Не время для героев (СИ) - Соломенный Илья - Страница 20

Большая часть сил и мыслей направлена на то, что удержать рвущуюся изнутри и так резко проявившуюся боль, но я проигрываю этот бой, даже не успев его начать. Один удар сердца — и вокруг меня закручиваются клубы чёрного дыма, чтобы через мгновение рвануть во все стороны и заполонить проулок…

— А-а-а! Святые предки!

— Хррашев хрен, эт как?!

Крики. Топот ног. Хлюпающий звук.

Перед глазами пляшут искры, по телу пробегает волна дрожи, кожу покрывают мурашки. Боль в груди, как было и в прошлый раз, исчезает. Я трясу головой, пытаясь прийти в себя, поднимаю взгляд.

Проулок, в котором оборванцы решили на меня напасть, изменился. Стены покрылись толстым слоем чего-то напоминающего пепел, наваленный по углам мусор превратился в вонючие кучи неизвестной субстанции, на поверхности которой лопаются пузыри. В горле першит от запаха гнили.

Двух грабителей и след простыл — здоровяк и старик, очевидно, дёрнули отсюда, как только произошёл выплеск. А вот их дружок-детина с лицом добродушного ребёнка, задержался. Меня пронзает вспышка страха, как только я вижу, что с ним происходит.

Здоровенное склизское щупальце обвилось вокруг лодыжки парня и тащит его к чему-то, что отдалённо напоминает растение. Ялайская гниль! Это что, тот чахлый кустик, который выживал в тени двух зданий?!

Теперь он больше походит на отравленного тьмой восьминогого гада, которых рыбаки у побережья Рунного моря иногда достают из сетей. Вместо веток — щупальца, вместо листьев — какие-то гнойные капли, из земли торчит большой кожаный мешок, а над ним, посреди всего этого ужаса, раскрыта здоровенная пасть, по кругу усеянная мелкими, острыми зубами.

И прямо сейчас эта пасть не прочь отведать сочного, вопящего грабителя, цепляющегося сломанными ногтями за пыльную землю и орущего во всю глотку.

Я действую инстинктивно и бросаюсь вперёд. Кем бы ни был этот человек — он не заслуживает такой смерти! Поскользнувшись на чём-то чёрном, я за пару ударов сердца оказываюсь рядом с парнем и хватаю его за запястья.

— Держись!

— Памаги-и-и-и! Памаги-и-и-и мне-е-е-е! — истошно вопит он, выпучив глаза и хватаясь за меня, как утопающий хватался бы за протянутую палку.

Я пытаюсь удержать грабителя, но изменённое растение удивительно сильное — оно без труда подтягивает к себе нас двоих!

Кинжал! Проклятье, у меня был кинжал! Отпустив запястья парня, что заставило его заорать ещё пронзительнее, я оборачиваюсь, вижу свой клинок неподалёку и бросаюсь за ним. Сразу же возвращаюсь и с размаха вонзаю лезвие в упругое щупальце, нажимаю, пытаясь разрезать…

Мощный удар другой конечности отбрасывает меня не несколько шагов. Я прокатываюсь по пыли, вскакиваю — и с ужасом вижу, что взбешённое растение одним рывком подтягивает грабителя к себе, а затем начинает утрамбовывать его в пасть под истошный крик…

Усиленно работая зубами, изменённый до неузнаваемости куст шинкует несчастного, а с меня будто спадает оцепенение. Я не смог помочь ему, и с этой тварью ничего не сделаю… Надо бежать! Надо бежать, пока никто меня здесь не увидел!

Меня колотит странный озноб, который не проходит даже к вечеру. Заперевшись в комнате, допиваю уже вторую бутылку красного сухого вина, пытаясь хоть немного совладать с мыслями и эмоциями. Хотя на самом деле это бурда, которую трактирщик называет настоящим ардонийским — разбавленный ягодной настойкой спирт, и одна такая бутылка отправит спать любого завсегдатая питейных заведений.

Однако в моём случае прогорклая жидкость отчего-то отказывается работать.

— Может выдохлась? — бормочу я, рассеянно глядя на опустевшую бутылку.

Озноб — не то, что меня на самом деле волнует. Если исходить из уже полученных в академии знаний, это всего лишь реакция непривычного к магии организма. Такое обычно встречается у “пробудившихся” детей, но учитывая, как поздно во мне проснулся дар, и с какой силой случаются выплески — ничего удивительного.

