Возрождение Феникса. Том 6 (СИ) - Володин Григорий - Страница 34

«Но я же не японка, — рычит самурайка. — Я — русская же!»

Хенеси взмахивает Посохом, и ливень черного пламени отбрасывает ринувшегося на японца Али.

Круг демоников разрывается, и в открывшееся пространство бросается Арсений. Прямо на Жаворонка. Два юноши — блондин и брюнет — сталкиваются нос к носу.

Самурайка чувствует, как ее сердце дает сбой. Ей становится страшно, очень страшно.

— Нет! Фалгор, нет! Мы не можем потерять тебя! — кричит Аяно. — Ты нужен нашему мужу! Ты должен спасти его! Фалгор, стой!

Я проскакиваю сквозь кольцо демоников. Мы встречаемся с Бемижаром лицом к лицу. Префект Жаворонков прищуривает раскосые глаза. На бледном лице черные татуировки горят, словно подсвеченный изнутри обсидиан. А еще мелькает страх. Даже ужас. Бемижар боится, и есть чего.

Этот сукин сын закинул меня на примитивную планету, вырвал меня из родного Постимпериуса, и сейчас он за всё расплатится!

Владыка слова всегда уступал мне в боевке, пусть и ненамного. Все Префекты совершенные бойцы, и немалую долю в поединках между ними играет удача и окружение. Так, например, в темных тесных переулках я, наверняка, проиграю Анарию Маске. Но сейчас Бемижар сосет болтопсовскую морковку, ибо против Жаворонка также ополчились демоники Бесоновых.

Шум вокруг — крики дворян, бряцанье оружия Гвардии, шипение черного пламени — становится безразличным и тихим. Его заглушают голоса внутри меня, голоса Монстров:

— Убе-е-ей всех! — воет Гнев. — Разорви глотки зубами! Разбей черепа собственным лбом!

— Расстегни ремень брюк, — увещевает Похоть. — Они тебе мешают.

— Глянь, какие на том столе аппетитные слоеные рулетики с ветчиной! — урчит Чревоугодие. — Урви хоть один! А еще там же канапешки с лососем!

— Смотри, у того пижона бриллиантовые запонки, — дуется Зависть. –Щеголь гребаный! А чем мы хуже?! Прибей урода!

— А может да ну это всё? — зевает Лень. — Месть эту. Да и совершенство твое туда же…. Пойдем лучше вздремнем.

Монстры Хаоса поют, стонут, ревут, ноют, но громче всех звучит совсем другой голос. Голос мести Фалгора.

— Бемижар, предатель! — на моих руках вспыхивает Огненный змей. Шшшш….Слабое оружие. Я бы мог взять фантазм намного мощнее. Сам рыжебородый Царь-Огонь вручает мне свое пламя. Свой новообретенный знак. Свою силу. Но отказываюсь. Прости, боже. Не время.

Крутанув Змея, я размахиваюсь им вперед. Жаворонок вскидывает свой Посох. Славянский дух и оружие японского бога вспарывают пространство. Сталкиваются, разливая вокруг себя ливни пламени. Отскакивают. Снова встречаются, испуская разрушительный жар. Вихри пламени наполняют воздух шипящим треском. Будто горит сама материя мира, само бытие. Прыжок. Уход. Выпад… Со сверхъестественной ловкостью, на пределе своих возможностей я наношу удары по Префекту мятежников. Но его посох словно заколдован — иероглифы на дереве горят, будто угли.

Фантазм Бемижара по мощи точно превосходит мой. Жаворонок использует божественный фантазм, а я всего лишь духовный. Будь здесь еще японцы, они бы все пали ниц перед Бемижаром и взывали к нему как к своему богу. Но славянам японский эпос побоку, русские не узнают Посох, а вот Огневики или Серп Ярилы узнают.

Словно другими глазами я вижу, как великий Сварог верхом на огненногривом коне протягивает мне кузнечный молот.

— Заступись за Державу, богатырь, — гудит верховный бог в рыжую бороду. — Срази мерзость на родной земле.

Но взять молот не могу. Дело не в конспирации против Хаоса. Я уже засветился с Огненным змеем, он тоже пышет жар-эфиром на астральном уровне. Пускай Бесоновы увидели мои фантазмы, это не важно уже, ибо я и так сейчас ходячий стенд Монстров Хаоса. Чревоугодие, Похоть, Гордыня и другие сдают меня с головой. Уверен, на астральном плане это заметно очень хорошо. Лизу, скорее всего, там мандраж хватил. Фишка в том, что если меня еще не повязали, значит, княгини раскрыли ловушку Бемижара. Значит, София поняла, что моя метка Хаоса — дело рук Жаворонка. И мне можно под видом этой метки попользоваться неброским фантазмом. Всё равно, если спросят, спихну эманации жар-эфира на метку Бемижара. Мол, это всё ловушка того японца, София Александровна. Он меня замарал своим Хаосом. А я использовал обычную жива-технику «Огненный змей», в роду у нас практикуют, ага.

