Маньяк по субботам - Гостомыслов Александр Петрович - Страница 48

— Не вижу причин для гнева.

— Вы мне дали слово, что не имеете клиента по данному делу, а оказывается, есть! И вы что-то раскопали, чем можете припереть убийцу к стене, но не желаете делиться добычей.

— Повторяю, клиента у меня нет, — начал раздражаться Грай.

— Кто же оплачивает операцию? Или частное агентство начало бесплатно работать?

— Можно мне вставить слово? — спросил я Грая.

— Объясни ему, — велел шеф.

— Операцию провожу Лично я, и совершенно самостоятельно. Клиент у меня есть — капитан Бондарь. Мы с ним чувствуем себя виноватыми — не удержали женщину, и она попала в руки убийцы. Еду я в Холуй на средства, выделенные директором фабрики Великорецким, сопровождаю груз — лаковые миниатюры, которые являются национальным достоянием и требуют охранника высочайшей квалификации. За общую оценку состояния данного дела, которую дала газета, я не несу ответственности. Вечером мне позвонил ответственный секретарь, и я коротко ответил на его вопросы. И меня можно понять — отрекламировать себя липший раз не грех?

— Ловко вы все подстроили, я выстеган, а вы ни при чем и продолжаете расследовать дело. Скажите честно, у вас факты новые появились?

— Фактов нет.

— Версии, предположения?

— Все туманно и требует проверки, — развел руками Грай.

— Я вам помогаю, даю факты, а вы мне в ответ — шиш!

— Не сердитесь, майор, мы всегда возвращаем долг сторицей. Результаты судмедэкспертизы готовы?

Излив гнев, Головатый несколько успокоился.

— Раз Виктор едет в Холуй, то должен знать: водка, которую пили художники — самопал, сделана где-то на подпольном заводе. Но от нее не умрешь. А вот в грибах оказалась гельвелловая кислота. От гоибов пьяный художник, не приходя в себя, и умер. Теперь у меня вопросы: дает ли вам что-нибудь результат анализа? Связываете ли вы две эти смерти?

— Результат анализа пока ничего не меняет и не подсказывает. В ответ на второй вопрос не говорю «да» и не могу сказать «нет». Посмотрим, что Виктор накопает в Холуе.

— Знаю я вас, черта с два скажете. Вы сейчас сидите на нуле и вам позарез нужна реклама, чтобы клиент повалил, да побогаче. Мне придется все узнать из газет, и будет там написано: ах, какой успех у Грая, в то время как официальные силовые структуры сидят в луже!

Разгорячившись, Головатый вскочил со стула, подошел к железному рыцарю и сунул газету в смотровую щель, как в почтовый ящик. Вышел из библиотеки и вновь сильно хлопнул входной дверью.

Заперев дверь, я вернулся в библиотеку. Грай с интересом заглядывал внутрь головного шлема Жана. От тычка Головатого шлем открылся, да так и лежал с распахнутой пастью. Было странно видеть под железом пустоту.

— Сейчас соберу дорожную сумку и отбуду в Ивановскую область, на чужую землю. Какие будут инструкции? — спросил я шефа.

Он подумал и позвонил по внутреннему телефону на кухню.

— Капитан, вы вручали Виктору рубль. Может, вы найдете еще полтинник?.. Принесите его сюда, пожалуйста.

Грай выпрямился и официальным голосом произнес:

— Вы, капитан Бондарь, наняли Виктора для расследования дела Катениной и стали его клиентом. Не могли бы вы нанять меня ему в помощники? Если вас это не разорит?

Я едва сдержал улыбку. Но приходилось быть серьезным — своенравный старик из каких-нибудь ведомых одному ему соображений мог и отказать. Бондарь строго посмотрел на детектива.

— Я догадался, зачем вы звонили. Полностью одобряю ваше намерение — нельзя позволять негодяям убивать людей, которые обратились к нам за помощью. Я принес вам рубль, да не простой, а серебряный, неразменный, — вручил Граю монету и торжественно удалился.

Грай улыбнулся одними глазами и показал мне монету.

— Понял, кого старик больше ценит?

— Мне нужны инструкции.

— Слышал метеосводку? В Ивановской области половодье, Теза вышла из берегов. Не увлекайся, будь осторожен, смотри, чтобы тебя не утопили. В остальном действуй, как тебе подсказывают опыт и твоя природная смекалка. Каждый вечер звони. Думаю, развязка близка. Из твоего рассказа о посещении общежития я кое-что понял. Но нам нужен хоть один неопровержимый факт! Найди, за что ухватиться, и мы сразу начнем действовать.