Куда сильнее меня пугает сам факт произошедшего.

Снова пройдясь по комнате, я откидываю бутылку. Та с глухим стуком ударяется об стену. Хочется схватиться за голову! Ялайская гниль!

Снова тёмная магия, и снова она превращает то, что оказывается рядом, в нечто ужасное… Меня захлёстывает опустошающее чувство бессилия оттого, что я никак не могу на это повлиять, а вперемешку к нему добавляется сожаление. Из-за меня снова погиб человек — пусть и грабитель, пусть даже душегуб, но он не заслуживал такой жуткой смерти…

Стоит об этом подумать, как в ушах слышится его пронзительный крик и просьба о помощи, а сразу после — треск костей и звуки рвущейся плоти.

Я ёжусь и, забравшись в кровать, закутываюсь в одеяло. Если меня кто-то видел… если те грабители расскажут о случившемся куда надо, и обо мне узнают…. О том, что тогда произойдёт, я прекрасно знаю — Трибунал отыщет меня и сожжёт на костре, или обезглавит на глазах у сотен зевак.

Первая мысль, которая приходит после всех этих размышлений — бежать! Бежать как можно дальше, туда, где никто не сможет меня найти!

Но немного подумав, я понимаю, что это не вариант. Невозможно убегать вечно. Невозможно научиться контролировать эти всплески самостоятельно. Мне нужна помощь, нужны знания…

И тут я вспоминаю о книге, выданной библиотекарем. Вскочив с кровати, бегу к сваленным у входа вещам, достаю фолиант из сумки, разжигаю свечи и сажусь за стол…

Засыпаю я только под утро, и пробуждение не то чтобы приятное — кто-то громко и настойчиво стучит в дверь. Я с трудом разлепляю глаза… а потом почти выпрыгиваю из кровати! Меня нашли! Мне конец! Но разве стали бы представители Трибунала стучаться в дверь?.. Её бы уже выломали к хррашу! Но тогда кому я понадобился ни свет ни заря?

— Кто? — хрипло спрашиваю я.

— Оплата закончилась, мессир магик! — слышится голос хозяина постоялого двора. — Вчера был последний день! Продлеваете, или…

— Съезжаю! — отвечаю, выдохнув. Хвала Святым предкам, это всего лишь трактирщик!

Решение поменять место жительства я обдумал ещё вчера утром, когда получил письмо матери. Это вполне закономерное решение — оставить гостиницу и бесплатно поселиться в старом доме деда — было подкреплено случившимся в переулке выплеском.

Я решил, что находясь в доме будет проще скрыть подобное, да и академия поближе, так что вопрос оказывается решён сам собой.

Собрав немногочисленные вещи в походный мешок, я спускаюсь вниз завтракать и попутно размышляю о том, что удалось узнать из сочинения “Внутренняя природа”.

За ночь я прочёл большую часть книги. Несмотря на общую экзистенциальность труда и зевоту, которую вызывали длинные, витиеватые и, зачастую, бессмысленные предложения, профессор Атрай не соврал — там и правда была описана пара случаев столетней давности, похожих на мои.

Как выяснилось из книги, мой случай — очень редкий. В “...Природе” были описаны всего два похожих, и в обеих речь шла о маленьких детях — мальчике, родившемся в дремучем племени северян, в царстве вечной мерзлоты, и девочке выросшей с кочевниками на востоке. После Пробуждения их долгое время никто не обучал, и через пару лет из несчастных начала вырываться стихийная магия огня.

Девочка подожгла несколько юрт и её казнили как злобную ведьму, захватившую тело ребёнка. Мальчику повезло больше — хоть он и загорелся сам, но его успели потушить. А местный шаман приготовил особое зелье, с помощью которого юный пиромант умудрился обуздать свой дар, хоть до конца жизни и ходил в страшных ожогах.

Именно последнее и поселило во мне надежду. Эликсир! Пусть он не предотвращал выплески, а собирал и удерживал магию, высвобождая её через определённое время — но для начала и этого было достаточно!

Так у меня хотя бы появится возможность не бояться, что трагедия случится в самый неподходящий момент. Разумеется, это полумера — но хоть что-то!