Квинт (СИ) - Март Артём - Страница 14

Мы с Наташей вошли в холл, я осмотрелся. Рекруты общались, сгруппировавшись в небольшие кучки. Кто-то напряженно обсуждал предстоящее построение, другие смеялись и весело шутили. Было ясно, что смех скорее нервное. Очень уж чувствительные существа эти люди. Ограждают себя от стресса, как могут. А кого я обманываю? Я не так далеко от них ушел.

Внезапно я наткнулся на враждебный, агрессивный взгляд. Это был Андрей. Он стоял, опершись о стену, скрестив руки на груди. Он зашевелил губами, сказал что-то высоким, крепким парням, окружающим его.

Их было двое, оба синхронно уставились на меня. Один высокий, поджарый и широкоплечий, уставился на меня. Когда Андрей в очередной раз сказал что-то, высокий кивнул бритой налысо головой. Его маленькие бесцветно-серые глаза пристально смотрели на меня.

Второй, пониже, но и покрупнее, повернул крупную ушастую голову. Большие глаза карие глаза также не отрывали от меня взгляд. Мясистые губы сжались. Здоровяк поправил реденькую челку черных коротк остриженный волос, вытер вспотевший лоб.

На этих двоих я не обращал особого внимания. Я пристально смотрел на Андрея. Стало ясно, что он серьезно закусил удила. Так, просто просто не оставит то, что я сделал на локомотиве. Постарается вернуть свой авторитет, и даже дружков привлек. Ну ладно, пусть только сунуться ко мне.

Я сконцентрировался на взгляде Андрея. Зыркнул так, что он даже потерялся на мгновение. Его зрачки забегали.

— Куда это ты так смотришь, Илья? — спросила Наташа, проследив за моим взглядом, осеклась, — не стоит, не затевай с ними драку, — просительно сказала она.

— А я и не затеваю, — ответил я, не отрываясь, — что б я? И драку? Да я самый мирный человек на свете, — не улыбаясь проговорил я.

Андрей оторвался от стены, опустил руки. Его кулаки были сжаты. Вся троица двинулась ко мне.

Я почувствовал, что моя концентрация достигла нужного уровня. Зрительный контакт с Андреем не потерян. Я готов.

— Обосрись, — холодно сказал я.

Андрей, конечно же, не обосрался, он все также приближался плечом к плечу со своими дружками.

— Что? — Наташа удивленно взглянула на меня.

— Ничего, — ухмыльнулся я, — это я чихнул.

Она удивленно раскрыла глаза.

— Ну, тогда будь здоров, — растерянно проговорила она.

— Спасибо, — холодно сказал я

Мои силы не работали на людей. Я многократно пробовал магию подчинения на людях, каждый раз с одним и тем же результатом. Правда, попыток я не оставлял. Надеялся, что это сработает рано или поздно, ох, как бы это выручило меня в жизни.

— Они идут сюда, — проговорила Наташа, — надеюсь, ты…

— Я вижу, — холодно ответил я, — сейчас будут давить на меня. Попытаются унизить. А в будущем — избить. Андрюшенька оказался очень обидчивым.

— Может, — растерянно начала Наташа, — позвать дежурного?

— Нет. Встань позади и не встревай в разговор.

Она не ответила, но послушалась, отстранилась за спину.

— Ты слышал, — нарочито громко начал здоровяк, — что чем херовей род, тем дряннее бич полагается флагеллятору.

Рекруты обратили на нас внимание, оживились. Пристально уставились.

— Тогда этому, — высокий кивнул на меня, — надо дать бычий кнут, коров гонять, у его папы Минина, как раз фермы.

— О-о-о-о, — я улыбнулся так мерзко, как мог, — старый знакомый, а это кто с тобой? Дружище, — я взглянул на здоровяка, — а как ты в форму то влез? Ты смотри не приседай слишком глубоко, штанишки порвешь.

— Че сказал?

— Тихо, — я показал ему ладонь, в останавливающем жесте, — я знакомлюсь с остальными, — холодно сказал я, — не встревай. Лучше последуй моему совету.

Вся троица удивленно посмотрела на меня. Здоровяк смешно выкатил глаза. Я не ожидал никакого физического воздействия. Знал, что в корпусе они не решатся. И все же, был готов. Рефлексы демона были также остры и в этом теле. Их несложно было развить. Не хватало физической силы, но я легко компенсировал это скоростью.

