Маньяк по субботам - Гостомыслов Александр Петрович - Страница 5

Грай повернулся ко мне.

— Виктор!

— Ваш ригельный замок можно открыть морковкой. А с этим французским минуты три возни, пока не подойдет отмычка.

Шувалов растерялся.

— Я всегда был высокого мнения о русских умельцах. Значит, нашелся Левша, которому наши замки нипочем.

— Что сообщите вы, Верхов?

— Я живу на улице Мориса Тореза в большом доме. В квартире, кроме меня, жена, два взрослых сына. Я сам закрыл дверь на цепочку, когда мы ложились спать. Утром встаем — нет кота. Дверь закрыта, цепочка на месте.

— Форточка?

— Форточка открыта, но у нас восьмой этаж. Кот все-таки не идиот.

— Замок не поврежден?

— Никаких следов-царапин, или еще чего, на замке нет.

— Значит, тайна закрытой комнаты?

— Двери во все комнаты открыты, чтобы воздуху больше было, и — никаких шумов, никаких следов. Милиционер в нашем же доме живет. Пришел, посмотрел, ничего сказать не смог.

Дмитриев покрутил носом, откашлялся.

— У меня было так: утром ушел на завод, жена отправила старшего сына на работу, младшего в школу и сама пошла на фабрику. Младший пришел из школы, он в восьмом классе — дверь закрыта, кошки дома нет. Форточка тоже открыта, но кошка прежде туда никогда не лазала. Мы живем на Васильевском острове в старом фонде. Теоретически, она, конечно, могла выпрыгнуть, но, как сказал Верхов, кошка же не идиотка. Что об этом думать, я не знаю.

Ирина покосила глазом из-под челки на меня, записываю ли, и быстро, как выученный урок — видно, рассказывала не раз, — затараторила:

— Мы с мужем в разводе, но я ему полностью доверяю, у него есть ключи от квартиры, сын живет чаще у мужа, но приходит поиграть с кошкой. Я работаю в гостинице, ухожу на сутки и оставляю еду кошке на весь день. Утром я пришла с работы — кошки нет дома. Судя по тому, сколько съедено, она исчезла в первой половине дня, плотно поела и — исчезла. Сын приходил поиграть с ней, но не нашел и оставил мне записку с вопросом — где кошка?

— И тоже никаких следов?

— Никаких.

— Часто вы не ночуете дома? — спросил Грай Ирину.

Я думал, что она вспыхнет и надерзит. Но, видно, я плохо разбираюсь в женщинах.

— Иногда мне приходится ночью дежурить в гостинице. Часто езжу за город к подруге и остаюсь у нее. Тогда я прошу последить за кошкой соседку по лестничной площадке, оставляю ей ключи.

— Соседка не могла позариться на кошку?

— Не думаю, у них там полна коробочка, людям жить негде. К тому же я ее давно знаю, она часто помогает мне по дому… А почему вы спросили, где я ночую? Вы мне не доверяете?

— Я никому не верю, только фактам. Виновным может оказаться любой. Даже кто-то из вас.

— Неплохая догадка, — хмыкнул Верхов, — Стоило мне ради этого тащиться такую даль.

— Сколько русских голубых осталось в городе? — спросил Грай.

— Три, — ответил Шувалов, — Мой Елисей и еще две — у Копейкина и Молчановой. Вот наши адреса.

— Итак — для чего их воруют? Есть версия, что из них, по принципиальным соображениям, шьют редкостную по цене шубу.

— Я тоже слышал эту байку, — согласился Шувалов. — До какой моральней низости должен человек опуститься, чтобы пойти на это!

— Причем здесь мораль? — разозлился Дмитриев. — Кто-то получает шубу из уникального зверя, небывалой расцветки, с удовольствием носит ее и даже гордится ею: такая шуба — одна в мире! А на мораль и историю ему наплевать.

Верхов цинично усмехнулся:

— Мораль — дело переменчивое. Носим же мы шапки и рукавицы из собаки, а она тоже друг человека. На севере специально собак длинношерстных для шапок выращивают. Да и куда опускаться? Многие сейчас живут вообще без морали, главное — выжить. Любой ценой. Или разбогатеть. Тоже любой ценой.

— Вы несносны, Верхов, со своей демагогией, — стрельнула на него глазом из-под челки Ирина. — Я про это знать не хочу, мне противно. Не за этим мы сюда пришли, давайте делом заниматься.