— Вы догадались, кто убийца? Скажите, мне легче станет там ориентироваться!

— Поешь на дорогу, и в добрый путь, а то Ирина Грачева скоро станет на перроне оглядываться — где ее высочайшей квалификации охранник?

Несуетные парчи из Русского музея, грузчики с лицами интеллигентов в третьем поколении, быстро носили картонные короба с перрона в купе вагона. Я стоял на перроне около Ирины и, в основном, старался не мешать, не влезать в разговоры. Вот ящики погружены, Ирина сказала старшему:

— Груз на месте, до свидания. За меня не бойтесь: у меня охранник с оружием.

Интеллигентные грузчики ушли, мы направились в вагон. В закупленном музеем купе полностью забиты коробками три полки и половина четвертой, где сидит искусствовед. Рядом с ней есть местечко, как раз для одного человека. Может быть, для меня? Я постоял, посмотрел, да и сделал, как бы нечаянно, поступательное движение. Но искусствовед грубо пресекла мои робкие поползновения:

— Ваше место, товарищ маузер, в соседнем купе. Если услышите крик, стук в стенку или вообще что-либо подозрительное, завоняйте патрон в ствол и приходите для интеллектуальной беседы. — С лязгом задвинула дверь, заготовленной заранее палкой заклинила ее изнутри, чтобы никакой жулик не смог до нее добраться.

— Ирина, отсюда, из-за двери, я задам вам несколько вопросов?.. Скажите, какие у вас отношения были с Сосновым-старшим? Вы любили его? — сделал я выстрел наугад.

Минуты полторы в купе стояла тишина, затем стук и лязг произошел в обратном направлении, и в полуоткрытую дверь Ирина грустно произнесла:

— Были отношения. Но зачем об этом кричать на весь вагон?

— А почему прервались? — спросил я шепотом.

В раздумье женщина слушала то, что происходило в ней самой. Наверное, захотелось выговориться. Дорога, трясущийся вагон, звяканье колес — располагают к этому.

— Большая любовь постояла между нами… Но что бы я стала делать в Холуе? Ведь я каждый год езжу в экспедиции — Архангельск, Вологда, Псков… — собираю предметы искусства, народных промыслов, пищу об этом статьи, книги. Не представляю без этого жизни. А что бы Соснов делал в Петербурге? Спился бы… Соснов поехал в Москву, купил большую склянку французских духов для меня. Вернулся, увидел, что меня подвез на мотоцикле главный художник фабрики. Ничего не сказал. Взял ведро, тряпку. Вымыл крыльцо. И на него вылил духи. Целую неделю вокруг аромат стоял.

— Скажите, а мог бы я…

— У вас мозги для этого жидкие! — перебила меня искусствовед И задвинула дверь.

Я поплелся в свое купе, лег и через пятьдесят секунд уже спал.

— Иваново… выходите… — растолкал меня проводник.

Я спрыгнул с полки. День сумрачный, дождливый, тучи низко ползут над трехэтажными домами. Какие-то люди торопливо сновали по вагону, носили коробки. На перроне стоял автобус с нарисованной Жар-птицей и надписью: «Музей Палеха». «/\га, — подумал, — коллеги помогают с транспортом».

В магазине около вокзала двое встречавших накупили булки, и — поехали! Прямой дождь лупит вовсю, так что звенит жестяная крыша автобуса, на обочинах дороги расплываются рябые от дождя лужи, а мы мчим на полной скорости!

Один из встречающих, по возрасту пенсионер, сел рядом со мной и, видимо, считая нужным просветить, затараторил:

— Если любую из погруженных в автобус шкатулок дать в руки неискушенному в лаковой миниатюре человеку, он, не колеблясь, скажет: «Палех». Но когда прочитает в уголочке «Холуй», может заскучать и даже посчитать шкатулочку за второй сорт. Понимаете, о чем говорю, молодой человек?

Я молча киваю головой, и мой сосед продолжает разговор.

— Палех все знают, а вот откуда Холуй вылез? Конечно, лаковые миниатюры Палеха появились раньше, о них написаны книги, созданы фильмы. Холуй чуть подальше, поскромнее. Но он не второсортное и не копирует Палех. Родились они вместе на традициях древнерусской живописи, много у них общего, но холуйская миниатюра развивается совершено самостоятельно.