Сойдет. Но если призову божественный фантазм, тут все аристократы назовут меня богом. Это донесут до императора, начнется шумиха, меня пригласят на допрос или даже повяжут, вызовут жрецов... В общем, слишком непредсказуем результат поведения императора. Нет-нет, рановато для такого экспромта. Сначала лучше попробую пятидесятером с демониками завалить мятежника.

Демоники пытаются оттеснить сражение к окну. Вокруг слишком много людей. Слепой кот отражает атаки и всплески силы, перенаправляет векторы пламени обратно в Бемижара. Только тому пофигу собственные техники. Посох впитывает черный огонь, как магнит, и выстреливает им обрато.

Я раскручиваю Огненного Змея, размахиваюсь в сторону мятежника. Горящая пасть бьется о вспыхнувший на миг черный щит.

Жаворонок вдруг хохочет, как будто совершенно успокоился. Маленький уголок зала превратился в бушующее горнило печи. Черные лепестки пламени перемежаются с техниками демоников.

— Что это за жалкий фантазм, брат? Какой-то русский дух? — ливнем пламени Бемижар отшвыривает подобравшихся демоников. Я едва успеваю отскочить и уклонить от черных всполохов. — Почему не призовешь какого-либо русского бога-бородача? Не можешь? Не хочешь? Неужели нынче я сильнее тебя?

Грех каждого Жаворонка — любовь к болтовне. Издержки профессии. Вот и сейчас Бемижар забалтывается, и Али, со спины ринувшись как таран, хватает худого японца в охапку.

— Аднака, еся! — радуется зеленая морда. — Сайдяшя за куряца!

Огромная пасть мутанта заглатывает голову Жаворонка. Саблевидные клыки скрежещут по ментальной защите, пытаются продырявить ее. Но японец крепок. Даже посох не уронил. Не знаю природу его щитов. Возможно, тоже фантазм. Жива-«колодцев», как я слышал, не бывает у хаоситов. Возможно, Бемижар уже успел втихаря стать демоником, чтобы усилить себя. Хаосит, демоник и обладатель фантазмов — жуткая смесь.

Если бы не доспех, Жаворонка не только бы погрызли, мощные руки Крокодила уже раздавили бы гада в безголовую лепешку. А так он вспыхивает черным столпом, и Али из последних усилий, ревя от боли, вышвыривает, полыхающего Бемижара в окно. Брызги плавящегося на лету стекла усеивают мрамор пола.

— А-а-а, гаряча! — Али дует на объятые черным пламенем когтистые лапы. Ничего страшного, с его регенерацией не поджарится. — Бальна-а-а!

Мм, наверное не поджарится.

— Пропусти, животина! — отпихнув в сторону громадного мутанта, я сигаю в окно.

Приземляюсь на мощеную плитами площадку, сразу же перекатом ухожу в сторону. И хорошо подстраховался. Струя пламени ударяет в то место, где бахнулся. Гейзеры асфальта и земли выстреливают в небо. В этот момент в окна следом прыгают демоники — прямо в эпицентр атаки. Бедняги! Многих глушит обстрелом, а самого слабенького разрывает пополам. Оторванные ноги фонтанируют кровью прямо перед моими глазами.

— Классные туфли! — нашла чему завидовать Зависть.

— Из телячьей кожи, — облизывается Чревоугодие. — Натуральный продукт. Ням-ням.

— Долго разжевывать, — не соглашается Лень. — Да ну.

А я быстро намахиваю руками технику Рыкарей. «Объятие Солнца». По сути, это много-много огненных лепестков, целое облако, и горящий фронт окутывает Бемижара. Тот удивленно приподнимает брови:

— Уже Рыкарь? Когда успе…

В следующую секунду облако лепестков вокруг него сжимается и вспыхивает гигантским золотым факелом. Вот так! Гори, скотина болотопсовская!

Из окон выглядывают княгини Бесоновы — Аяно, Дана и, кажется, Светлана. Хоть последнюю и легко спутать с главной княгиней, для Софии у нее слишком пофигистский взгляд.