— А вы слышали про так-то шубу? — спросил ее Грай.

— Да, слышала. Все кошатники говорят про эту шубу. Но это выдумка, анекдот.

— А вам, Ирина, пойдет такая шуба, — засмеялся Верхов.

Ирина дернула плечом и отвернулась.

— Другая версия, — продолжил Грай. — «Неизвестный», назовем его пока так, ворует кошек, чтобы стать монополистом на рынке.

— Ворованного кота невозможно выставить. Его лучше отравить! — не согласился Шувалов. — Я узнаю своего кота и скажу: «Отдай!» Кошачий мир тесен.

— А если станут продавать котят?

— Я узнаю и сына, и внука своего кота.

— Разве это возможно? — поинтересовался Грай.

— Узнают же лошадники детей от знаменитых рысаков и других коней по голове, крупу, ногам, копытам, по бегу… Так и я узнаю.

В Верхова словно вселился бес противоречия.

— Вы слишком хорошо думаете о людях, Александр Николаевич! Наши кошки еще не успели облагородить общество до такой степени. Ворованного кота можно продать через третьи руки в другой город и написать ему в карточку — родители неизвестны. Вот он и снова участник выставки. У вас останутся документы, у него будет кот. Идентифицировать кота невозможно. Как вы докажете, что это ваш кот? Даже если он вас узнает — это ничего не докажет.

— Я не верю в такую низость, — ответил Шувалов. — Скажите нам, Грай, как вы полагаете действовать, с чего начать?

— Не могу пока сказать, Александр Николаевич.

— Ни черта он нам пообещать не может, этот самодеятельный детектив! — взвизгнул Верхов.

— Что вы думаете, Копейкин?

— Нужно соглашаться, пусть начинает действовать. Если мы увидим, что ничего не получается, разорвем соглашение.

— Вы принимаете такие условия, Грай?

— Да. Если пойму, что зашел в тупик, тотчас поставлю вас в известность.

— Вы согласны, Копейкин?

— Да, ведь нам его рекомендовали как лучшего частного детектива в Санкт-Петербурге.

— Ирина, что вы скажете?

— Я не услышала плана конкретных действий, но, полагаю, нам надо начинать.

— Геннадий, что вы скажете?

— Я не думаю, что он сможет прийти ко мне домой и вынуть, словно фокусник, кота из шляпы, но пусть он найдет этого жулика, пора с ним рассчитаться, и пусть сумеет защитить трех оставшихся русских голубых. Я надеюсь получить от них котенка и начну все сначала. Что касается оплаты — нас тут пятеро пострадавших, нам надо заплатить по десять долларов, из кассы добавить еще десять и выдать эти деньги как аванс. Что вы скажете на это, Грай?

— Не буду обнадеживать — нет почти никакой информации. Мой клиент Шувалов, или клуб «Котофеич»?

— Вас нанимает клуб, — ответил Копейкин. — Наши условия: если нельзя найти пропавших кошек, то надо схватить жулика и сохранить оставшихся трех кошек. С них мы можем снова поднять породу.

Елисею надоело сидеть внизу, он прыгнул ко мне на стол, чтобы наблюдать за всеми.

Грай встал, прошелся по комнате, словно набирая сил для нового серьезного дела, остановился у моего стола, протянул руку к коту.

Елисей понюхал руку, лизнул.

— Ага, он признал меня, — рассмеялся Грай. Присел, заглянул в зеленые глаза. — Ты расскажешь мне, кто увел твою подружку?

И вдруг — бац — кот дал ему крепкого тумака лапой.

Грай отпрянул.

— Вот так поступили с твоей подружкой?

— Мр-р-н-н… Мр-р-н-н… — ответил кот.

— Куда спрятать кота? — спросил Шувалов. — Нести домой — страшно. Не верю ни в какую чертовщину, но деле так поворачивается, что скоро поверю и в домового, и в барабашку, и в кого угодно.

Грай посмотрел на меня.

— Виктор, что ты скажешь, если мы предложим коту погостить у нас?

Я обрадовался.

— Капитан Бондарь вчера жаловался, что мыши напали на его upIласы. Думаю, хороший охотник на мышей нас выручит.

Когда все поднялись и стали выходить из кабинета, Герман Еремин, до этого сидевший молча и внимательно поглядывавший на своих товарищей, подошел к Граю и решительно заявил:

— Пока мы тут сидели, говорили, я кое-что вспомнил, сопоставил одно с другим, у меня в голове стало проясняться.