— А ты, дылда, — дружелюбно улыбнулся я, — шутишь, как моя бабушка. Видать, всю голову об потолки оббил, с таким-то ростом.

— Ты нарываешься, — злобно проговорил он.

— Я? — я ответил так холодно, что он растерялся, — ни я к вам подошел, и ни я провоцирую на ссору.

— Это ты-то не провоцируешь? — Поднял голос Здоровяк.

— Я отвечаю равнозначно, — я зыркнул на него так, что он занервничал. Угости меня пайком, и я отплачу тем же.

— Мы хотели поговорить, — начал Андрей.

— Мы разговариваем, — взглянул на него я.

— Нет. Не здесь. Серьезный разговор. Вечером. Когда кончится построение. Приходи по этому адресу. Один.

Андрей протянул мне крохотную записку. Я взял.

— Это касается чести рода.

— Как вы можете говорить о родовой чести, — я не отрывал взгляда от глаз Андрея, — когда не уважаете чужую часть?

Он не ответил, только зло посмотрел на меня.

— Ты нам неровня. Тебе оказана честь уже только тем, что я тебя вызываю, — холодно проговорил Андрей.

— Что ж, я окажу тебе не меньшую честь, — еще холодней сказал я, — и приду.

— Если Имперская Армия — это щит императора, гусарская кавалерия — его меч — высокий взводный в зеленом мундире корпуса прохаживался перед нашей шеренгой, — то корпус Флагелляторов это отравленный нож в руке Императора. Мы разим быстро и насмерть. Знаете, как нас называют высшие игмариты?

— Никак нет, — крикнула все шеренга. Я промолчал.

— Свежеватели душ, — громко заорал Взводный. Он осекся, достал платочек из внутреннего кармана, стер слюну, вылетевшую на губы. — Они боятся нас. Трясутся и бегут, как только флагеллятор появляется на поле боя. А все потому, что знают — после смерти от нашей руки, они больше не переродятся.

Как же задолбала эта пафосная речь. Если все офицеры корпуса такие же болтуны, странно, что Империю еще не вышвырнули из Игмундума.

— Но такая сила, — продолжал взводный, — не дается просто так. Она требует жертвы. Бич демонов — вот основа нашей силы. А совладать с ним может не каждый!

Взводный остановился, холодно взглянул на нас.

— Бич демонов, — продолжил он, — это оружие, которое выдается раз и навсегда. На всю жизнь и до самой смерти. Это значит, что пути назад нет. Из флагелляторов не уходят. Даже дома, среди членов вашего рода, вы останетесь флагеллятором. Даже строгая наследника рода на пару с женой, вы останетесь флагеллятором.

Он как-то зло принялся осматривать наш строй..

— А это значит, — не унимался офицер, — что после церемонии вручения бича, каждый из вас навсегда останется в корпусе. Если конечно, — он недобро ухмыльнулся, — вы переживете церемонию.

Взводный вновь обвел нас взглядом, оценивая, по всей видимости, нашу реакцию. Я тоже окинул взглядом шеренгу по левое, а потом по правое плечо от меня.

Рекруты явно занервничали, зашевелились. Кажется, мало кто из них ожидал такого заявления. Впрочем, я ждал чего-то подобного. И знаю, чтобы ни случилось, я не отступлю. У меня просто нет пути назад.

— И теперь главное, — он немного понизил голос. Ну как понизил, вместо “орать” начал громко разговаривать, — сейчас, после того, что я сказал, и еще скажу, и до момента, когда мы войдем вон в те ворота, — он показал рукой на широкие металлические ворота с символом скрученного кнута в центре, — у вас есть возможность уйти. Это не будет воспринято, как позор рода. Никто не осудит ваш уход. Каждому отказавшемуся рекруту будет дано звание унтер-офицера и должность в пехоте или артиллерии. Вы сможете отдать долг родине иначе. Но знайте, когда мы пересечем ворота — пути назад не будет. Перед тем как я продолжу, вопросы?

Я увидел, как из строя вытянулась красивая женская рука. Выглянул посмотреть. Рекрут — привлекательная и стройная блондинка, хотела что-то спросить.

У нее было красивое строгое лицо с тонкими и даже острыми чертами, небольшие холодные глаза цвет, которых нельзя было разглядеть с такого расстояния. Золотистые волосы строго схвачены хвостом на затылке.