Гневно скривив губы, он раскрыл дверь шире, жестом приглашая меня проходить. Однако, когда мы с ним поравнялись, остановил, схватив за руку.

— У нас был уговор, Вы дали слово!

— Я к этому не причастен.

Продолжая хмурится, он перевёл взгляд на Леру.

— И ты можешь это подтвердить? Ты не отходила от него ни на шаг, как я тебе и приказывал?

— Ну… — замялась девушка, потирая шею.

— Ты понижена до второй степени, — сухо заявил он. — Твои услуги более не требуются. Пошла прочь!

Совершенно растерянная, Валерия с надеждой поглядела на меня. Я лишь пожал плечами. Стиснув кулачки, она зажмурилась, сделала глубокий вдох, давя слёзы, и с достоинством направилась к лифту.

— А с Вами, Фёдор, мы поговорим позже. И поверьте, — он понизил голос до угрожающего шёпота. — У меня тоже найдутся рычаги, на которые можно нажать.

И он тоже направился к лифту, оставив меня одного в коридоре. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с чувствами. Дьявольщина! Мне до смерти надоело быть безвольным участником водоворота событий. Пора уже взять этот бред в свои руки, да только…

— Господин Аронов? — уточнил мужчина в армейском кителе, выглянув из кабинета. Лысая голова, бычья шея. Секьюрити какой-то. — Проходите, Вас ждут.

— Да уж догадываюсь…

В просторном кабинете было пусто, как будто он никому не принадлежал, даже в воздухе витали запахи недавно использованных моющих средств. Из обстановки — диван для посетителей, голые стены и массивный письменный стол, за которым удобно устроился толстый старик. Лохматые светлые волосы, казалось, никогда не знали расчёски, смятый плащ, застёгнутый на все пуговицы. Я бы счёл его не то бомжом, не то профессором, если бы не взгляд человека, привыкшего повелевать.

— Садитесь, юноша, Эфир сейчас принесут.

Толстым скрюченным пальцем он указал на кресло перед собой, лениво оставив руку лежать на столе. В каждом движении неторопливость, но это скорее манера поведения, чем усталость полного человека.

— Чем обязан Вашему вниманию, господин…?

— Просто Чтец, — отмахнулся он. — Я смертельно устал от высокопарных форм, каждый день одно и тоже…

— И всё-таки? Вас прислал отец?

— Прислал? — он удивлённо вздёрнул бровь. — Я знаком с Игорем, но он не из тех людей, в чьей власти распоряжаться моим временем. Расслабься, не нужно нервничать.

Его помощник закатил в кабинет тележку и принялся возиться с ней у меня за спиной. Поёрзав, я подавил желание оглянуться.

— У меня выдались беспокойные дни, Чтец, и я хотел бы заранее знать, что меня ожидает. Безвестность лишает почвы под ногами, понимаете?

— Твоё беспокойство не беспочвенно, юноша, — заметил старик, барабаня толстыми пальцами по столешнице. — С тех пор как твой брат, упокой земля его душу, сгинул в Вихре, на твоей персоне сосредоточилось внимание высшей знати. Вопрос управления обширными владениями вашего рода и так стоит на повестке дня, теперь ещё и это несвоевременное нападение…

— Что значит "стоит на повестке"? — мгновенно напрягся я.

— Твоей отец не бессмертен, юноша. В интересах империи, чтобы после его смерти бразды правления взял достойный кандидат, а ты для нас тёмная лошадка. Так что конфликт между Куропатовыми и Ароновыми противоречит нашим интересам.

— Настолько, что Вы нашли время исследовать его лично?

— Если этот позорный инцидент, — Чтец невнятно махнул рукой в сторону выхода, — перерастёт в кровавую резню, Императору придётся вводить войска, аннексировать территории, искать управляющих… Это большие расходы, юноша. Моё время стоит дешевле.

— А отец в курсе, что Вы здесь?

— Разумеется. Эфир для процедуры предоставлен из запасов Вашей семьи.

Помощник закончил настройку и положил на стол две маски, трубками связанные с баллонами. Поклонившись хозяину, он вышел, плотно закрыв за собой дверь. Если бы не жуткий холод, баллоны можно было бы счесть обогащённым кислородом, необходимым больному человеку.

— Что ж, не будем растягивать процедуру.

— Не спешите, Чтец. Я ещё не решил, дать ли своё согласие.

— Ты ждёшь от меня уговоров? — вздёрнул бровь Чтец. — Их не будет. Однако, в силу твоего возраста, я напомню, что отказ от сотрудничества с имперским Чтецом расценивается как мятеж. И если ты не хочешь, чтобы твоего отца осудили, дай мне руку.

Дьявольщина. Положив руку ладонью вверх, я внутренне напрягся, не зная, чего ожидать. Чтец, пальцами подтянув к себе маску, неаккуратно закрепил её на полном лице, оставив неприкрытыми только глаза.

— Инструкции будут?

— Расслабься и следуй за моим голосом, — через маску произнёс он, сделав глубокий вдох.

Вцепившись в мою руку словно коршун, Чтец уставился на меня, и зрачки его медленно начинали белеть. Сияющая белизна становилась неприятной, но от этого завораживающего зрелища невозможно было отвести взгляд.

Холод становился навязчивей, он будто двигался по трубке вдоль моей руки. Сердце защемило, оно билось всё медленнее, и лишь спустя несколько секунд я осознал, что ритм задавал Чтец, постукивая пальцем по моей ладони. Я лишь отметил этот факт, но уже не был способен сопротивляться. На меня накатила безумная усталость, глаза закрывались сами собой, я проваливался в сон, но…

Вместо сна была лишь чернота.

— Вспомни о драке, юноша, — голос Чтеца заполнял это пространство. Он подавлял волю, не давал ни шанса на сопротивление.

И я пробудил в памяти эпизод с Семёном. Я снова почувствовал пыльный матрас, слышал голоса троих ублюдков, стоящих надо мной. От ужасной боли в затылке хотелось кричать, но я мог лишь чувствовать, а не реагировать.

Голоса подростков звучали достаточно разборчиво, казалось вот они — прямые доказательства покушения на мою голову, но Чтецу было мало.

— Вспомни, что было раньше.

Раньше… Раньше я был другим.

В голове, против воли, всплыл эпизод из моей прошлой жизни. Я пытался утопить эти воспоминания в алкоголе, но её голос возвращался ко мне в кошмарах. Светловолосый ангел, самая красивая девушка на свете, печально глядящая мне в глаза. Запах дорогого парфюма, попсовая песенка, доносящаяся из летнего кафе и её бархатный голос, сквозивший болью…

— Это была последняя капля, милый. Ты стал совсем другим.

— Не говори ерунды, я по-прежнему люблю тебя! Картинки из дарквеба — это просто работа…

— Я тоже люблю, но ты даже не понимаешь, в чём проблема. Тебя здесь уже нет...

Меня там уже нет. Осознание характера этого видения исказило картинку, скрутило в спираль, пока перед мысленным взором снова не воцарилась тьма.

— Покажи что было раньше, — вторил голос Чтеца.

Он не мог это увидеть, не должен был! Я отчаянно сопротивлялся, боясь вспоминать прошлую жизнь. В сравнении с другим, это совсем безобидный эпизод… Я не должен вспоминать. Я Фёдор Аронов, младший сын графа…

Всплыл ещё один эпизод, и на этот раз, слава богу, перед глазами стоял незнакомый мужчина. Высокий как скала, и такой же надёжный. В его силах перевернуть мир. Он что-то собирался сказать, но искажение на этот раз принёс Чтец.

— Отец. Он тренировал тебя. Вспоминай!